– Извини, я должен ответить.

– Алистер, я сейчас занят. Это может подождать? Я с Линой. Ради всего святого, я не собираюсь передавать ей это. Я позвоню тебе завтра. Нет, я проведу с ней целый день. Сегодня её день рождения.

Джулиан молчит несколько секунд, и я не сомневаюсь, что он закатывает глаза.

– Что? Опять? Я говорил тебе не трахать свою ассистентку. Просто позвони Сесилии. Она поможет тебе договориться. Нет, даже не думай об этом. Она в отношениях. Не ставь. Её. В неловкое. Положение. Я наберу тебе завтра, – Джулиан вздыхает, и я слышу раздражение в голосе друга.

Я тянусь к его руке, и когда она касается моей, я слегка сжимаю её.

– Всё в порядке?

– Ты же знаешь Алистера. Постоянные грёбаные экстренные ситуации.

– Должна признать, что когда я увидела его у твоего отца, я была немного удивлена. Он был таким …

– Слишком пьяным? Отчаянным?

– Ну, в тот момент, когда ты его выгнал, да. Но ведь он всегда был хорошим парнем. Просто он кажется таким…

Я определённо не должна рассказывать про те грязные слова, которые Алистер шептал мне на ухо, или про то, как он назвал меня сукой.

– Потерянным, – усмехается Кейн. – Мой брат великолепен, и не многие знают о том, что он невероятный художник. Он достаточно талантлив для того, чтобы с правильным менеджером и галереей он мог отлично зарабатывать. Но он не верит в себя. Он тратит слишком много времени, гоняясь за женщинами и выбрасывая деньги. Я беспокоюсь за него. Его способность попадать в неприятности уже надоела.

– Джулиан, ты единственный, кто у него есть. Я знаю, что его мать жива, но она никогда не заботилась о нём.

– Он не виделся и не говорил с ней в течение многих лет. Его отец – единственный родитель, который заботился о нём. Матери он был не интересен. Алистер и я разные, но он – моя семья. И спасибо, Лина, ты единственная, кто понимает меня и атмосферу в моей семье.

Проходит несколько секунд, прежде чем я толкаю его в руку.

– Ладно, ты собираешься рассказать о том, что попросил тебя передать мне Алистер?

– Нет, – твёрдо отвечает он.

– Да хватит тебе, Джулиан. Просто расскажи мне, – умоляю я.

– Нет, – Джулиан более непреклонен, чем раньше.

– Сегодня мой день рождения. Ну, пожа-а-алуйста.

Если бы на мне не было повязки, я бы захлопала ресницами. Моей мольбы должно быть достаточно.

Он громко вздыхает.

– Алистер думал о том, чтобы трахнуть тебя после вечеринки.

– Ох…

– Этого никогда не случится.

Джулиан меняет своё положение и кладёт руку мне на плечо. Меня переполняют чувства. Когда его рот касается моего уха, моё сердце начинает биться быстрее. Я удивлена, как оно ещё не выпрыгнуло из моей груди. Джулиан делает небольшую паузу, а затем тихо шепчет:

– Хотя я не виню его за то, что он хочет тебя.

Я тяжело сглатываю. Спасибо Господу за повязку. Я бы не смогла скрыть желание в своих глазах. Это намёк на то, что Джулиан думал о том, чтобы сблизиться со мной? Мысль о том, как он кончает, думая обо мне, возбуждает. Мои трусики промокли насквозь. Бёдра инстинктивно сжимаются, пытаясь подавить боль между ними. Я хочу, чтобы ты хотел меня. Я выдыхаю, и моя голова откидывается назад.

– Чёрт, Лина, – его тёплое дыхание ласкает моё ухо.

Мне кажется или здесь стало слишком жарко?

Такси резко останавливается.

Мы оба делаем глубокий вдох. И хотя я ничего не вижу, я чувствую, как Джулиан приводят себя в порядок. У меня слюнки текут от одной мысли о Джулиане с эрекцией.

– Не снимай повязку. До тех пор, пока я не скажу тебе, – инструктирует он, оплачивая наше такси.

Несколько минут назад меня переполняли эмоции, но их не сравнить с теми, что я испытываю в данный момент. Все вокруг подстёгивает струящееся внутри меня желание.

Ревущий звук автомобилей, едущих по шоссе. Запах вкусных хот-догов и крендельков, заставляющих мой желудок урчать. Когда я приподнимаю голову вверх, несколько капель дождя падают мне на лицо. Разряд электричества, ощущающийся мной, когда Джулиан берёт меня за руку, пока ведёт к секретному месту, потрясает всё моё тело, воспламеняя те ощущения, которые, как мне казалось, остались в такси.

Губы Джулиана касаются моего уха. Он застаёт меня врасплох, когда его глубокий, хриплый голос говорит мне:

– Не торопись, дорогая. Я держу тебя. Не отталкивай меня, и я обещаю, что не позволю тебе упасть. Никогда.

Как такая обычная фраза могла лишить меня дара речи?

Он целует мою ладонь.

В считанные минуты я больше не чувствую апрельский утренний холод Нью-Йорка. Мы останавливаемся, и я умираю от желания узнать, где мы. Я слышу цок-цок-цок–звук высоких каблуков, и их громкость лишь усиливается. Цоканье прекращается, и очень терпкий запах духов доходит до меня. Я слегка покашливаю.

– Мистер Кейн, всё готово для вас и Мисс Джеймс. Поскольку это сюрприз, мы не будем торопиться, – говорит она с заметным австралийским акцентом.

Он крепко сжимает мою руку, и мы идём несколько минут, пока нас не встречает резкий звук открывающейся двери лифта. Лифт поднимает нас наверх. Всё это время Джулиан находится рядом со мной, пока я позволяю ему вести меня Бог знает куда.

Цок, цок, цок.

Где мы вообще находимся?

Останавливаясь, Джулиан кладёт руку мне на поясницу. Дама обращается к нам.

– Мистер Кейн, Мисс Джеймс, пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-либо понадобиться.

Вместо того чтобы снять повязку с моих глаз, Джулиан ждёт ещё несколько минут, пока цоканье каблуков не прекращается. Стоя позади меня, Джулиан кладёт свою сильную руку на моё правое бедро. Я не могу не уловить его запах. Древесный и пряный; аромат, который кричит о «мужчине» и чертовски меня возбуждает.

– Лина, – произносит Джулиан, а затем делает паузу. Спиной я чувствую, как его грудь то поднимается, то опускается. – Ты готова? – впервые с тех пор, как мы воссоединились, он, кажется, нервничает.

– О, боже, да! Да! – с энтузиазмом отвечаю я.

И хотя на мне повязка, я закрываю глаза, чтобы снова вдохнуть его запах. Он шепчет мне на ухо:

– С Днём Рождения, – прежде чем снять ткань с моего лица.

Открывающийся передо мной вид поражает меня. Мы находимся на пятом этаже здания музея современного искусства, и прямо перед моими глазами располагается пастельная версия культового произведения «Крик» Эдварда Мунка. Существует лишь четыре версии этой картины, и три находятся в Норвегии. Недавно я прочитала, что одна из версий была куплена за рекордные 119 миллионов долларов. Как Джулиан мог вспомнить моё увлечение этой картиной?

– Ты удивлена? – с трепетом спрашивает он.

–Ты издеваешься надо мной? Я всегда хотела увидеть эту работу. Особенно эту, прежде всего потому, что она наиболее личная из всех четырех. Как ты вспомнил об этом?

– Ты всегда твердила о поездке в Норвегию ради того, чтобы увидеть оригиналы. Но эта версия, − он кивает на самую известную работу Мунка, – из частной коллекции; и на правах аренды она выкуплена ещё на несколько недель.

Джулиан поражает меня, когда говорит:

– Я помню день, когда Роман взял нас с собой в Стрэнд [прим.перев. – галерею]. Ты наткнулись на биографию Мунка, и как только твой отец сказал, что «Крик»было любимым произведением твоей мамы, ты стала одержима его историей.

Мы сидим на скамейке, изучая моё любимое произведение искусства. Джулиан, кажется, доволен тем, что просто находится рядом со мной и смотрит, как я наслаждаюсь шедевром.

– Знаешь ли ты, что на самом деле рамка была нарисована самим Мунком? И на ней можно заметить стихотворение-комментарий, в котором подробно говорится о вдохновении, – говорю я с улыбкой, указывая пальцем на «Крик». – Посмотри, это единственная версия, где кто-то сутулится на заднем плане.

Спустя добрых тридцать минут восхищения работой, я поворачиваю голову и смотрю в лицо этому чуткому мужчине. Он улыбается мне. Я прислоняюсь к нему и кладу голову ему на плечо.

– Потрясающе. Такой замечательный подарок, Джулиан, – молвлю я, прежде чем поднять голову, чтобы поцеловать его в щеку.

– Я… Я был не уверен, что это хорошая идея.

– Джулиан, серьёзно, всё идеально. Сейчас я чувствую себя ближе к отцу. Он любил эту работу. Кроме того, возможность вспомнить его действительно помогла мне.

– Несмотря на то, что я не смог достать оригинал, я подумал, увидев картину лично….

Прежде чем он успевает закончить свою мысль, я прерываю его.

– Спасибо, что вспомнил. Я просто не могу поверить, насколько это вовремя. Копия работы, которую ты преподнёс мне, всё ещё висит в моей студии.

– Я знаю, что вы с Романом должны были отправиться в Норвегию сразу после твоего тринадцатилетия. Позволь мне исполнить его желание. Когда будешь готова, пожалуйста, позволь мне отвести тебя туда.

Сжимая его руку, я восклицаю:

– Я бы с удовольствием!

Джулиан, похоже, собирается что-то сказать, но потом останавливается. Я продолжаю наслаждаться произведениями искусства и ещё раз благодарю его.

– Не благодари. Празднование ещё не закончилось, так что мы можем остаться здесь ненадолго или ты хочешь продолжить? – наши руки сплелись воедино, идеально подходя друг другу.

– Давай продолжим. Прошло много времени с тех пор, как я была в одном из моих любимых мест.

Мы прогуливаемся по Нью-Йоркскому музею современного искусства, рассматривая более знакомые произведения искусства: «Танец» Матисса, «Дом у железной дороги» Эдварда Хоппера и «Банки с супом Кэмпбелл» Уорхола. Мы могли бы с лёгкостью провести ещё несколько часов в музее, но, когда наши желудки одновременно урчат, мы понимаем, что проголодались.

– Это у тебя? – спрашивает он.