– Уже. Сдано.
Уголком глаза я отметил, что она уперла руку в бок, как суровый родитель. Ее терпение явно было на исходе. Но мне было плевать.
– А ты не мог сначала послать их мне?
Я взглянул на нее и снова вернулся к айфону.
– Ой, Лиззи, только подумать, как ты высоко забралась, а? – Я никогда не называл ее так. – Воображаешь, что ты теперь мой босс?
– Мэтт. Я с трудом выношу этот наш раздрай.
– Раздрай? – фыркнул я, снова откидываясь в кресле. Вдруг у меня в руке зазвонил телефон. Какой-то незнакомый манхэттенский номер. Я приподнял палец, делая Элизабет знак помолчать, и нажал кнопку ответа:
– Алло?
– Мэтт?
О боже.
Голос, ее голос, ее голос, ее голос.
Элизабет продолжала смотреть на меня. Вскинув руки, она недовольно спросила:
– Ты не можешь сказать, чтоб перезвонили позже? Я тут пытаюсь с тобой разговаривать.
– Погоди, Грейс, – сказал я.
– Грейс? – У Элизабет упала челюсть.
Я прикрыл рукой трубку:
– Иди отсюда ко всем чертям!
Она уперла вторую руку в бок:
– Никуда я не уйду.
Я приоткрыл трубку:
– Грейс?
Черт, мне хотелось заплакать.
– Да, я тут.
– Можешь дать мне пару минут? Клянусь, я сразу тебе перезвоню.
Мне казалось, меня сейчас вывернет наизнанку.
– Если я не вовремя…
– Нет-нет, я сейчас же тебе перезвоню.
– Ладно, – неуверенно ответила она.
Мы разъединились.
– Так ты встречаешься с Грейс? – спросила Элизабет. Голос ее звучал удовлетворенно, а глаза говорили: Ну конечно.
Я глубоко вдохнул и выдохнул через нос.
– Нет. Я не встречаюсь с ней. Это был первый раз за пятнадцать лет, что я разговаривал с ней, и ты только что все испортила.
– Мэтт, ты на работе. Это твоя обязанность.
– Ты вот это же самое говорила Брэду, трахаясь с ним в комнате для печати? – не повышая голоса, отрезал я. Я чувствовал себя так, как будто кто-то только что ударил меня в грудь кинжалом и я истекал кровью, слабея с каждой секундой. – Мне что-то нехорошо. Оставь меня, пожалуйста, в покое. – Мои глаза наполнились слезами.
Она покраснела:
– Я… Мэтт…
– Что бы ты ни собиралась сейчас сказать, Элизабет, меня это не волнует. Совсем. Ни на йоту, – дернул плечами я.
Она повернулась и ушла.
Я открыл список звонков и нажал номер Грейс.
– Алло?
– Прости, пожалуйста.
– Ничего, все нормально.
Я сделал глубокий вдох.
– Господи, Грейс, как я рад услышать твой голос.
– Да?
– Как ты поживаешь?
– Я живу нормально. И уже… довольно давно, Мэтт.
– Да-а. Давно, правда?
Чувствовалось, что она немного напряжена. Я и сам был в том же состоянии.
– Чем ты теперь занимаешься? Где живешь? Ты замужем?
– Я не замужем.
Меня сразу отпустило. Слава богу.
– Я живу в доме на Западном Бродвее, в Сохо.
– Ты шутишь. Я живу в Вустере.
– Надо же. Так близко. А ты все работаешь для журнала?
Она знала, что я работаю в журнале?
– Да, но теперь больше даже для телеканала. Я уже не так много путешествую. А как ты? Ты все еще играешь на виолончели?
В голове тут же всплыл образ Грейс, играющей на виолончели в нашей комнате в общаге, на которой не было ничего, кроме бельишка в цветочек. Свет из окна обрисовывал ее силуэт, и я открыл затвор камеры и щелкнул, как она играет. Эти фотографии до сих пор были где-то у меня. Я вспомнил, как поставил камеру на пол, подошел к ней и провел пальцем по контуру ее маленькой попки. Она сбилась с ритма и начала хихикать. Я подумал, услышу ли я еще когда-нибудь этот ее смешок.
– Угу. Но я не выступаю. Я преподаю музыку в старших классах школы.
– Здорово.
Я неуверенно откашлялся. Мне хотелось сказать, что она кажется другой, более грустной и непохожей на прежнюю Грейс, но я оставил эти мысли при себе.
Несколько секунд прошло в неловком молчании.
– Так ты увидела мой пост, да?
– Да, это было так мило… – Она помедлила и глубоко вздохнула. – Когда я тебя увидела, я не знала, что думать…
– Да… хм… Этот пост, он был как выстрел наугад, понимаешь…
– Ты многого добился. Я немного следила за тобой.
– Правда?
У меня свело горло, застучало в висках, и я внезапно занервничал. Почему она следила за моей карьерой?
– А Элизабет, она…
– Беременна? – вырвалось у меня. Зачем я это сказал? Как она вообще могла узнать про Элизабет? Мне хотелось рассказать ей обо всем сразу, но у меня почему-то выходили только какие-то неправильные слова.
– Мэтт. – Снова долгая, неловкая пауза. – Мне правда так неловко от этой нашей встречи, и поста, и…
– Элизабет не… – начал я, но она перебила:
– Очень славно, что мы поговорили. Но мне уже пора.
– А кофе? Давай как-нибудь выпьем кофе?
– Не знаю. Не уверена.
– Ладно. – Снова это молчание. – Но ты позвони мне, если вдруг передумаешь?
– Конечно.
– Грейс, у тебя же все нормально, правда? В смысле, все хорошо? Мне нужно знать.
– У меня все хорошо, – шепнула она и отключилась.
Черт!
Элизабет выбрала именно этот момент, чтобы снова прийти ко мне с пачкой фотографий. Времени хуже трудно было придумать.
– Ты можешь просмотреть их и вернуть мне до завтрашнего утра?
– Да, хорошо, оставь тут.
Я даже не посмотрел в ее сторону. Сердце билось в груди, как молот, и я был готов разрыдаться. Я почувствовал на плече руку Элизабет. Она сжимала его, как сделал бы футбольный тренер.
– Ты в порядке?
– Угу.
– Тебе тяжело видеть меня такой, да?
Что? Я был настолько ошарашен, что чуть не рассмеялся. Элизабет всегда воспринимала все так, будто она была центром вселенной.
– Ты думаешь, мне тяжело видеть твою беременность? Вовсе нет, я рад за тебя.
– Ну, думаю, это разумно, если учесть, что ты никогда не хотел детей, – ее тон был непроницаем.
Я-то всегда хотел детей, только не от тебя.
Я взял ее руку и сделал что полагалось.
– Элизабет, мне очень жаль, что я не смог быть тебе хорошим мужем. Я счастлив за вас с Брэдом. Я желаю вам долгих лет семейного счастья и благополучия. Ради всего самого лучшего, что у нас есть, включая спокойствие на работе, давай никогда, никогда больше не вспоминать о нашем злосчастном браке. Договорились? – и поглядел на нее умоляюще.
Она согласно кивнула.
– И ты меня прости, Мэтт. Я тоже во многом была не права.
Я выпустил ее руку. Она улыбалась мне тепло, ласково, почти жалостно. Пусть лучше думает, что я одинок и несчастен, чем копит в себе раздражение, которое всегда было в ней, когда дело касалось Грейс. Она была уверена, что я не могу забыть ее. И была права в своих подозрениях, но я никогда бы в этом не сознался.
Мы с Брэдом подружились с самого начала, когда я только пришел в Нэшнл Джиогрэфик на стажировку. Я встретил его примерно тогда же, что и Элизабет. Она всегда ему нравилась, а ей всегда нравился я. Женившись на ней, я почти чувствовал себя козлом, так что, когда она изменила мне с ним, я не был потрясен. На самом деле я испытывал странное желание поздравить его. Кошмар, да?
Элизабет ушла к себе, а я отправился к Брэду. Пришла пора стать большим, настоящим мужиком, ну или по крайней мере понимающим, человечным парнем. Я профукал телефонный звонок Грейс, но он освободил меня; я больше не хотел торчать в этом болоте ненависти и жалости к себе.
Стоя в дверях офиса Брэда, я кашлянул.
Он взглянул на меня с другой стороны стола.
– Приве-е-ет. – Он всегда так растягивал это «ееее».
– Брэд, я зашел поздравить тебя как будущего отца. Отличная работа, дружище. Я и сам бы лучше не сделал.
– Мэтт, – он попытался остановить меня.
– Брэд, я шучу. Я рад за вас, ребята. Честное слово.
– Правда, что ли? – приподнял он бровь.
Я кивнул:
– Правда.
– Тогда как насчет выпить после работы? Только ты и я?
Ну, поскольку я уверен, что ты оттрахал мою жену на каждой свободной поверхности в квартире, которая тоже была моей, и теперь она носит твоего ребенка, то…
Я хлопнул ладонями:
– Какого черта? Почему бы и нет!
Мы пошли в навороченный коктейль-бар на Верхнем Вест-Сайде возле моей бывшей квартиры, которую теперь делили они с Элизабет. Я лично этот бар ненавидел, но это была привычная для нас обоих территория.
Мне принесли скотч в бокале для мартини с кубиком льда. С этим напитком все было не так, но я тем не менее опрокинул его одним глотком.
– А ты еще куришь сигары?
– Нет, теперь это только после рождения малыша. Это ведь не особо хорошо для детей, да?
– Нет, я их ненавижу. Я просто искал предлог выкурить хорошую сигару, – соврал я чисто ради забавы. Что мне еще осталось в этой жизни?
– Ничего, время еще будет. Между прочим, нам звонила твоя невестка. Она посылает нам старинную колыбель.
– Что?
– Ну да, она решила передать ее нам. Она считает Элизабет сестрой.
Эта колыбель была нашей семейной реликвией и должна была всегда оставаться в семье.
– Черт, Моника не имеет права ею распоряжаться.
Брэд почувствовал мое раздражение и попытался быстро сменить тему:
– Ты с кем-то встречаешься?
– Нет, только трахаюсь, – снова для развлечения соврал я, – избавился наконец от этого ядра, прикованного к ноге, понимаешь?
Мне все труднее было оставаться в роли большого, все понимающего парня.
– Ну так здорово же, да? – спросил Брэд с явной неловкостью.
– Еще скотч, пожалуйста! – крикнул я.
– Знаешь, Лиззи иногда злится на меня за всякую ерунду. Типа сиденья в сортире – она злится, если я его подымаю, и злится, если нет. – Он взглянул на меня и покачал головой:
– Говорит, я плохо целюсь.
Мне действительно стало его жалко.
"Прежде чем мы стали чужими" отзывы
Отзывы читателей о книге "Прежде чем мы стали чужими". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Прежде чем мы стали чужими" друзьям в соцсетях.