— Разве это было так уж важно?

— Ты прекрасно знаешь, что важно, — воскликнула она. — Зачем ты это сделал? Почему ты целовал ее у меня на глазах. Это что — месть?

— Месть?

— Да, за то, что я бросила тебя. За то, что я не оправдала твои ожидания? Ты же об этом хотел поведать в своем сонете?

Титус покачал головой, и затем, медленно подбирая нужные слова, сказал:

— Когда ты ушла, я был вне себя от ярости. Никогда в жизни не испытывал такой злости. Я знал — из-за того, что мы полюбили друг друга с первого взгляда, для тебя наши отношения, наша совместная жизнь стали сбывшейся мечтой, идеальной любовью. Я пытался сохранить этот сказочный мир, но когда понадобился Камилле и Тиму, у меня не было другого выхода, и пришлось тебе все рассказать. Мне не хотелось разбивать твои мечты, Элис, но я был вынужден это сделать. А затем, когда я нуждался в тебе, ты не захотела мне помочь и этим убила мою мечту.

— Так значит, это месть?

— Нет. Я стал ухаживать за Гэйл и поцеловал ее, потому что хотел посмотреть, как ты будешь реагировать. Мне важно было знать, любишь ли ты еще меня и станешь ли ревновать. То, что она похвасталась тебе, будто нас связывает нечто большее, было продиктовано ее тщеславием, но никак не входило в мои планы.

— Ну и как, я правильно среагировала? — спросила Элис с горькой усмешкой.

— Ты засмеялась, — напомнил он ей. — Поэтому я не знал, что и думать. Но когда ты уплыла в море, я так волновался, что уже был готов поплыть за тобой.

Не отвечая на эти слова, Элис сказала:

— Я не солгала, когда сказала, что уплыла для того, чтобы побыть одной. Она замолчала, устремив взгляд вдаль. — Я тебя очень разочаровала, верно?

Титус ответил:

— Во многом я сам виноват; я слишком опекал тебя.

При этих словах она обернулась, пытаясь лучше разглядеть его лицо.

— А я слишком многого ждала от тебя; я хотела, чтобы ты любил меня одну даже до того, как мы встретились.

— Тогда мы пара дураков, — произнес он мягко и протянул руку.

Она не взяла ее и сказала:

— Почему ты сделал мне это мерзкое предложение, почему ты был так циничен? Хотел заставить меня почувствовать, что я ничего не стою?

— Конечно, нет, — перебил он. — Я не был абсолютно уверен, что ты все еще любишь меня. Мне надо было в этом убедиться.

— И из-за того, что я отказала тебе, ты подумал, что я тебя разлюбила?

Титус рассмеялся. В его голосе звучала мягкая ирония.

— Конечно, нет, совсем наоборот. Ты рассвирепела, твой гнев был восхитителен, и я уже точно знал, что любовь не прошла. Ты не собираешься это отрицать?

Она не отвечала, и он нежно, с любовью посмотрел на нее.

— Есть еще вопросы? Потому что если нет…

— Есть, — твердо сказала Элис, чем очень удивила Титуса. — Я видела, как ты что-то покупал в ювелирном магазине в Санторини. Для кого?

Титус помолчал, и затем ответил:

— Для женщины по имени Гвен. Мы встречаемся несколько раз в неделю.

— Так значит, у тебя есть кто-то еще! — Она попыталась скрыть охватившее ее отчаяние.

— Да, это женщина, которая приходит убирал в доме. Она замужем, у нее два взрослых сына и у нее есть браслет с подвесками. Я покупал еще одну фигурку.

У Элис вырвался вздох облегчения. Титус подошел и положил руки ей на плечи.

— Элис, — мягко сказал он. — Я так по тебе соскучился. Ты знаешь, каково лежать по ночам без сна и мечтать о тебе?

— Да, конечно, знаю, — сказала Элис срывающимся голосом. — Почему ты не пришел за мной? Я ждала и ждала, но ты не звонил, не писал, не…

— Потому что вначале я ужасно на тебя разозлился. Я чувствовал, что мы могли все выяснить, если бы ты захотела выслушать меня. Как только приехали Камилла с Тимом, я отдал им ключи от дома, собрал вещи и переехал. Я сделал то, что был обязан сделать, и обеспечил им крышу над головой. Но с ней я оставаться не хотел. Мне нужна была только ты.

— Тогда почему же ты не пришел за мной потом?

— Я долго не мог успокоиться. Видишь ли, ты не дала мне возможности объяснить, что Тим серьезно болен и ему необходима была операция.

— Операция? Боже мой, Титус, неудивительно, что ты так злился на меня. Он и не пытался отрицать.

— Да, я долго был с ними, но как только смог, уехал в Египет. Мне нужно было время, чтобы успокоиться и все обдумать. Потом у меня появилась возможность остаться там еще на полтора года. И когда ты не ответила на мое письмо, я решил принять предложение.

— Ты мне писал? — Элис испуганно посмотрела на него. — Но Титус! Я не получила письма. Клянусь. Я…

— Я знаю, — перебил он ее. — Тетя Луиза рассказала мне. Похоже, твой отец так разозлился на меня, что бросил его в камин.

— О, нет! Если бы я только знала!.. — сказала она в отчаянии.

— Не осуждай его, Элис. Он был уверен, что ограждает тебя от неприятностей.

— О чем… о чем ты писал? Титус пожал плечами.

— Обо всем, что могло вернуть тебя… Что во всем виноват я сам… Что люблю тебя, хочу тебя, что ты мне нужна… Что я не могу жить без тебя. И, конечно, просил прощения за то, что не рассказал тебе о Камилле и Тиме раньше.

— Было бы лучше, если бы ты это сделал сразу.

— Да, — согласился Титус. — Но это слишком давняя история. Я думал, что все уже в прошлом. Такая любовь, какая была у нас, бывает одна из тысячи; я не хотел, чтобы ее что-либо омрачало. — Он вздохнул. — Я ошибся и все испортил.

Элис не хотела, чтобы он брал всю вину на себя, и сказала:

— Нет, я тоже виновата. Я слишком ревновала и хотела, чтобы все принадлежало мне одной.

— Я бы тоже повел себя так, если бы в твоей жизни оказался другой мужчина. Я боялся, что, расставшись со мной, ты встретишь другого.

Элис засмеялась.

— А я-то думала, что ты разлюбил меня и даже возненавидел.

— Никогда в жизни, — сказал он нежно. — Никогда.

Он хотел обнять ее, но она уперлась руками в его грудь. На ее лице отражалось страдание.

— Титус, все пошло кувырком. За один день! Если бы только ты все рассказал мне! Если бы я тебя выслушала! Я думала, что твой сын тебе нужнее, чем я. Что ты полюбишь Камиллу и…

— Не говори глупостей, — перебил он резко. — Как я могу любить кого-нибудь еще?

Она прижалась к нему, обвила его шею руками, он крепко держал ее в своих руках, так крепко, словно боялся снова потерять. Он страстно поцеловал Элис, развеивая этим поцелуем все ее сомнения.

— Я никогда не перестану любить тебя, хотеть тебя. Я постоянно думал о тебе. Каждый день, каждую ночь.

Элис смеялась и плакала, а он, сжимая ее в объятиях, своими поцелуями осушал слезы.

— Моя милая, дорогая девочка. Какими же глупыми мы были!

— Но больше этого никогда не случится, никогда. Обещай, что ты ничего не будешь скрывать от меня, даже для моего блага.

— Конечно.

Элис нежно провела рукой по его лицу и заглянула ему в глаза. В ее глазах светились любовь и счастье. Слегка заикаясь, она сказала:

— А я обещаю никогда не быть трусихой.

— Ты нашла в себе мужество остаться на корабле.

— Потому что в глубине души я хотела, чтобы это произошло. Понимала, что напрасно, но все время надеялась. Я не могла уйти, не могла не воспользоваться случаем видеть тебя, слышать твой голос — даже если ты разговаривал с Гэйл, призналась Элис. — О, Титус! Держи меня и больше не отпускай.

— Никогда. Никогда в жизни. — Он нашел ее губы и стал с упоением целовать. Трудно было сдерживать нарастающую страсть и водоворот чувств, в котором бурлящее желание заглушало звуки моря, а стремление быть вместе согревало сильнее, чем тепло ночи. Титус осыпал поцелуями ее глаза, шею, губы почти так же, как в первый раз, но теперь его желание было глубже, жгло его сильнее, потому что он знал, какое блаженство могло дать ему ее тело, и понимал, что чувственного совершенства они могут достичь только во взаимной любви.

Наконец Титус поднял голову. Он тяжело дышал, и сердце его колотилось.

— Давай вернемся на корабль, — позвал он. — Вернемся сейчас.

Элис тихо засмеялась. Сердце ее также бешено стучало в груди.

— О да! Да, да, да.

Ее желание было таким откровенным, что Титус расхохотался, и они стояли на берегу, как двое сумасшедших, и продолжали смеяться не в силах остановиться. Затем Титус обнял ее и быстро повел в сторону причала.

— Эй, не так быстро, — засмеялась Элис, хотя готова была бежать.

— Ты с ума сошла? Я ждал этой ночи два года. Она замедлила шаг и заглянула ему в лицо при свете уличного фонаря. Теперь она была уверена в нем, но ей еще раз захотелось услышать ответ.

— Ты правда ни с кем не был близок?

— Нет. Ни с Камиллой, ни с Гэйл. Я был уверен, что ты знаешь, что мне никто не нужен, кроме тебя.

Элис улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она уже знала, что счастье совсем рядом, но не могла отказать себе в удовольствии немного подразнить Титуса.

— А разве ты не хочешь спросить, был ли кто-нибудь у меня?

— Другой мужчина? — Титус засмеялся. В глазах его светились торжество и счастье, а еще в них можно было увидеть глубокую, с трудом сдерживаемую страсть.

— Я знал, что у тебя никого нет. Еще до того, как начался круиз, твоя тетя сказала… — Он понял, что проболтался, и осекся. — Ээ… я хотел рассказать тебе потом. Понимаешь ли…

— Начинай, — перебила его Элис, слегка отодвинувшись от него. — Ты хочешь сказать, что знал, что я отправляюсь в этот круиз?

— Ну да. Понимаешь, когда я вернулся в Англию, то сразу попытался найти тебя, но твои родители, которые справедливо считали, что я и так уже принес тебе достаточно горя, ни за что не хотели сказать, где ты. Затем я вспомнил о тетушке Луизе и пошел к ней. Похоже, она очень переживала за тебя, но тоже отказалась дать твой адрес, сказав, что мы должны встретиться на нейтральной территории. Затем она прочитала о несчастном случае с лектором и подумала, что это даст нам отличный шанс. Луиза позвонила мне и предложила попытаться занять освободившееся место. Она обещала уговорить тебя поехать, если меня возьмут. Он засмеялся. — Еще она сказала, что ты уже не сможешь убежать.