– Ага.

Я повернулась к нему, гадая, когда он уже сорвет с меня платье и предастся разнузданному разврату прямо на ковре?

Однако взгляд у него был ясным. Беннетт шагнул ближе, целуя мне щеки и скулы.

– Ты так вкусно пахнешь…

– Что такое? Я думала, ты будешь грубым.

– В машине удалось чуток спустить пар.

Я закрыла глаза, чувствуя, как меня затапливают воспоминания.

– Никогда так раньше не поступала и уже не понимаю, как с этим справиться, – вспомнила я тот наш давний диалог.

– Я уже говорил тебе. Я не был ни с одной женщиной, кроме тебя, с тех пор как у нас это началось.

– Но это не значит, что ты бы не взял ключ, если бы его вложили тебе в руку.

– Давай объявим перемирие… Мне просто нужна эта ночь, – прошептал он, осыпая меня жадными поцелуями.

Я открыла глаза.

– И какие именно эпизоды той ночи мы воспроизведем?

Беннетт пожал плечами и улыбнулся, став на удивление молодым.

– Сцену в ванной, пожалуй, опустим, но я не против проснуться с членом у тебя во рту. – Он поцеловал меня и отстранился, чтобы заглянуть в лицо. – Если честно, Хлоя, я просто хочу снять уже это платье. Целую вечность не видел тебя голой.

Я с облегчением перевела дух, когда руки Беннетта скользнули по обнаженной спине, расстегивая крючки и сдергивая вниз юбку. На мне остался лишь кружевной бюстгальтер и самые крохотные в мире стринги.

Одним рывком он молча избавил меня от них, затем настала очередь бюстгальтера – он тоже разлетелся в клочья. Я невольно скрестила на груди руки.

– Ты собиралась сегодня что-то надеть? – кивнул он на сумку, валявшуюся у порога.

– Да…

– Обойдешься. Может, утром, а пока побудешь так.

Грубые нетерпеливые руки заскользили по моим бедрам, груди, животу…

– Теперь раздень меня.

Беннетт видел меня голой тысячи раз, однако сейчас все ощущалось гораздо острее. Ведь сегодня нас ждет не просто секс. У нас будет первая брачная ночь в шикарном номере, полном счастливых воспоминаний.

Эти слова – брачная ночь, брачная ночь, брачная ночь – эхом стучали в голове. Может, в лимузине Беннетт чувствовал себя так же – стремился сделать все правильно, чтобы сегодняшняя ночь отложилась в памяти на всю жизнь.

Трясущимися пальцами я развязала галстук и протянула его через воротник. Беннетт заметил мою дрожь, перехватил оба запястья одной рукой, а другую просунул между ног, надавливая на влажный клитор.

– Почему вы дрожите, миссис Райан?

Я раздраженно закусила нижнюю губу, но все-таки позволила себя поцеловать. От ритмичных поглаживаний клитора по всему телу растекалось тепло – но Беннетт тут же замер, дожидаясь ответа.

– Немного нервничаю, мистер Миллс, – призналась я.

Округлив глаза, он выпустил меня.

– Нервничаешь? Ты?! – Он то ли удивился, то ли был готов рассмеяться.

– Ну, просто…

– Ты – и нервничаешь?

О да, Беннетту определенно было очень весело.

Я сняла запонки и уронила их на пол.

– Смеешься надо мной?

Он медленно покачал головой, а вслух с дьявольской ухмылкой сказал:

– Да.

Взявшись за полы рубашки, я с силой дернула, и пуговицы застучали по ковру.

– Ты смеешься над своей невестой в первую брачную ночь?

– Ну конечно.

– Что же ты за чудовище? – шутливо упрекнула я, царапая ногтями живот.

Он ответил усмешкой, искривившей идеальные губы.

– Такое, которое будет трахать тебя всю ночь, чтобы наутро ты и встать не смогла.

Я рассмеялась, игриво толкнула его, и он впился в меня грубым поцелуем, кусая губы и впихивая в рот язык.

– Ну же, Хлоя, ты ведь знаешь, что я славный парень, – пробормотал он. – Просто погладь мне член – и, считай, ночь удалась.

Я провела ладонью по его торсу, чувствуя каждую впадинку и выпуклость. Беннетт с рычанием присосался к моей шее и стал шарить руками по голой спине и ягодицам.

– Кончай дурить и раздень уже меня, – процедил он сквозь зубы, скинул ботинки и наклонился, чтобы снять носки.

Я нетерпеливо дернула за язычок молнии и сорвала брюки вместе с боксерами. Беннетт усадил меня на кровать, встал передо мной на колени, придерживая за бедра, и принялся целовать пупок. В тусклом свете из ванной блеснуло обручальное кольцо.

– Мы женаты, – тихо сказал он, скользя губами по животу. – Тебе нечего бояться рядом со мной.

Зарывшись ему в волосы, я потянула Беннетта на себя. Он прав: этому мужчине я показала свои худшие стороны, а он все равно меня любил – меня, настоящую. Нет в мире места безопаснее, чем рядом с Беннеттом.

Он пробежал поцелуями до ребер, облизал грудь и слегка укусил сосок. Затем, целуя шею, навис надо мной, сверкая из-под спутанных волос темными глазами.

– Сколько раз мы вот так были вместе?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Миллион?

– И ты все равно нервничаешь? – тихо спросил он, поднимая мою левую руку и целуя обручальное кольцо.

Глядя, как он облизывает палец, я прошептала:

– Уже нет.

Лицо у него вдруг стало серьезным.

– Ты счастлива?

Я кивнула и кое-как хрипло выдавила:

– Голова идет кругом.

Он наклонился, чтобы меня поцеловать, и я пробормотала ему прямо в губы:

– Кажется, ты лучшее, что со мной случилось.

– Кажется? – Беннетт обхватил мое лицо руками, большим пальцем проведя по губам, и расплылся в насмешливой улыбке. – Тебе кажется?

Я снова кивнула, затягивая палец в рот.

– Лижи, – прорычал он и вздрогнул, когда я послушно выполнила его приказ.

Беннетт был ужасно напряжен, даже руки тряслись.

– Смотри на меня.

Я не могла отвести глаз от налитого члена, зажатого между нашими телами.

– Смотри на меня, – велел Беннетт.

Я моргнула, и посмотрела на него, а он засунул палец глубже в рот, придавливая мой язык.

Между нами воцарилась тишина. Беннетт глядел на меня сверху вниз, влажным пальцем водя по нижней губе.

– Женаты, – повторил он, словно самому себе.

Мне нравились его выразительные глаза, твердые губы и упрямая линия подбородка. Я любила взъерошенные волосы и то, как двигается холмик кадыка. Я обожала его широкую грудь, словно высеченные из камня руки и самые умелые в мире пальцы. Сходила с ума по животу, бедрам и длинному толстому члену, прильнувшему сейчас к моей коже.

Но более всего мне были дороги его ум, самообладание, верность и чувство юмора. И то, как он меня любит.

Склонив голову набок, Беннетт спросил:

– О чем думаете, миссис Райан?

– О том, как люблю твое тело. Ради него я готова даже терпеть твой характер.

Он обхватил меня за талию и опрокинул на матрас.

– Если надеешься, что я и после свадьбы буду сносить твои шуточки… – начал он, забираясь на кровать и нависая надо мной.

– То я права? – договорила я, обнимая его за шею.

Он поцеловал меня и криво усмехнулся.

– Пожалуй, да.

Наедине с Беннеттом часто возникало чувство, что время остановилось, а мир за пределами комнаты растаял. Я ужасно нервничала из-за предстоящей ночи – но сейчас, когда почувствовала вес его тела, инстинкты взяли свое. Он целовал мне шею, грудь и плечи, а я водила ладонями по спине, ахнув, когда он наконец нашел губами мой рот, пропихивая внутрь наглый и бесцеремонный язык. Его рычание эхом отозвалось во всем теле – Беннетт становился все безумнее, словно жаждал поглотить меня целиком.

Кажется, я знала этого мужчину лучше себя самой. Я знала, как дотрагиваться до него, как его любить, как поощрить на нужную ласку… Поэтому когда он раздвинул мне бедра и принялся большими пальцами поглаживать клитор, а потом, глядя в глаза, припал губами к соску, стремясь доставить как можно больше удовольствия, я забыла обо всех страхах, зная, что мы всегда будем вместе. Беннетт и Хлоя. Мистер Райан и мисс Миллс. Мистер Миллс и миссис Райан. Муж и жена. Подонок и стерва.

Беннетт встал на колени между моих ног и, приподняв за бедра, скользнул головкой члена по животу, уткнувшись прямо в пупок. Сердце застучало где-то в горле, и я нетерпеливо изогнулась, мечтая уже ощутить на себе мужской вес. Вместо этого Беннетт шепнул мне на ухо:

– Мне нужно сказать что-нибудь важное перед тем, как мы начнем.

– Попробуй, – предложила я, царапая ногтями грудь. – Но я не хочу, чтобы ты себя мучил.

Ущипнув меня за сосок, он опустил голову и куснул за подбородок.

– Как бы там ни было, я тебя люблю.

Он проник внутрь, и я выдохнула от облегчения.

– Я тоже тебя люблю.

– Охренеть как хорошо.

– Знаю.

Я обхватила его ягодицы: упругие мышцы перекатывались под ладонями, пока он погружался в меня все глубже и глубже, а я приподнимала бедра, встречая толчки. Беннетт, водя губами по моему лицу и шее, бессвязно бормотал:

это слишком

господи, Хлоя, не могу

не молчи

я хочу слышать тебя

скажи, что чувствуешь, скажи

скажи, чего хочешь.

Я покусывала ему шею, глядя, как мерно ходят надо мной плечи.

– Я хочу быстрее. Больше. Прошу.

Он встал на колени между моих ног, раскидывая их пошире.

– Черт, Хлоя, до чего же ты красивая.

Я застонала – так сильно теперь он меня переполнял. От жадного взгляда, шарящего по всему телу, удовольствие словно усиливалось в разы.

– Дотронься там, – прошептал он. – Почувствуй, как я в тебе двигаюсь.

Я послушалась, обхватив пальцами основание члена.

Беннетт низко склонился надо мной.

– Скажи, что чувствуешь.

– Ты мокрый, – отозвалась я, глядя ему в глаза. – И твердый.

Он улыбнулся – хищно и дико… Сердце в груди подпрыгнуло.

– Знаю. – Он запустил руку мне в спутанные волосы, а одну ногу закинул себе на бедро. – Ах ты жадная развратная девчонка…

Он сбавил темп, чуть не выскользнув из меня, и я в панике скрестила ноги у него за спиной. Внутри будто разгорался лесной пожар.