Я могу и привыкнуть к тому, что этот до смешного привлекательный мужчина называет меня красивой.

В нескольких шагах от моего дома, нас ждет черный седан. Джулиан открывает пассажирскую дверь, и когда я сажусь внутрь, милейший тигровый бульдог прыгает на меня. Ауч! Он тяжелее, чем кажется.

– Лина, это Магпи, – Джулиан гладит морщинистую голову своего пса.

– Магпи?

– Да. Магпи. Племянница моего друга придумала эту оригинальную кличку, и мне понравилось.

Магпи буквально повсюду елозит на мне. Его язык набрасывается и облизывает моё лицо. Вытаскивая платок из кармана, Джулиан пытается оттолкнуть от меня этого милейшего толстенького пса. Вручая мне платок, он говорит:

– Прости, он просто взволнован, – затем авторитетным тоном приказывает. – Магпи, отвали от неё.

Но, само собой, у пса свои планы.

– Джулиан, не беспокойся об этом. Он совершенно очарователен, – и я позволяю Магпи усесться рядом со мной. Я улыбаюсь буйному бульдогу, а затем начинаю хихикать, когда вижу, что у него… эрекция.

Мой смех угасает, когда я замечаю, как великолепный мужчина наблюдает за мной. Его сапфировый глаза горят, губы слегка раскрыты. Джулиан не произносит ни слова, лишь ухмыляется.

Трусико-срывающей ухмылкой.

Только посмей снять трусики!

После того, как Джулиан захлопывает пассажирскую дверь, я выдыхаю настолько громко, что его бульдог смотрит на меня. Шепча на ухо Магпи, я говорю.

– Я за миллион лет не смогла бы предвидеть, что твой папочка окажется таким чертовски великолепным.

Совершенно не заботясь о моих чувствах, пес кладет свою большую, тяжелую, морщинистую голову мне на колени, а затем засыпает.

Как это возможно, что мальчик, которого я считала своим младшим братом, будет так возбуждающе воздействовать на меня? Даже не помню, чтобы меня кто-либо так заводил. Возможно, если только новый саундтрек Эннио Марриконе, но это немного другое. Ну, ладно, хорошо, если уж быть совершенно честной… То Брюс Венчур и видео-ролики с ним в моем приложении «Тамблер».

Успокойся, Лина. Тебе еще следующие несколько дней быть рядом с этим парнем.

Пока мы направляемся в аэропорт Санта-Моники, Джулиан знакомит меня с водителем, а затем просить того включить музыку.

– Надеюсь, ты не против. Мне нравится этот альбом Джейми Каллума.

– Нет, совсем нет. Он потрясающий. Я удивлена, что тебе нравится его творчество. Будучи ребёнком, всё, что ты слушал – это The Police, – вспоминаю я, указав на изображение на его футболке. – И Coldplay. Ну и, возможно, еще какие-нибудь две-три английские группы.

– С тех пор я расширил свой кругозор. Но The Police и Coldplay по-прежнему – лучшие группы, – говорит Джулиан, посмеиваясь.

Его смех милый и искренний. Я наблюдаю за тем, как его голова откидывается назад, и все мои мысли занимает желание облизать его длинную шею. Забудь, Лина. Выкинь из головы эту фантазию.

Неожиданно, над нами нависает тишина, и единственное, что слышно на заднем плане – это Джейми Каллум, поющий кавер песни Рианны и храп Магпи.

– Хочешь чего-нибудь поесть перед полетом? – спрашивает Джулиан.

– А у нас есть время?

– Если ты голодна, то у нас оно будет. В аэропорту есть местечко с азиатской кухней. Я никогда там не был, но мы могли бы зайти.

– Было бы здорово.

– Джерри, пожалуйста, составь компанию Магпи, пока мы с Линой будем обедать. Хочешь, чтобы я принес тебе чего-нибудь?

– Будет сделано, сэр. И нет, спасибо.

Когда он выводит меня из машины, я тоже благодарю Джерри.

Пока мы поднимаемся по лестнице в Тайфун, я чувствую, что меня изучают. Слегка повернувшись, я вижу ясные серо-голубые глаза и улыбаюсь.

Почему я не нарядилась? Почему я не на каблуках, а в шлепанцах? Почему я решила не наносить макияж на своё лицо, которое сейчас кажется таким скучным? Свежее лицо казалось хорошей идеей час назад, но теперь ... должно быть, я ужасно выгляжу. Почему меня это вообще волнует?

Пытаясь скрыть свою низкую самооценку, я, как только мы оказываемся перед рестораном, рассматриваю себя в отражении двери.

Девушка, вам следовало потратить некоторое время сегодня утром, чтобы хоть чуть-чуть приукрасить себя.

Как только мы садимся, Джулиан берет на себя смелость сделать заказ. Обычно что-то подобное раздражает меня, но названия блюд, слетающие с его языка, звучат аппетитно. Мы молча ждем нашу еду, глядя друг на друга. Старых друзей, ставших чужими после многих лет разлуки. Не думала, что будет так неловко. С какого момента можно начинать разговор после столь долгой разлуки? Я пытаюсь не думать о прошедших годах. Не спрашиваю его о том, где он жил, после того, как бросил меня. Вместо этого я смотрю на Джулиана и улыбаюсь. Мы в унисон пьём наше Пино Гриджио, а еду подают в рекордно короткие сроки.

Самса, сате с тайскими креветками, маринованные мидии и филиппинский адобо [п.п.: Адобо — тушеная свинина (иногда вместе с курицей) с уксусом, соевым соусом и приправами] просто расставлены на столе. Я сразу же беру блюдо и принимаюсь за еду. Давненько у меня не было ничего экзотического.

– Вкуснятина, да, Лина?

– Да-а, о-очень вкусно, – отвечаю я с таким восторгом, что, можно подумать, будто я голодала в течение нескольких месяцев.

– Я и забыл, какой счастливой ты становишься, когда ешь. Как насчет того, чтобы попробовать что-нибудь более экзотическое?

– Смотря о чем ты? Это и так довольно экзотично.

– Как насчет лягушачьих лапок? Они популярны здесь.

– Фу-у, гадость. Я не настолько авантюристка. Остановлюсь на мидиях и птице, – говорю я, продолжая обедать.

Джулиан смеётся, делая глоток вина.

– Ну, хорошо, – сделав ещё один глоток, он продолжает, не поднимая на меня глаз. – Не могу описать, насколько здорово видеть тебя в данный момент и находиться рядом после стольких лет. С нетерпением жду, чтобы провести какое-то время с тобой.

Боже, ты безумно горяч.

– Прости?

– Это немного горячо... но вкусно.

Я только что сказала это? Конечно, я сказала это.

Наш совместный обед проходит преимущественно тихо. Время от времени я поднимаю глаза и вижу, как Джулиан смотрит на меня, пока я поглощаю еду. Молчание между нами больше не тяготит.

Взглянув на часы, он говорит.

– Лина, прости, что тороплю тебя, но нам нужно идти.

Я допиваю бокал Пино Гриджио, неожиданно рыгая.

– Боже, прости. Это так неловко.

Джулиан тут же смеётся. Я не слышала его смеха все эти годы, он глубокий и сексуальный.

– Не извиняйся. Рад знать, что тебе понравилась еда.

– Было действительно вкусно. Спасибо, что предложил сходить в это место.

Как только приносят чек, я беру его. Джулиан сжимает мою руку и качает головой. Неодобрительно глядя, он говорит:

– Нет, пожалуйста, не нужно. Я угощаю.

– Спасибо. Было, правда, круто.

– Мне приятно, – снова глядя на часы, он продолжает. – Нам пора идти.

Затем Джулиан берет меня за руку. То, что он позволил себе сделать это спустя столько лет, почему-то совсем не кажется чем-то странным. Его большая рука ощущается иначе, потому что она в два раза больше, чем в последний раз, когда мы шли рука об руку. Но, в то же время, очень уютно. Моя рука, переплетенная с его рукой, чувствует себя как дома.

 

Глава 11

Пока мы идём к самолету, Джулиан возбужденно рассказывает мне, о самолёте модели Piaggio P-180 Avanti. Мне не интересны самолеты, и я ни о чём, кроме как о том, чтобы безопасно долететь из точки «А» в точку «Б», не думаю. Тем не менее мне становится страшно, когда он упоминает о том, что из Сан-Франциско он будет пилотировать самостоятельно. Но сегодня ему хочется наверстать упущенное, поэтому эти займётся кто-то другой. Слава богу! Круто это или нет, я не хочу, чтобы друг моего детства управлял самолетом со мной на борту.

Самолет стильный. Внутри него шелковое ковровое покрытие, светло-бежевые кожаные сидения. Его владелец с гордостью говорит о нем.

Самолет рассчитан на семь пассажиров, поэтому когда мы с Джулианом входим, он кажется слишком большим для нас двоих.

– Понимаю, мы только что пообедали, но может быть, ты хочешь чего-нибудь выпить? Минеральную воду? Вино? – спрашивает он.

– Да, спасибо. И, кстати, мне надо в Нью-Йорк через несколько дней. Сможешь отвести меня туда после Сан-Франциско? Сам понимаешь, дальняя дорогая, и теперь, когда ты развратил меня, думаю, я больше не захочу летать коммерческими рейсами, – дразнюсь я.

Серьезным тоном он спрашивает:

– Как часто ты ездишь домой?

– Не так часто, как хотелось бы. Мой дом в Санта-Монике, – я не отвожу взгляда от ремня безопасности, играясь с ним пальцами. Я выпила больше вина, чем обычно.

– Стой, позволь мне помочь, – Джулиан наклоняется, чтобы зафиксировать ремень безопасности. Я не могу не вдохнуть его запах. Закрыв глаза, я вбираю его в себя. Боже, он так хорошо пахнет. Совсем не детской присыпкой.

Вырывая меня из фантазий о Джулиане Кейне, парень предлагает:

– Если тебе нужно на следующей неделе в Нью-Йорк, мы можем полететь вместе. Нам даже не нужно будет заправляться.

– Джулиан, я же пошутила.

– А я нет. Серьезно, мы можем полететь в любое удобное время. Было бы здорово побывать в Нью-Йорке вдвоем. Я скучаю по нашему совместному времени.

Я не отвечаю на его предложение.

Первый класс – хорошо, но это… Это за пределами чего-то просто хорошего. Когда мы выруливаем на взлётно-посадочную полосу, Джулиан берет пульт дистанционного управления, и фоном начинает играть песня «Children» Роберта Майлза.

– О, мне нравится, – говорю я, потому что это одна из моих любимых композиций одного из самых любимых ди-джеев. – Только это не оригинал.