– Ты давно с ней знакома? – спросил он у Валери, когда они уже сидели в машине, направляющейся в сторону колледжа.

– Большую часть своей жизни. Она из Балтимора. Во время нашего отдыха на ферме ее мать работает у нас портнихой, приезжая из Балтимора раз в неделю, и с раннего утра до позднего вечера делает примерки, потому что именно здесь живут богатые клиенты. А Сибиллу она таскала с собой с самого рождения…

– Обед уже давно готов и ждет нас. Если ты, конечно, не возражаешь. А каким образом она попала в колледж? – полюбопытствовал Ник.

– Она сказала моей матери, что не хочет поступать никуда, кроме Стэнфорда, потому что раз я выбрала это учебное заведение, оно должно быть самым лучшим. Как тебе это нравится? Перед тобой образец, с которого «делают жизнь». Как бы там ни было, она так рвалась сюда, что мои родители ссудили ей денег на четырехлетнее обучение. Мне кажется, она мало зарабатывает на съемочной площадке.

– А где ее отец?

– Наверное, умер. – Валери свернула к обочине. – Мне надо остановиться тут на минутку и купить немного вина.

– У меня есть вино.

– Я знаю, но и мне надо что-то купить, и, кроме того, мне показалось, что в винах ты плохо разбираешься. Такого вина, как у тебя, я не пила еще ни разу.

– Тогда купи белое, – засмеялся он. – Мы будем есть телятину.

Валери купила четыре бутылки «Шабли». Выходя из магазина, Ник не проронил ни слова. Но затем удивленно обратился к Валери:

– Мы разве осилим четыре бутылки вина?

– Оставим немного на следующий раз.

Улыбаясь, он поставил вино в машину.

– Ты можешь готовить салат?

– Мне никогда не приходилось этим заниматься. А что?

– Мне бы хотелось подключить тебя к процессу готовки.

– Я думаю, ты не для этого меня пригласил. Но я буду стараться, – согласилась Валери.

– Уже хорошо, – порадовался Ник.

На кухне он наполнил два стакана и поставил бутылку с оставшимся вином в холодильник, вытащив оттуда все продукты для салата. Стоящая рядом Валери начала рвать зелень на кусочки.

– Тебя мать учила готовить? – полюбопытствовала она.

– Нет, отец, – помешивая проросший рис, он, быстро взглянув на нее, поймал ее удивленный взгляд. – Моя мать работает секретаршей в агентстве по недвижимости. Готовкой она занималась только после работы. Поэтому к этому делу приобщился отец. По выходным дням готовит только он.

– Значит, твой отец готовит после работы?

– Вернее сказать, во время работы. В гараже у него имеется мастерская, и в течение целого дня он то дома, то там, – поставив кастрюлю с водой на плиту, Ник включил газ. – Он изобретатель.

– Изобретатель! А над чем он работает? Если я, конечно, способна это понять!

– Скорее всего, нет. Он запатентовал несколько приборов для автомобильной промышленности и новый метод превращения краски в эмульсию, – глаза Ника и Валери встретились. – Ни о чем подобном ты, похоже, не слышала?

– Нет, не слышала, – бодро ответила Валери. – Но твой рассказ меня очень впечатлил.

– Мой отец – удивительный человек, – невидящим взглядом Ник уставился на кастрюлю, ожидая, когда закипит вода. – Он никогда не унывает, не отчаивается, несмотря на многочисленные неудачи, и продолжает добиваться поставленной цели. Отец любит делиться успехами, а о неудачах помалкивает. Очень умный, с неисчерпаемым чувством оптимизма и юмора, реалист. Меня всегда удивляло, как это ему удается сочетать в себе сразу столько качеств, – закончил свой рассказ Ник.

– Ты его очень любишь, – печально заметила Валери.

Ник обернулся, услышав грустные нотки в ее голосе, но Валери смотрела вниз, на красный перец, медленно нарезая его кубиками. Он хотел было ее остановить, сказать, что кусочки и так слишком мелкие, но сдержал себя, с минуту наблюдая за ней, удивляясь чувству беззащитности, прозвучавшему в ее голосе. «Безмерно богатая, – подумал он, – привлекательная, энергичная и умная, с массой разбросанных по всему миру друзей и, наверное, с таким же количеством ухажеров, которые бы кинулись к ее ногам по первому зову, потому что мало кто устоит против ее чар, со вкусом к светской жизни, запросы которой она может с легкостью удовлетворить, имея солидные деньги. Но… откуда в ее голосе эти грустные нотки?…»

Подняв на него глаза, она спросила:

– Не правда ли?

– Да, – ответил он, осознавая, что пауза слишком затянулась, – я очень его люблю. Он всю жизнь был моей путеводной звездой. Даже когда я бесился от его частых неудач или стеснялся его поведения, я и тогда не мог себе представить другого кумира, чьим советам я мог безоговорочно следовать.

Валери наблюдала за ним, опустив руки.

– А ты его стеснялся?

– Да, бывало и такое. А у тебя с родителями разве не бывало таких проблем? – поинтересовался Ник. – Мои мать с отцом приходили на родительские собрания или что-то в этом роде, и все родители, включая мою матушку, внимательно слушали рассказы учителей о нашем классе. В это время мой отец ходил вокруг каждого, кто не прочь был послушать его истории об изобретениях: о тех, которые не получили признания, и тех, которые, по его мнению, должны перевернуть современную жизнь. Он надеялся, что его идеи принесут ему целое состояние, хотя его основной целью были не деньги, а облегчение жизни всего человечества. Мне каждый раз хотелось, чтобы он замолчал, но, не в силах сказать ему об этом, я уходил в какой-нибудь уголок, где стоял, не зная, куда деть себя.

– Но почему он продолжал работать, невзирая на многочисленные неудачи? – полюбопытствовала Валери.

– Потому что он занимался изобретениями, являющимися смыслом его жизни, – помолчав, ответил Ник медленно. – И потому что он не теряет надежды и верит в удачу. А ты бы отчаялась, если бы потерпела неудачу в чем-нибудь?

– Это зависит от того, как долго и упорно я трудилась над чем-то. Сразу бы я не отказалась, но потом, спустя некоторое время, я бы серьезно все переосмыслила и, скорее всего, отступила бы. А твой отец счастлив?

– Да, – ответил он без колебания. – Он все еще мечтает изобрести нечто такое, что перевернет мир. Правда, теперь он решил возложить эту миссию на меня, а сам тем временем трудится над собственными изобретениями.

– Все так продумано, – сказала Валери, – как эстафетная гонка.

– Мы оба занимаемся любимым делом, – коротко выпалил Ник.

Она быстро взглянула на него, затем снова занялась приготовлением салата и через несколько минут протянула деревянную чашку, ожидая от Ника оценки сделанного.

– Аккуратная работа, – сказал он, оценивая взглядом порубленное одинаково мелко красный и желтый перец и сердцевины пальмовых деревьев.

– Да ну, перестань. На самом деле я такая неряха. За мной постоянно кто-то должен бегать с тряпкой. Но мне хотелось, чтобы тебе не пришлось краснеть за меня, – она взглянула на чашку с салатом. – Должна тебе сказать, что выглядит он очень странно, совсем не так, как те салаты, которые я ела раньше. Может, я слишком увлеклась процессом резки? Но я надеялась, что этим заслужу хотя бы пару лишних очков, – смущенно засмеялась Валери.

– Мне никогда не будет стыдно за твое присутствие рядом со мной, – прошептал Ник.

Валери протянул к нему свои руки, и их губы слились в поцелуе.

– Я не веду счет очкам. А ты? – задал свой вопрос Ник.

Она отрицательно покачала головой. Целуясь с Ником, она позабыла про салат, про его уверенный голос, серьезный вид, приводивший ее в смятение всякий раз, когда они были вдвоем. Он целовал ее губы, и она чувствовала легкий аромат только что выпитого вина. И вдруг душа ее властно потянулась к нему: к его силе, так выделявшей его уже при их первом знакомстве, к открытости его характера и всему, что так разительно отличало его от других мужчин.

Отступив назад, Ник взглянул на нее. Но Валери не выпустила его из своих объятий.

– Ты боишься, что наш обед подгорит? – спросила она.

Растерянная улыбка искривила его губы.

– Обед может подождать.

– Тогда пусть ждет.

Он снова потянулся к ней и, обняв, стал искать губами ее рот. Она сняла свитер, когда пришла, и шелковое платье било электрическими разрядами по ладоням и кончикам пальцев. Он почувствовал ее всю: легкую дрожь, пробежавшую по коже, когда он расстегивал платье, запах, звуки и движения тела. Целуясь, они оказались у софы, но Валери остановилась при виде ее узких, в скандинавском стиле очертаний.

– Может, пройдем в спальную комнату? – прошептала она.

– Она ненамного лучше.

– Там есть кровать. А это уже хорошо, – ответила Валери.

Он легко подхватил ее на руки и прошагал со своей ношей по небольшому коридору.

– Подожди, – Валери снова остановила его. – А твои друзья?

– Их здесь не будет. Билл уехал за город, а Тэд в гостях у своей девушки.

При ослепляющем свете подвешенной в углу ультрасовременной лампы комната казалась переполненной вещами, хотя в ней находились лишь кровать, не шире, чем софа в гостиной, высокий старомодный комод с зеркалом и старинный письменный стол-бюро с убирающейся крышкой и вращающимся стулом. Почти весь пол был застлан прекрасным ковром; кругом лежали книги: на полу, на мебели, на подоконниках.

Ник, смахнув кипу книг с постели и отвернув лампу к стене, чтобы смягчить ее свет, привлек к себе Валери.

– Если ты закроешь глаза, можешь представить себе Рицу.

– Не хочу никакой Рицы. Это тебе надо туда поехать.

– Не сейчас, – шепнул он ей между поцелуями, снимая с нее платье.

Он раздел ее легко и спокойно, и Валери обрадовалась тому, что опыт в интимных делах у него все-таки есть. «Значит, он не так наивен, как хочет казаться», – мелькнула мимолетная мысль, но у Валери не было времени рассуждать об этом. Он тоже стянул с себя одежду. Они стояли рядом, касаясь друг друга телами, и эта близость создавала впечатление, что биение его сердца было ее собственным. Взгляды их встретились, и они легли вместе на кровать. Он произносил ее имя медленно, с чувством, как будто выдыхая его или пробуя на вкус.