Покраснев, Аманда отвела взгляд:

— Клифф… де Уоренн. Утром я говорила опрометчиво. Я имею в виду… мне жаль, что я сказала все это… это было так глупо!

— Аманда, — запротестовал он, — вы не глупы…

— Нет, подождите! Я знаю, что вы никогда не женились бы на мне. Разумеется, я понимаю это! Даже не знаю, почему я это сказала, но ничего уже не изменишь. Я хочу объяснить, что после произошедшего ночью я действительно думала, что мы стали любовниками, но ведь вы сто раз уже говорили, что хотите лишь защитить меня. — Она вновь вспыхнула до корней волос. — Я понимаю это. И я не сержусь. Я не… не питаю к вам ненависти. Я никогда бы не смогла возненавидеть вас.

Клифф подошел к дверям и закрыл их, с облегчением заметив, что снаружи никого не было.

— Я очень рад слышать это, Аманда. Вы ведь все поняли, не так ли? Я никогда ни на ком не женюсь.

Лицо Аманды исказила странная гримаса.

— Когда-нибудь вы женитесь на прекрасной леди. Она, вероятно, будет принцессой — я уверена в этом.

Он вздохнул, осознавая, что никогда не сможет убедить ее в обратном.

— Именно это вы и хотели сказать? То, что сожалеете о своей горячности утром?

— И это тоже, но есть кое-что еще, очень важное. Мне бы хотелось понять, что означает для меня это поместье.

Аманда стояла так близко, что Клифф, случайно махнув рукой, коснулся пальцами ее щеки — и тут же спрятал обе ладони в карманах брюк.

— Поместье будет вашим. Фактически уже днем один из моих агентов нашел интересный вариант. Это особняк на довольно большом участке земли с тремя сдаваемыми в аренду фермами. — Заметив, как глаза Аманды снова стали круглыми от удивления, он продолжил: — Странно, но цена довольно низкая. Имение находится к югу от города, отсюда это примерно полдня езды в экипаже.

Она снова прикусила губу, в ее глазах читалось беспокойство.

— В чем дело, Аманда?

— Вы дадите мне мой собственный дом! — воскликнула она. — Британцы забрали у нас Белль-Мер и «Аманду К.». У меня за душой нет ни гроша, а вы даете мне поместье — мое собственное поместье. Вы понимаете, что это значит для меня?

Клифф не задумывался об этом прежде, но сейчас стал догадываться о ее опасениях.

— Кажется, я начинаю понимать. Не бойтесь. Поместье в любом случае будет вашим, а не вашего мужа. — Он немного помедлил, но решился спросить: — Теперь вас не беспокоит перспектива выйти замуж?

Улыбка на лице Аманды медленно померкла.

— Я знаю, что вы найдете для меня подходящую партию. И твердо убеждена в том, что вы никогда не заставите меня выйти замуж за кого-нибудь недостойного.

— Конечно нет, — медленно протянул он.

— Это небольшая цена за такую жизнь, как вы полагаете?

Теперь Клифф чувствовал себя неловко, беспристрастность, с которой рассуждала Аманда, внушала ему страх.

— Именно это и должны делать все женщины — искать мужей, которые могли бы заботиться о них. Даже если эти женщины — богатые наследницы, им все равно нужно выходить замуж, чтобы жить в покое и благополучии, производить на свет потомство.

— Я знаю, — бросила Аманда и медленно побрела к дверям, задумчиво теребя руки.

У Клиффа перехватило дыхание, он продолжал смотреть ей вслед, терзаясь своими мыслями. В самом деле, неужели так трудно будет найти Аманде мужа? Скоро у нее появится скромное, но столь необходимое приданое, а потом какой-нибудь джентльмен наверняка обратит на нее внимание и влюбится без памяти.

Подумав об этом, Клифф ощутил что-то вроде укола ревности.

На пороге Аманда обернулась, теперь их разделяло внушительное расстояние.

— Какого же мужа, — тихо спросила она, — вы собираетесь для меня найти? Это будет кто-то вроде моего отца? Не пират, конечно, но кто-то столь же сильный и бесстрашный?

Глаза Клиффа едва не вылезли из орбит от ужаса. Он просто не мог сказать своей подопечной правду — признаться в том, что никогда не навязал бы ей такое дикое, грубое чудовище, как Кэрр. Но де Уоренн начинал подозревать, что Аманда считает себя достойной только подобного чудовища.

— Я собираюсь найти для вас джентльмена, Аманда, кого-то щедрого и доброго, кого-то, кто и пальцем вас не тронет — кроме, конечно, нежных моментов любви.

Она удивленно взглянула на Клиффа:

— Вы имеете в виду… джентльмена? Настоящего джентльмена… как вы?

Де Уоренн почувствовал, как его щеки залились краской.

— Именно это я и имею в виду.

Он прошелся по комнате, слова Аманды, сказанные утром, настойчивым, проклятым эхом снова стучали в его ушах: «Вы могли бы стать моим мужем». Клифф обернулся, Аманда посмотрела на него, подняв брови, и он сумел улыбнуться:

— Не хотите ли вместе осмотреть Эшфорд-Холл?

Как и рассчитывал Клифф, она тут же отвлеклась от грустных мыслей и просияла:

— Вы хотите сказать, что мы будем осматривать поместье, которое вы планируете сделать моим приданым? Вместе?

— Не совсем так, — задумчиво произнес Клифф, хотя сама идея показалась ему весьма заманчивой. — Мы могли бы взять с собой детей — они еще не видели сельскую местность — и месье Мишеля, ведь вы не должны пропускать свои занятия.

Он снова одарил ее ослепительной улыбкой:

— Я планировал в ближайшее время лично осмотреть это имение, но мы можем устроить семейный пикник.

Аманда подпрыгнула от восторга. И прежде чем Клифф успел отреагировать, обвила его шею руками, прижавшись крепко-крепко.

— Я рада, что вы — мой опекун, — прошептала она, и ее губы оказались прямо у его щеки.

Клифф словно окаменел, остатками воли он попытался подавить в себе желание целовать ее — исступленно, бессмысленно… Вместо этого он лишь взял Аманду за плечи, немного отодвинул от себя и изобразил подобие улыбки.

В конце концов, неуместные чувства в его план не входили.


Вне себя от волнующего напряжения, Аманда выглянула из окна кареты, которая въехала на широкую белую дорожку из щебня, миновав безупречно подстриженные газоны и живые изгороди. Графиня передвигалась на большом экипаже: все шесть коней, которые легко несли карету, были как на подбор — вороные, каждый с белой звездочкой на лбу, с уздечками и сбруями из позолоченной кожи. На лакированных черных дверцах кареты красовался фамильный герб де Уореннов — золотой волк, оскалившийся в рыке на черном щите, расположенном на красном фоне с золотой геральдической лилией. Сиденья в карете были обиты темно-синим бархатом. Аманда расположилась рядом с Элеонорой спиной к направлению движения. Очевидно, места по направлению хода повозки предназначались для особ более высокого положения, теперь на них сидели графиня и Лизи.

Впереди их ждал огромный дворец из темного камня — резиденция виконта Хэррингтона, в которой он проживал вместе со своей дочерью, одной из самых богатых наследниц королевства.

Женщины болтали без умолку с тех пор, как они оставили Мейфэр. Дела держали Шона в городе, и Элеонора буквально умирала, по ее собственным словам, от тоски по мужу. Тайрел поклялся, что будет присутствовать на Кэррингтонском балу. Лизи плохо себя чувствовала, она едва не осталась в Хэрмон-Хаус, ее четвертый ребенок должен был появиться на свет в феврале. Лизи уже воспитывала двух мальчиков, поэтому была уверена, что на этот раз подарит своей дочери сестренку. Графиня напоминала ей о том, что все заботы о детях можно поручить няням.

Но Аманда не слышала ничего из того, о чем говорилось в карете.

Ее первое сшитое на заказ платье было готово — подобающий случаю наряд цвета слоновой кости, бледно-зеленая мантилья и подходящая по цвету шляпа. Перед тем как Аманда вышла из дома, появился Клифф. Он обернул вокруг шеи своей протеже маленькую нитку сверкающего жемчуга, чем немало ее удивил.

— Леди полагаются драгоценности, — тихо пробормотал он.

Аманда была так тронута, что на глаза навернулись слезы. Ей в который раз пришлось напомнить себе, что они с Клиффом — лишь друзья и ничего больше и это никогда не изменится.

Теперь она едва могла дышать от волнения и с трудом сдерживала слезы. Как много было этих «положено» и «не положено»! Положено сделать реверанс, когда леди Хэррингтон войдет в зал, положено избегать при встрече прямого, смелого взгляда. Не только уместно, но и желательно всегда сохранять сдержанное выражение лица. Если графиня протянет вам руку, вы можете поцеловать воздух выше ее ладони. Говорить стоит только тогда, когда к вам кто-то обратится. Произносить слова нужно спокойно и медленно — скромно, сдержанно! Нужно было ждать, пока вам предложат стул, причем нельзя было садиться раньше графини или кого-либо из присутствующих более высокого положения — а для Аманды это означало буквально каждого в Лондоне. Если стула нет, нужно просто стоять и сдержанно улыбаться. И если существовало что-то, что Аманде следовало запомнить на веки вечные, так это было всего одно слово: разумеется, сдержанность.

Кроме того, стоило знать о существовании нескольких в целом вполне безопасных и приемлемых тем для светской беседы — это погода, сады, одежда и походы по магазинам, планы на лето. Мишель настойчиво советовал Аманде придерживаться в разговоре этих и только этих тем — он даже заставил ее выучить их назубок. Аманда знала, что должна следовать этикету, но Клифф, подарив ей жемчуг, склонился к ней и улыбнулся:

— Вы понравитесь леди Хэррингтон, если будете самой собой.

Аманда сильно в этом сомневалась.

— Аманда? Ты выглядишь плохо, словно чувствуешь себя так, как я сегодня днем, — сказала Лизи и потянулась вперед, чтобы дружески погладить ее по колену.

Аманда дернулась от неожиданности. Будущая графиня Адарская была слишком занята своими детьми, поэтому они едва ли поговорили разок-другой, но Аманда готова была поклясться, что никогда прежде не встречала более приятной и безобидной женщины. В сущности, один из их разговоров касался платья будущей графини, испачканного мукой, и ее носа, на котором красовался след от шоколада. Судя по всему, она любила печь и готовила угощение для детей.