По дороге домой он непрестанно шутил и балагурил, и Элизабет немного расслабилась. Утихомирившаяся гордость перестала нашептывать ей провокационные требования немедленно объясниться с любимым. Да и домашний сюрприз обещал быть довольно приятным. Предсказуемость Марка здесь играла Лиз на руку. Домашний сюрприз должен был стать гостиной, уставленной букетами цветов, или же ванной, в которой плавают лепестки роз. Ее любимый обожал такие мелочи — именно так он понимал романтику. В первые месяцы, когда они только начали встречаться, он часто устраивал Лиз роскошные вечера, когда их страсть оказывалась обрамлена внешней красотой, словно бриллиант, вставленный в роскошное золото. В последнее время он уже спокойнее относился к девушке, и порой она испытывала странное желание «взбрыкнуть», чтобы показать, что она вовсе не является «законным трофеем» мистера Уотсона. Впрочем, это бы точно не понравилось Марку, и подобные мысли Лиз прогоняла еще быстрее, чем они у нее появлялись.

Полный страсти поцелуй настиг Элизабет еще в кабине лифта, поднимавшего их в квартиру Марка. Несмотря на некоторое внутреннее напряжение, тело моментально отозвалось на прикосновение. Мягкие губы скользнули от рта Лиз вниз по шее, на томительно долгую секунду задержавшись в глубоком вырезе блузки. Задохнувшись от нахлынувшего чувства, Элизабет прильнула к Марку, обвив руками его шею. Его ладони скользнули по ее пояснице вниз и задержались на ягодицах, притягивая к себе. Бедром Лиз тут же ощутила явственное свидетельство его возбуждения и с удовольствием потерлась о напряженный бугор. Ее пальцы торопливо расстегнули несколько верхних пуговиц тонкой рубашки, видневшейся под модным пиджаком любимого, и кончиками прикоснулись к обнажившейся плоти, исторгнув из губ Марка сладострастный стон.

Звякнули открывающиеся двери лифта, и любовники отпрянули друг от друга. Марк пошел по коридору первым, и Лиз любовалась, как движутся под пиджаком упругие мышцы его плеч. Распахнув дверь собственной квартиры, он пропустил даму вперед, и на секунду у нее захватило дыхание. Весь холл оказался уставлен устрашающих размеров букетами цветов — роз и лилий, освещаемых тускло мерцающими «свечными» светильниками. От смешения ароматов Элизабет на секунду стало дурно, у нее закружилась голова. Впрочем, потерять равновесие ей бы не удалось: как только закрылась дверь, Марк, оказавшись за ее спиной, пылко прижал девушку к себе.

Ей нравилось, как его руки властно гуляют по ее телу, неторопливо и уверенно снимая одежду. Блузка Лиз быстро оказалась на примостившемся в коридоре комоде, и ее плечи и шея тут же подверглись нежнейшей атаке поцелуями. Млея от удовольствия, она чувствовала, как ладони Марка расстегивают ее бюстгальтер, и через несколько секунд две упругие грудки буквально выскочили ему в руки. Не прерывая поцелуев, которые казались Элизабет все более и более горячими, он продолжал обнажать ее. Обнаруженные под юбкой эротичные черные чулки заставили Марка довольно заурчать, и его ладонь тут же скользнула в трусики Лиз, отчего она выгнулась, словно довольная кошка, прижимаясь к нему спиной.

Не в силах выдерживать эту сладкую пытку, Элизабет выскользнула из его объятий и повернулась к Марку лицом. Пока она раздевала его, он не прерывал поцелуев и ласк, тонкими движениями прикасаясь то к ее груди, то к спине, то к бедрам. Воспламеняясь все больше, Лиз буквально сорвала с него рубашку и всем телом прижалась к разгоряченному мужскому торсу. Ее ладонь скользнула под пояс его брюк, а другая потянула вниз язычок «молнии». Вырвавшееся на свободу мужское естество требовало ласки, и Элизабет, наклонившись, нежно коснулась его губами и провела языком от головки до основания напряженного пениса. Руками она опустила его брюки вниз. Марк снова застонал, когда ее ладони заскользили по его бедрам одновременно с тем, что она захватила губами его тугое копье.

Несколько секунд он подчинялся ее ритму, а потом вдруг мягко отстранил от себя девушку. Лиз подняла на него недоуменный взгляд, но он, осторожно переступив через ворох сброшенной одежды, потянул ее за собой в спальню. Огромная постель была устлана лепестками роз, через которые робко проглядывали бутоны свежесрезанных лилий. Медленно опустившись на постель, Марк притянул Элизабет к себе и одним движением сорвал с нее трусики. Потом он медленно лег на спину, пожирая взглядом ее смуглую кожу, казавшуюся почти коричневой в неверном свете тусклых бра. Эта игра была хорошо известна Элизабет, и она с готовностью склонилась к нему, опираясь коленями о постель с двух сторон от его бедер. Он всегда был прекрасным любовником — его пальцы и губы откликались на любое движение ее тела. Элизабет уже почти не требовались предварительные ласки, да и Марк был напряжен до предела. Он рывком усадил девушку к себе на бедра, и она тут же давно отработанным движением оседлала горячего скакуна. Губами Марк ловил ее напряженные соски, подпрыгивающие напротив его лица, а ладонями ласкал упругую попку, подпрыгивающую на его коленях. От нахлынувшего наслаждения Лиз едва не потеряла сознание…

— Это еще не все сегодняшние сюрпризы, — нежно прошептал Марк, слегка прикасаясь губами к ее шее. — У меня есть кое–что и получше…

— Лучше, чем что? — расслабленно поинтересовалась Лиз. — Чем место твоей помощницы или романтический вечер? — Она постаралась произнести это без сарказма.

— Ну… даже не знаю — тебе решать… — Он секунду помолчал, нежно поглаживая ладонью ее плечо. — Думаю, что тебе пора познакомиться с моей семьей.

Лиз почувствовала, как сердце ее совершило кульбит.

— С твоей семьей?

— Ну да. — Марк покрепче обнял ее за талию и закрыл глаза. — Им же надо познакомиться с моей новой помощницей. Семейный кодекс клана Уотсонов гласит, что деловые партнеры должны быть вхожи в дом. Так что впервые ты будешь представлена лорду и леди Бенсингтон, а также моему старшему брату Роберту Уотсону. В следующий уик–энд, полагаю, это и должно случиться, если ты не возражаешь. Поиграем в теннис, погуляем в саду, поедим традиционного пирога с телятиной и почками — повар лорда Бенсингтона виртуозно готовил его еще в то время, когда я носил коротенькие штанишки. Считай, что это будет компенсация за твой испорченный отпуск… Надеюсь, эта идея тебе нравится?

Она бы, конечно, ответила, что нравится, но голос Марка к концу речи становился все более и более тихим, и, взглянув на него, Элизабет обнаружила, что он уснул. Ее неожиданно затопила безграничная благодарность. Ну разумеется! Несмотря на то, что молодой юрист с изрядной долей иронии относился к установленным веками традициям своего семейства, он все же всегда говорил о семье с большой нежностью, и Лиз знала, что за внешне «колкими» шутками скрывается истинное обожание им родителей и любовь к старшему брату. Умница Марк прекрасно понимает, что его аристократическая родня вряд ли с восторгом примет в качестве будущей невестки дочь бакалейщика из какой–то глуши в Вустершире. Значит, ее надо сначала ввести в семью в качестве помощницы и будущего партнера по бизнесу. А потом, когда она постепенно станет «своей», родители Марка уже проще отнесутся к идее их помолвки.

Лиз поудобнее устроилась в объятиях любимого и закрыла глаза. Несколько часов назад ей казалось, что надежды разбиты, но теперь, пожалуй, даже несмотря на некоторые неожиданные повороты этого вечера, в целом она была склонна назвать день весьма удачным.

2

Когда дверь комнаты в студенческом кемпинге закрылась за Элизабет, она со стоном упала в кресло. Какое счастье, что эта комнатка еще на месяц осталась закрепленной за ней! Лиз привыкла к этому милому убежищу, почти пять лет бывшему ее домом. Даже когда она жила у Марка, ей никогда не бывало так уютно и тепло, как здесь. Тонкие стены комнатушки не были надежной преградой от соседей, и когда к девушкам, живущим на том же этаже, приходили парни, Элизабет оказывалась посвященной во все тонкости их взаимоотношений. Однако тут она чувствовала себя в какой–то мере защищенной от всего того, что происходило во внешнем мире. Казалось, Оксфорд сам по себе был некоторым образом «выключен» из происходящего вокруг, а кемпинг и вовсе был «городом в городке», как ласково называли его студенты и преподаватели.

Поэтому она и попросила Марка забросить ее сюда — якобы для того, чтобы она могла собрать оставшиеся вещи. На самом деле чемоданы давно были упакованы — Лиз еще на прошлой неделе собиралась окончательно переехать в Лондон, но посчитала неэтичным свалиться на голову Марка до того, как он сделает ей ожидаемое предложение. А потом он его не сделал, навалились дела, и у Элизабет так и не хватило времени поискать съемную квартиру в Лондоне. Вплоть до назначенного на уик–энд визита в Бенсингтон–холл она была очень занята. Зато теперь, по возвращении оттуда, комнатка, закрепленная за вчерашней студенткой в кемпинге Тринити–колледжа, пришлась весьма кстати.

Ей надо было побыть одной. Она бы просто свихнулась, если бы пришлось еще хотя бы час «держать лицо» и делать вид, что все в порядке. Последние двадцать четыре часа ей и так было нелегко — пожалуй, мисс Смолвуд не могла припомнить, когда бы еще ей так хотелось спрятаться ото всех и горько посетовать на несправедливости судьбы. Только воспитание и присутствие любимого мешало ей впасть в самую настоящую истерику.

Лиз с трудом дождалась момента, когда Марк увез ее из Бенсингтон–холла. За этот уик–энд ей неоднократно казалось, что это благословенное мгновение уже никогда не наступит. Когда же настало время перевести дух, она вдруг поняла, что не только не может рассказать Марку о жутких подробностях прошлого дня, но и не в силах общаться с ним этим вечером. Поэтому на помощь и пришло это тихое убежище.

Всю дорогу в Оксфорд Марк смеялся и шутил. Он всегда так делал, когда хотел скрыть наступившую неловкость. Похоже, ему и самому хотелось поскорее поцеловать любимую и отбыть восвояси, чтобы выходные наконец–то дошли до своего логического завершения. Но он не в силах был оценить весь кошмар прошедшего уик–энда, который в полной мере пришлось испытать Лиз. Разумеется, он не мог не заметить, что его родители встретили мисс Смолвуд без особого восторга. Вероятно, от Марка также не укрылось и то, что его старший брат порой награждал ее суровыми взглядами. Рассчитывать на отсутствие наблюдательности у опытного юриста не приходилось.