— Я отнесла ее продюсеру. Посмотрим.

Лилька позвонила мне сама через пару дней.

— Ну, ты, Ксюха, дала! — Выдохнула она в трубку. — Я будто вновь пережила все события этого года. Проплакала всю ночь. Ромка себе места не находил, все спрашивал, что случилось. Я долго думала, стоит ли ему говорить, потом решила, если любит меня по-настоящему — поймет, и дала ему почитать. Он сказал, что зря я все скрывала, что теперь он гораздо лучше меня понимает, и еще больше любит. И знаешь, — заговорщицки сказала Лилька. — Я расчехлила свои девайсы! Мы с ним такое садо-мазо устроили, я даже не представляла, что у него такие фантазии! Короче, спасибо тебе за хороший секс!

В октябре ко мне в гости приехала из другого города моя подруга Ольга. Знакомы мы с ней с начальной школы, и нас, пожалуй, можно было бы назвать «заклятыми подругами». В каком-то смысле, мы всегда были альтер-эго друг друга. Я — жуткая транжира, деньги меня любят, как пассажиры транзитный вокзал. Они очень легко и непринужденно попадают в мои карманы, но редко остаются там дольше, чем полдня. Я и деньги понятие несовместимое. Если, не дай бог, я принесу их домой хотя бы 100 рублей, они разрушат гармонию моей жизни. Как засланные казачки, они лишат меня покоя и сна. Я буду ворочаться в кровати, и мои мысли вновь и вновь будут возвращаться к мятой купюре в моем кармане, и горьких думах о том, сколько же полезных вещей я могла бы на них купить. Короче, наличка в моем доме совсем не по фэн-шую, поэтому я расправляюсь с ними, не зная пощады!

Ольга же, в отличие от меня, типичный Плюшкин. По принципу «копейка рубль бережет», она скопила уже приличное состояние. Ее скупость иногда доводит меня до ручки, и мы скандалим. Я убеждаю ее в том, что надо жить себе в удовольствие, Оля же говорит мне, что не знает большего удовольствия, чем кругленький банковский счет. В целом, мы живем одинаково без денег, я — потому что трачу, она — потому что копит. Оля — циничный реалист и прагматик. Ко всем вопросам в жизни она подходит с точки зрения выгоды и целесообразности. Я же — влюбчивая ворона, и сколько же раз за годы дружбы она выслушивала мой бред на тему: «Не косой — раскосый», и возвращала меня с небес на Землю едкими замечаниями. Она тут же находила кучу недостатков в моих мужчинах, и не стесняясь в выражениях объясняла мне, что я в очередной раз играю роль дойной коровы для своего нового избранника. Надо ли говорить, что она, стерва такая, всегда оказывалась права, и за это я злилась на нее еще больше. Но я точно знаю, что если Оля скажет мне, что дело того стоит, я ввяжусь в любую авантюру, ибо ее авторитет для меня непререкаем.

Подруга никогда не была замужем, скажу больше, в отличие от меня, любовный трепет ей неведом. Каждый раз, когда я, с нездоровым блеском в глазах, в красках описывала свои любовные муки, она, зевая, констатировала: «Это гормоны. Это пройдет!» И как же я желала, чтобы она хоть раз влюбилась! Вот тогда я, наконец-то, оторвалась бы по полной, с умным видом повторяя ее же слова!! И вот, чудо свершилось!

Полгода назад Ольга поехала по «местам боевой славы», в Вологодскую область, где прошло ее детство и студенческие годы. И судьба свела ее с другом юности. Уж не знаю, что нашло на нашу «железную леди», может, неприличное количество выпитой водки, может, ностальгия, но Оля потеряла не только свое сердце, но и репутацию «снежной королевы», предаваясь празднику безумной похоти в ближайших кустах.

Когда она вернулась, глаза ее блестели, как звезды в небе над Сахарой и она заливалась стыдливым румянцем при воспоминаниях о своем путешествии. Дальше последовала пылкая переписка, телефонные переговоры (какие немыслимые траты!), и даже приобретение нового спального гарнитура в ожидании прибытия жениха к месту дислокации. И вот, свершилось! Жених приехал к ней в город N, для построения законной ячейки общества. В течение недели Оля хранила молчание, по-свински не отвечая на мои смс-ки, в то время, как я умирала от любопытства, раздираемая кучей вопросов. И вот, прикатила ко мне среди недели, как она объяснила, «собраться с мыслями и выработать стратегический план отступления».

— Это ужасно! — Стенала подруга. — Я не думала, что это так тяжело — жить с кем-то в одной квартире! Я старый холостяк со своими привычками, и не в состоянии подстроиться под кого-то!! Представляешь, он ЖАВОРОНОК!! — трагическим голосом поведала мне подруга, будто сообщая мне что-то очень грязное о своем избраннике.

Но я ее понимала. Я обожаю спать до обеда!! Я могу работать всю ночь, две, три ночи, все что угодно, но если у меня есть свободное утро, даже объявление о всех катаклизмах, вместе взятых, не может заставить меня проснуться. Я убить могу любого, кто в это время начнет греметь кастрюлями у меня над ухом, громко включать телевизор или разговаривать по телефону. Поскольку я в это время пребываю в самой глубокой и прекрасной фазе сновидений, любые посторонние звуки начинают вплетаться в мой сон, превращая его в кошмар. Во сне меня начинают пытать самыми изощренными пытками и жарить на раскаленной сковороде. Так что, утренние Ольгины мучения были для меня очень даже понятны.

— Ты не представляешь! — Продолжала жаловаться подруга. — Для него надо готовить!..

Для Ольги даже приготовление яичницы приравнивалось всегда к ратному подвигу, что уж говорить про комплексный обед!

— А самое ужасное, от него нельзя избавиться! Нельзя его, как собаку или кошку, запереть в другой комнате, он этого не понимает! И вместо того, чтобы заниматься своими важными делами, например, лежать на диване, смотреть телевизор или трепаться по телефону, я должна с ним разговаривать! А я уже все темы для разговоров исчерпала за три дня! Я умираю! Я не хочу замуж, не хочу ни с кем жить, я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Я слушала Ольгу, и настроение мое портилось. Как то это уж очень напоминало меня. В своем эпикурейском отношении к жизни и беззаветной любви к себе мы с Олей вполне можем конкурировать и не факт, что она выиграет. И я с ужасом поняла, что я тоже СТАРЫЙ ХОЛОСТЯК.

Не могу себе представить героя, ради которого я встала хотя бы на час раньше, или сделала хоть какое-то лишнее телодвижение. Нет, любовь, конечно, штурмует города, и в трепетных любовных порывах я тоже готова на подвиги. Но надолго ли меня хватит?

Ведь в жизни все, как правило, происходит, как в старом анекдоте:

«Одна дамочка рассказывает подруге о своей любви:

— Это было, словно холодный водопад страсти, прекрасный оазис среди пустыни, как нежная розовая дымка на горизонте, где в предрассветных солнечных лучах тает очертание экзотического верблюда…

— Боже, и что же было потом?

— Потом мираж рассеялся, и остался один верблюд…»

Да, как это ни грустно, но рано или поздно страсть проходит, и мы все остаемся наедине с верблюдом. И даже если это очень милый верблюд, весьма привлекательный и непьющий, готовы ли мы пожертвовать свободой ради него?


В отношении себя я очень не была уверена. Я наслаждаюсь той свободой, что дает мне мое одиночество. Я питаюсь полуфабрикатами или хожу в кафе, мою посуду по мере необходимости, и вообще терпеть не могу всякого рода домашние дела. Конечно, у меня тоже есть чувство долга, исходя из которого, я ежедневно насиловала себя в браке, занимаясь домашними делами. Но какое же это счастье, когда ты можешь заниматься этим только под настроение! Когда ты никому ничего не должен, никто не пытает тебя ежедневным вопросом: «Куда ты дела деньги?!!»

Черт, убила я их, убила, и абсолютно счастлива!

А семейные праздники, это же и вовсе сущий ад! «Ах, мама, вы чудесно выглядите! Ваша зеленая кофточка с фиолетовыми вставками чудесно гармонирует с цветом лица! Жрите салат, мама, заткнитесь хотя бы на 5 минут!»

Мне гораздо больше нравилось вывернуть все карманы, и в зависимости от количества случайно найденных в них денег пойти до утра веселиться в ближайший ночной бар, или купить курицу-гриль и холодное пиво (вот странность — у меня всегда почему-то хватает денег на пиво), завалиться в кровать и развлекать себя игрой «в Майкла Джордана»: кидать кости в ведро, стоящее у двери (а утром собирать их по всей комнате), и по десятому разу пересматривать «Секс в большом городе».

И все это счастье, по собственной глупости, я могу однажды, поддавшись очередному порыву гормонов, променять на сомнительные прелести семейной жизни?

«Нет уж, дудки! — Подумала я, посмотрев на Ольгины страдания. — Только если свершится чудо, Южный и Северный полюса поменяются местами, олигархи сами отдадут все свои деньги в фонд помощи исчезающим видам обезьян, а я встречу мужчину, готового принять меня со всеми моими недостатками! Ну, может, он прилетит с Альфа Центавра? Кто их знает, этих инопланетян, может, они любят толстых теток со скверным характером?»

Но, по крайней мере, одной свадьбы мне было не избежать: 10 ноября мы стояли в праздничных платьях и охапками цветов у крыльца Питерского Загса с одухотворенно-счастливыми лицами. И если бы Лилька не была главной виновницей этого торжества, она изогнула бы свою черную бровь и сказала, презрительно глядя на праздничную процессию: «Умеют же люди извратиться, даже из свадьбы сделали праздник!»

Но сегодня она была нежна и обворожительна, как любая невеста! Ее волосы не успели сильно отрасти после операции, и короткий темный ежик на голове делал ее похожей на маленького трогательного воробушка. Обтягивающее нежно-васильковое платье плотно облегало ее тонкую талию и удивительно гармонировало с большими голубыми глазами, которые светились мягким светом. Это были глаза счастливой и любящей женщины, и сегодняшняя Лилька так мало напоминала ту пухленькую самоуверенную дамочку, с которой я познакомилась почти 2 года назад. Ромка не сводил с нее влюбленных глаз, Борька был одет в специально сшитый к этому событию костюм, и вел себя на удивление хорошо.