Бренда Джойс - Прекрасная леди

— Я так не думаю! — в ужасе вскричала Дикарка.

Клифф почувствовал, как его беспокойство за нее растет.

— Чего же вы хотите, Аманда?

— Быть свободной! — воскликнула она. — Быть частью ветра и моря — вот все, чего я всегда хотела!

Де Уоренн отлично понимал, что Дикарка имеет в виду. Взглянув ей в глаза, он сделал шаг вперед, но она вновь отпрянула от него.

— Этого захочет мама, не так ли? Превратить меня в леди, найти мне мужа, чтобы быстрее сбыть с рук?

— Думаю, да, — ответил он, добавив: — А что, есть какой-то другой выбор?

Она лишь качала головой, отступая все дальше.

Клифф упрямо шагал за Амандой, не сводя с нее глаз, а она все отходила и отходила, пока спина не уперлась в ограду палубы.

— Отойдите от ограды, Аманда. — Клифф словно упрашивал ее, но на самом деле за мягким тоном скрывался приказ, ведь он был владельцем этого судна.

— Я так ошиблась! — заплакала она, но все же отошла подальше от ограды. — Я хочу, чтобы вы высадили меня где-нибудь — где угодно, только не в Лондоне, может быть, на Мальте!

— Наши демоны всегда терзают нас ночью, — мягко сказал он. — Ну же, Аманда, вы сильная и смелая, и вы сможете вынести эту нелегкую встречу с матерью.

Она кивнула, вытирая слезы:

— Мне очень жаль, что я была такой трусливой кретинкой…

— Вы никогда не были кретинкой, и я был бы поражен, если бы вы не чувствовали некоторого волнения, — стараясь казаться беспечным, отозвался Клифф.

Он протянул бедняжке руку, и она, слегка поколебавшись, приблизилась, ухватившись за нее. Капитан повел Аманду по ступенькам вниз.

— Раз уж мы коснулись темы вашей матери, я хотел выяснить, есть ли у вас ее адрес?

Она кивнула, подняв на него полный доверия взгляд:

— Папа сказал, что она живет в местечке, которое называется Белфорд-Хаус.

Клифф не поверил своим ушам: он был так потрясен, что просто замер на месте.

— Де Уоренн? Вы что, знаете, где это?

Клифф не мог проронить ни слова. Он знал Белфорд-Хаус, даже гостил там несколько раз. Знал он и леди Белфорд — ее первое имя было Дульсия.

У нее были платиновые волосы почти того же самого оттенка, что и у Аманды, и, насколько он помнил, изумительные зеленые глаза. Теперь сходство казалось ему очевидным. Но эта женщина была много лет замужем за лордом Бедфордом!

Дульсия Белфорд была потрясающе красива, элегантна и утонченна, а еще буквально одержима светской жизнью. Кроме того, ее можно было обвинить в неразборчивых связях — за спиной Белфорда она крутила многочисленные романы. Сказать по чести, Дульсия добивалась внимания Клиффа, но он не пал жертвой ее чар и превосходных манер. По сути, он был единственным мужчиной, который не был сражен наповал обаянием этой светской львицы.

У Клиффа не было причин сомневаться в том, что рассказ Аманды о родителях был выдумкой и ее матерью была совсем не Дульсия Кэрр — вернее, Дульсия Белфорд.

Если он был прав, можно было с уверенностью сказать: леди Белфорд не обрадуется вновь обретенной дочери — нисколько, ни капельки.

Аманда сидела в каюте на своей узкой койке, где обычно спала. Она делила комнату с Анахид, которая уже спала на противоположной кровати. Кроме двух коек, здесь располагались маленький стол, два стула и умывальник. Аманда занимала верхнюю койку. Дети де Уоренна спали в соседней каюте, большей по размеру и лучше обставленной. Впрочем, Аманду совсем не заботила окружающая меблировка.

Уже почти рассвело. Аманда была взволнована и не хотела расставаться, но позволила де Уоренну проводить себя до своей каюты, притворившись, что устала.

Прошедшие несколько часов с ночи до раннего рассвета, которые Аманда провела наедине с де Уоренном, были самыми приятными в ее жизни. И хотя ей очень не хотелось обсуждать свое будущее в Англии, компания капитана походила на опиум — сладкий, сильнодействующий, вызывающий привыкание… Теперь Аманде совсем не хотелось спать. Она мечтала, чтобы они все еще стояли на палубе вместе.

Аманда вытащила свой маленький мешочек, вытянула оттуда прекрасную кружевную ночную рубашку и задумчиво уставилась на нее. Де Уоренн так отличался от всех остальных мужчин, которых она когда-либо встречала! Он был красивым и сильным, могущественным и образованным, щедрым и добрым. Аманда в волнении глотнула воздух ртом. Де Уоренн был так добр! Он знал, что она боялась прибытия в Англию, и пытался ободрить ее, заставить поверить, что после долгожданного воссоединения с матерью все будет хорошо. Аманда чувствовала, что на самом деле все сложится не так просто. Конечно, мама любила ее, ведь так говорил отец, но это было много лет назад. И даже если мать будет по-прежнему нежна и заботлива к вновь обретенной дочери, она наверняка будет сильно разочарована, когда увидит, в кого превратилась ее девочка.

На Куин-стрит в Кингстоне Аманда частенько натыкалась на множество элегантных леди, и они каждый раз смотрели на нее во все глаза, а их острые носы как по команде высокомерно взлетали вверх. За спиной Аманды все время слышался шепот: «Смотрите-ка, дочь пирата! Настоящая дикарка, вполне соответствует своему прозвищу!»

Сейчас Аманде очень хотелось стать настоящей леди. Потому что, будь она леди, мама, без сомнения, встретила бы ее с распростертыми объятиями.

Она вздохнула. Как глупо принимать желаемое за действительное! Не то что глупо — даже опасно. Приятная компания де Уоренна заставила ее ненадолго забыть о том, что произойдет уже через пять недель, когда она окажется у двери матери. Аманда была почти уверена: когда она наконец-то предстанет перед мамой, обязательно увидит на ее лице шок, ужас и высокомерие. Аманда так боялась ее реакции, что, право слово, лучше было вообще не думать об этом — совсем как тогда, в детстве, когда она в ужасе съеживалась комочком в каюте, пока пираты наверху убивали друг друга. В то время ей приходилось крепко зажмуривать глаза, зажимать руками уши и стараться не думать о том, что может случиться.

И все же, несмотря на страх, де Уоренн заставлял ее улыбаться, с ним она была уверена в настоящем дне, будущее казалось пока бесконечно далеким, а он делал все, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Сказать по правде, Аманде никогда еще в жизни не было так покойно и хорошо. Она никогда не ощущала спокойствия рядом с отцом. Но теперь она чувствовала нечто большее, чем просто защищенность.

Аманда мучительно осознавала мужественность своего благодетеля. Его красота и храбрость были очевидными с самого начала, но в ту пору, когда она увидела де Уоренна на палубе захваченного им испанского галеона[14], она была ребенком, а смелый капитан казался ей богом. После их встречи неделю назад горе Аманды немного притупило ее естественный интерес к этому человеку. Она знала, что всегда будет тосковать по отцу, но теперь ее печаль стала мягче, тише.

К тому же Аманда давно перестала быть ребенком. В противном случае она не могла бы испытывать такое дикое, необузданное желание, чувствовать, как все тело сковывает странное напряжение, мечтать о жарких мгновениях страсти. В ее душе отныне поселилось новое, но постепенно становившееся знакомым чувственное желание, которое, казалось, только росло. И неотступно преследовавший ее образ де Уоренна, поднимавшегося утром из океана подобно Посейдону, очень этому способствовал.

— Пожалуйста, только бы мне в него не влюбиться, — прошептала Аманда и тут же поняла, что невольно сказала это вслух. Она застыла в волнении, но Анахид ничего не ответила, и стало понятно, что гувернантка крепко спит.

Неужели она все-таки влюбилась в этого красивого, богатого, имеющего благородное происхождение капера? Его образ вновь возник в сознании Аманды — мягкая улыбка, смелый проницательный взгляд, упругое, мускулистое тело в капельках ледяной воды. Ну как могла женщина не влюбиться в него, в отчаянии думала Аманда, даже если это совсем молодая женщина семнадцати лет?

Она и не пыталась лгать самой себе. Де Уоренн предпочитал элегантных леди, и он никогда не ответил бы на ее чувства, даже несмотря на то, что явно был расположен к ней. В то же время капитан действительно чувствовал влечение к Аманде — в конце концов, глаза у нее были на месте, и она каждый раз замечала, когда сладострастная натура де Уоренна брала над ним верх.

Аманда прижала свою драгоценную ночную рубашку к груди. Ее соски были твердыми и упругими, кожу покалывало. Тело, казалось, одновременно и обдавало жаром, и сковывало ледяным холодом. То, как де Уоренн глядел на нее, заставляло ее тело плавиться от желания, а этой ночью он не раз смотрел именно так — как мужчина обычно смотрит на женщину, с которой собирается лечь в постель. Но он отказался от предложения Аманды отблагодарить его за путешествие. Она даже намекнула, что по-прежнему готова заплатить, но де Уоренн не клюнул на эту наживку. А сейчас сердце и тело Аманды настойчиво требовали его внимания. Она хотела принадлежать этому мужчине — и осознание подобного желания заставляло ее леденеть от страха.

Потому что Аманда была бы десять раз дурочкой, если бы подарила этому знатному богачу свое сердце — он безжалостно разбил бы его. Отдать ему тело было бы легче, к тому же он вряд ли отказался бы удовлетворить свои мужские потребности.

Аманда закрыла глаза, отчаянно желая знать, что же ей делать. Она могла представить, как де Уоренн ласково гладит ее по щеке, он ведь уже делал это прежде… Она почти ощутила его твердую большую ладонь на своей коже и задрожала. Его поведение смущало, сбивало с толку! Но ведь Аманда никогда прежде не была знакома с настоящим джентльменом. И он на самом деле предпочитал настоящих леди. Возможно, именно это и сдерживало его сладострастные порывы.

Аманда бросила взгляд вниз, на кружевную ночную рубашку. Стоит надеть ее, и дочь пирата исчезнет, а вместо нее появится леди, похожая на тех элегантных дам, что прогуливаются по улицам Кингстона.