Рене Карлино - Прежде чем мы стали чужими

Он посмотрел на меня:

– И что тебя остановило?

– Я просто не смогла. – Мои глаза снова наполнились слезами.

– Не надо плакать. У нас такой счастливый день – самый счастливый для меня за очень долгое время. – Он поцеловал меня.

– Я знаю. Я так рада, что решила все правильно.

– И я, – тихо сказал он, увлекая меня по улице.

Мы нашли Эш с Тати возле какого-то здания.

– Идите скорей, тут так классно! – закричала Эш.

Мы вошли, и только тут я поняла, что это галерея. В ней стоял мужчина в костюме. Тати представила его как владельца.

– Он разрешил Эш вывесить здесь фотографии, и они так понравились ему, что он хочет сделать из них выставку на два месяца.

В изумлении я обернулась вокруг. Везде висели фотографии нас с Мэттом. Они были увеличены и профессионально обрамлены. На первой, цветной, я играла на виолончели в нашей старой комнате – я никогда раньше ее не видела. Под ней была подпись на маленькой табличке: «Грейс в цвете». Я заплакала счастливыми слезами.

– Господи, Эш, это так прекрасно…

Мэтт тоже расчувствовался; он не мог вымолвить ни слова. Мы оба обняли Эш и ходили так по всей галерее, разглядывая и вспоминая, восхищаясь талантом Мэтта и наблюдая за его реакцией на фотографии, каждая из которых была для него ценна. Вскоре плакали уже все, включая Тати.

Когда мы вышли и стояли толпой у двери, Эш сказала:

– Осталось только одно место. Я должна оказаться там первой, дайте мне несколько минут.

– А подсказка?

– Нету. Это сюрприз, – ответила Эш.

Мы все обнялись, и Тати пошла посадить Эш в такси. Обернувшись, она крикнула нам:

– И больше никаких слез!

– Хорошо, детка! – отозвался Мэтт.

Проводив Эш, Тати подошла к нам и уперла руки в бока.

– Послушайте меня. Малышка долго планировала все это. Я говорила ей, что это не лучшая идея, и она обещала, что, если не все получится, как она хочет, она не будет расстраиваться.

– Ты про что, Тати? – спросила я.

– Я обещала ей не рассказывать. – Она повернулась к Мэтту: – Я уж не знаю, что дальше будет с вашей небольшой придурочной семейкой, но я хочу кое-что сказать тебе лично. Ты же видел, как я управляюсь со смычком, да? – Мэтт завороженно кивнул, не переставая улыбаться. – Так вот, дружок, я засуну его тебе сам-знаешь-куда, если ты обидишь хоть одну из моих девочек.

Он тут же обхватил ее за плечи и обнял.

– Никогда. Они мои девочки тоже, – тихо сказал он.

Они разошлись, и Тати указала на стоящее рядом такси:

– Он знает, куда вас везти. Идите ищите свою дочь.

В такси мы с Мэттом держались за руки. Никто из нас не ожидал оказаться возле мэрии, но именно туда мы и приехали.

– Откуда она узнала? – спросил Мэтт.

– Наверняка Тати ей все рассказала. Смотри, вон она.

Эш сидела на лестнице, ожидая нас.

– Умница девочка, – сказал Мэтт.

– Наша умница девочка.

– Ну, Грейси, готова ли ты на безумный поступок?

– Всегда. Но прежде, чем мы отсюда выйдем, я хочу спросить: это ради нее или ради нас? Я в любом случае это сделаю, но я хочу знать.

Он взял мою руку.

– Грейсленд Мэри Старр-Шор-Портер – как бы тебя ни звали, – моя жизнь без тебя не была настоящей. Это была просто череда бессмысленных дней, нанизанная на нить сожалений. Но ты вернулась ко мне. Это правильное время, клянусь тебе. Это наше время. Ты – любовь моей жизни. Черт возьми, я люблю тебя, Грейс. Я всегда любил тебя. Я любил тебя, когда не был с тобой, и до того, и сейчас. Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, черт возьми, – прошептала я. Взяв его лицо в ладони, я поцеловала его. – Пошли и устроим ей шоу.

Он вытащил меня из такси, и мы встали перед Эш, держась за руки.

– Ну, малышка, что все это значит? – спросил Мэтт.

Она поднялась и раскинула руки нам навстречу:

– Пошли, ребята. Вы согласны, что из меня будет свидетель получше, чем Гэри Бьюзи?

Мэтт вопросительно посмотрел на меня, подняв брови:

– По крайней мере она не воняет салями.

– «Она не воняет салями» войдет в историю как самое безумное предложение замужества, – заметила я.

– Грейсленд, ты называешь меня безумным?

– Ага, это мне в тебе и нравится.

Эш спустилась по лестнице и стояла рядом. Она сияла.

– Я должен все сделать как следует, – сказал Мэтт. Опустившись на одно колено, он взял мою руку.

– Грейс, я люблю тебя, и ты любишь меня. Согласна ли ты стать моей женой, в этот раз навсегда?

– Да. Навсегда.

ЭШ

Мои родители поженились у мирового судьи, и я была их свидетелем. За все пятнадцать лет я не видела маму такой счастливой, влюбленной и полной жизни, как в этот день. Не могу представить, что было бы, если бы они не встретились тогда в метро. Жили бы они каждый в своем одиночестве, как две половинки разбитого сердца в поисках друг друга? Кто знает? Я только знаю, что рада тому, что они снова нашли друг друга.

Этим летом мы все поехали сначала в Европу с Нью-Йоркской филармонией, а потом в Калифорнию. Это был одновременно и медовый месяц, и семейный отпуск. Когда мы вернулись, папа переехал к нам. Родители вели себя как влюбленные подростки, все время глядя друг на друга. А если я закатывала на них глаза, папа смеялся, а мама ныла, что они имеют на это право, потому что восполняют упущенное время. Но мне нравилось их гонять. На самом деле очень круто, что мои родители так любят друг друга.

Папа оставил себе свой лофт, и мы сделали там студию и офис. И назвали его «Лувр». Маме нравилось смотреть, как мы там работаем, и она играла нам и приносила еду в свободное от уроков время.

Через год после свадьбы я стала старшей сестрой. Наконец у меня появился помощник. Честно, я обожаю своего братишку Лео. Он еще совсем младенец, какой от него может быть вред?

Я знаю, что родители совершили много ошибок и чуть не потерялись навсегда, но отчасти я даже рада этому. Кто знает, что было бы, если бы все сразу пошло как надо? У меня было два замечательных отца, которые безумно любили меня, и я видела, как мои родители влюбились друг в друга. Многие ли могут таким похвастаться?

Читателям – спасибо за веру в волшебство и за то, что впустили Мэтта и Грейс в свое сердце.

Моей семье и друзьям, которые поддерживали меня, воодушевляли и дали мне поверить, что я делаю что-то важное, – спасибо вам.

Ау, Йа-Йа! Спасибо за прекрасную прочную дружбу!

Большое место в моем сердце отведено моим непревзойденным учителям и профессорам, которые меня вдохновляли. Работая над этой книгой, я думала о многих часах в старших классах школы, которые я провела в темной комнате, и о том, как я старалась научиться рассказывать историю посредством одного лишь изображения. Теперь у меня есть тысячи слов. И я до сих пор не знаю, что проще. Я люблю оба способа и благодарна людям, открывшим мне глаза на эти формы искусства.

Моим соседям по комнате, которые терпеливо ждали меня, – ваш энтузиазм поддерживал меня все эти месяцы.

Мелисса, спасибо за твою помощь в Нью-Йорке и прекрасные музыкальные записи.

Спасибо, Энджи, за постоянную поддержку и энтузиазм.

Хизер, ты сама знаешь долю своего участия во всем и насколько важно это было. Ты дарована мне свыше, честно.

Всем пишущим друзьям, которые не переставали помогать мне советами и поддержкой, я очень ценю вашу помощь.

Мой агент, Кристина, спасибо за то, что постоянно возвращала меня к работе и писательству. Это всегда помогало мне найти вдохновение, когда я отвлекалась на другие аспекты процесса.

Жантейя, я чувствую, это наш общий ребенок. Ты столько добавила в жизненное путешествие Грейс и Мэтта. Спасибо тебе от всего сердца за веру в эту историю и за то, что позволила мне участвовать в ней.

Энтони, посмотри на все наши свидетельства. Как я счастлива, что ты есть в моей жизни.

И наконец, Сэм и Тони – моя поэзия. Я не могу дождаться, когда вы вырастите. Я не могу дождаться, когда узнаю вас еще лучше.