Он отпустил руки и, чтобы не поддаться искушению, отошел в сторону. Ему на глаза наконец попалась лампа, и он ее зажег от свечи, пытаясь при этом собраться с мыслями. Если только он не найдет выход из создавшегося положения, их ждет громкий скандал. И тогда о Кэтрин придется забыть.

При этой мысли он почему-то моментально поднял голову и взглянул на обворожительное создание, которое, казалось, застыло в ожидании его последующих действий. То, что Уайатт произнес в следующее мгновение, удивило даже его самого.

— Касс, но почему я? Ведь я гожусь вам чуть ли не в отцы. Я не модник, не щеголь. Не заблуждаюсь относительно своей внешности. Я, можно сказать, обыкновенный сельский сквайр. Правда, имею титул. Впрочем, для дочери маркиза титул — не самое главное.

Не веря своим ушам, Кассандра застыла. Она была уверена, что он разгневается, придет в неописуемую ярость. Словом, ожидала чего угодно, только не самоуничижения.

— Мне через месяц стукнет девятнадцать. Вам нет еще и тридцати. Будь вы моим отцом, я бы сказала, что в юности вы позволяли себе немалые вольности. Уайатт, поверьте, я не хотела, чтобы так получилось, но иначе вы ни за что не разорвали бы вашу помолвку с Кэтрин. Так что мне не оставалось ничего другого, как…

Уайатта так и подмывало уложить эту чертовку на кровать и хорошенько всыпать ей по мягкому месту, но его изголодавшееся по женским ласкам тело требовало иного. Графу стоило неимоверных усилий не рассматривать в упор очертания девичьей фигуры, что вырисовывались под тонкой сорочкой. Нет, не девичьей, уже вполне женской. Граф был не большой любитель предаваться наслаждениям плоти. И даже успел забыть, когда в последний раз видел рядом с собой такую красавицу. Он вновь подумал о том, чтобы уложить ее на кровать, но совесть тотчас приструнила плотские желания. Боже, какой хотел ее! Но что все-таки она в нем нашла?

— Не смешите меня, Кассандра. Наверняка имеется второй ключ. Отдайте его мне, и давайте забудем о том, что произошло. Вы не слишком тщательно продумали свой план. Я женюсь на Кэтрин потому, что эта женитьба почти ничего не изменит в моей жизни. Просто мне нужен наследник, и она его мне подарит. К тому же наши владения расположены по соседству и ими легко будет управлять. Я не намерен разрывать нашу с ней помолвку. И пока вы окончательно не покрыли себя позором, позвольте мне тихо уйти отсюда.

В ответ Кассандра лишь пожала плечами. Ей хотелось зарыться лицом в ладони и разрыдаться, однако ока поступила с точностью до наоборот. Она уселась на край массивной, с парчовым балдахином, кровати и распахнула халат. Атласное одеяние тотчас соскользнуло вниз, и взгляду графа предстала лишь полупрозрачная ночная сорочка. Сама Кассандра при этом даже не повела бровью.

— Ошибаетесь, Уайатт, это я не намерена ничего менять в вашей жизни в отличие от Кэтрин. Кент ей наскучил, и она мечтает поскорее окунуться в светскую жизнь, стать графиней и принимать у себя весь аристократический Лондон. У меня таких стремлений нет. Кстати, милорд, не кажется ли вам, что Кэтрин уже старовата для того, чтобы родить вам здорового наследника? По крайней мере так говорит тетя Матильда. Что мешает вам обзавестись наследником с моей помощью? Тем более что наши земли тоже расположены по соседству?

Земли ее брата, подумал Уайатт, однако промолчал. Кассандра подалась вперед, выставляя все свои прелести. Несколько непослушных локонов выбились из прически и теперь кокетливо обвились вокруг шеи. И все-таки в глазах графа она оставалась наивным ребенком. Вряд ли ей известно, что ее ждет, если она действительно хочет произвести на свет наследника графского титула.

Но почему он в этом так уверен? У него имелся небольшой опыт общения с так называемыми невинными созданиями, и он не торопился его повторить. Не отводя глаз от представшей его взгляду картины, Граф решительно шагнул вперед.

— Ах вот оно что, миледи! И на какие же жертвы вы готовы, дабы осчастливить меня наследником? Признайтесь, Кассандра.

Та, как настоящая искусительница, наклонилась к нему еще ближе.

— Поцелуйте меня, Уайатт, и я покажу вам.

Она закрыла глаза и подставила ему губы. Граф растерялся.

— А что еще, Касс? Покажите мне, как вы подарите мне наследника?

Кассандра открыла глаза и с недоумением посмотрела на Меррика. По правде говоря, она имела весьма смутное представление о том, откуда берутся наследники. Более того, она вообще об этом не задумывалась. Дункан был наследником ее отца, так что, судя по всему, весь секрет в мальчиках. Правда, до сих пор ей вообще не приходилось иметь дело с малыми детьми. Она понятия не имела, откуда они берутся, да и не хотела знать. Но Меррик наверняка осведомлен о таких вещах и обучит ее, когда они поженятся. Зачем же он спрашивает ее об этом сейчас?

— Поскольку это полагается знать именно вам, милорд, то вам и решать. — С этими словами она, скрестив ноги, уселась на кровати и подняла взгляд на Меррика. Тот, сунув руки в карманы, навис над ней подобно сказочному великану. Почему-то ей показалось, что он смеется над ней, хотя взгляд его был скорее задумчив, нежели насмешлив. — Как бы то ни было, это не важно. Все равно нас сейчас хватятся и придут искать. И тогда вам не останется ничего другого, как поступить благородно по отношению ко мне. Или вы боитесь потерять Кэтрин?

Интересно, подумал Меррик, что будет, если ответить утвердительно? Устыдится ли она? Выпустит ли его из этой западни? Не похоже. Ведь она обдуманно пошла на такой шаг, поэтому отсутствие взаимности с его стороны вряд ли ее остановит. И сильно ли он расстроится, если место Кэтрин рядом с ним займет эта прекрасная юная нимфа? Его мать, конечно же, упадет в обморок. Слуги сбегут буквально на следующий день — не выдержат эскапад его молодой жены. Его репутации будет нанесен непоправимый ущерб. Однако графа это мало беспокоило. За свои тридцать лет он научился относиться к жизни по-философски. Поэтому перспектива стать мужем женщины-ребенка его почти не смущала. Правда, кое на чем он все же будет настаивать, хотя вряд ли Кассандра об этом задумывалась.

— Значит, вы хотите связать свою жизнь с тем, кто предпочитает городской суете одиночество сельской жизни и верную супругу? Я вас верно понял, леди Кассандра? Я не пью, не увлекаюсь азартными играми, не люблю принимать гостей и не ищу удовольствий в постели других женщин. Уверяю вас, такая жизнь покажется вам скучной и утомительной в сравнении с той, какую вы ведете в Лондоне. Почему бы вам, Кассандра, не открыть дверь? Давайте закончим этот спектакль! И если вам что-то нужно, я убежден, мы сможем найти решение, устраивающее нас обоих:

Неожиданно графа посетила ужасная мысль.

— Вы, случайно, не беременны? — смущенно произнес он.

— Разумеется, нет! — поспешила заверить его Кассандра, хотя толком не знала, что это значит. Судя по испуганному выражению лица графа, это было что-то страшное. — А что касается деревенской скуки, то меня она не пугает, Уайатт. Мне нравится жить в деревне. Только обещайте, что купите мне лошадь и собаку. И я не буду вам докучать. Вот увидите, я знаю, как себя вести.

Меррик нахмурился и лишь плотнее сжал губы, словно ждал, когда она одумается.

— Речь идет о супружеской жизни, Кассандра, — произнес он наконец, почти вплотную приблизив к ней лицо, — а не веселой поездке в деревню. Ведь нам предстоит провести целую жизнь вместе — есть за одним столом, спать в одной постели, тратить деньги из одного кармана. Захочется ли вам, просыпаясь утром, каждый день видеть рядом с собой мое лицо? Вы задумывались об этом?

В ответ Кассандра улыбнулась и погладила его подбородок.

— Уж лучше ваше, чем лицо Руперта. В любом случае брак — это как карты, кому как повезет. И я предпочитаю ваши карты вместо карт Руперта. Жаль только, что у Кэтрин сейчас масть лучше моей. Однако готова спорить на что угодно, что вы ошибаетесь.

Уайатт закрыл глаза, лишь бы не видеть рядом с собой восхитительные женские округлости. Лучи заходящего солнца окрасили волосы Кассандры в огненные тона, а от ее тела исходил нежный аромат, от которого кружилась голова. Граф поймал себя на том, что невольно подался вперед, желая ощутить свежесть дыхания Кассандры, отведать вкус ее сочных губ. Господи, почему он пытается оттолкнуть ее от себя?

Словно почувствовав его внутренние сомнения, Кассандра тоже подалась ему навстречу. Уайатт уже почти ощущал на щеке тепло ее губ. Он слегка повернул голову, и их губы соприкоснулись.

Чтобы сохранить равновесие, он привлек девушку к себе. Кассандра не сопротивлялась, только сжала пальцы в кулачки. Граф впился ей в губы жадным поцелуем.

В какой-то момент ему показалось, будто она не поняла, чего ему от нее нужно. Но уже в следующий раскрыла губы ему навстречу, впуская его горячий язык к себе в рот. Из глубины ее груди вырвался стон, и пальцы впились ему в плечи. Меррик тем временем продолжал пить с ее губ пьянящий нектар.

Раньше такие поцелуи ему дарили только продажные женщины. Но они были бессильны подарить ему то блаженство, какое он испытывал в эти мгновения. Он ощутил, как его собственное тело моментально отреагировало на эти ласки, и тотчас позабыл о предосторожности. Он сильнее схватил ее за плечи и крепко прижал к себе, чувствуя упругую девичью грудь и жадно впиваясь в губы. В следующий момент граф ощутил, как ее язык сначала робко, а затем уже смелее устремился навстречу его языку, и его, подобно молнии, пронзило желание. Весь остальной мир моментально отступил на второй план. Теперь для него существовала только она — ее тело, ее волосы, ее пьянящий аромат.

Его руки скользнули ей на спину, гладя, лаская, изучая изгибы ее стройной девичьей фигурки. Атласный халат распахнулся и соскользнул вниз. Уайатт едва удержался, чтобы не прижать к себе ее бедра. Он хотел, чтобы она ощутила его возбуждение, однако опасался отпугнуть ее. К тому же она такая горячая, так легко откликается на его ласки. Кстати, это явилось для него полной неожиданностью — он даже представить себе не мог, что от одного поцелуя и прикосновения его рук в ней вспыхнет огонь страсти. В глубине души он осознавал, что поступает дурно, и презирал себя за это, однако ничего не мог с собой поделать. Его рука легла ей на грудь, и Кассандра тихо застонала. Когда же сквозь тонкий батист он нащупал затвердевший сосок, по телу девушки пробежала дрожь. Где-то в глубине своего естества она ощутила огонь, обжигающее пламя, которое толкало ее в объятия Меррика, и она еще сильнее прижалась к нему. Его руки тем временем продолжали нежно исследовать ее тело.