— Нет, Рон, постой! Не ходи за ней! — воскликнул он, хватая Гриффина за плечи. — Она заманит тебя туда, откуда ты уже никогда не вернешься!

Рон нетерпеливо высвободился и махнул рукой.

— Не будь глупцом, Брайен! Это обыкновенная деревенская девушка.

Но, подойдя ближе к гуще деревьев, среди которых скрылась беглянка, он не нашел даже следов ее присутствия. Ни одна сломанная ветка не указывала на то, что она прошла здесь, только смутно знакомый аромат витал вокруг дразнящим напоминанием. Рон тихо выругался. Человек не смог бы исчезнуть подобным образом, растворившись… словно туман.

Брайен подошел сзади, и голос его был хриплым от страха.

— Не знаю, девушка она, ведьма или лесная фея, но она явно владеет каким-то колдовством! Ты заметил, как она исчезла?

— Ну хватит, перестань, — прервал его Рональд, чтобы скрыть свои собственные опасения. — Разумеется, она всего лишь девушка из местных, предупредившая нас, что мост впереди снесло водой. А исчезла потому, что у нее хватило ума не любезничать слишком долго со странствующими рыцарями, от которых, как известно, лучше держаться подальше.

— И все-таки мне это очень не нравится, — угрюмо пробормотал Брайен.

Но Рональд не стал больше спорить с ним.

Сколько ни доказывай, что в мире хватает загадок и без нечистой силы, этого суеверного ирландца не переубедишь.

Сам он давно перестал верить в лесных фей. Но в любом случае непонятно, откуда взялась эта девушка. До деревни, которую они покинули днем, слишком далеко. И небезопасно для молодой девушки бродить по лесу в такой час одной. Но была ли она одна? Что, если это хитрость врагов, которые устроили засаду где-нибудь поблизости? Такое случалось на дорогах, ведущих к Уэльсу.

Люди его сейчас не выглядели храбрецами: достаточно было взглянуть на их бледные вытянутые лица. Необходимо успокоить их, и лучше это сделать еще до того, как отряд двинется дальше: неизвестно, что ждет их впереди.

Рональд вздохнул и повернулся к своим солдатам.

— Тут неподалеку должна быть поляна. Сделаем привал и разведем большой костер в честь наступающего Праздника костров.

Большинство солдат-уэльсцев вздохнули с облегчением: ритуальные костры были призваны отгонять нечистую силу, и Рон надеялся, утром его люди будут свободны от этого суеверного страха, который овладел ими сейчас. Кроме того, хлопоты по устройству лагеря тоже наверняка отвлекут их.

Рука Рона лежала на рукоятке меча, и, задумавшись, он медленным движением наполовину извлек его из ножен. Меч этот был выкован из прочнейшей дамасской стали и много послужил ему на поле брани. Рон добыл его в крестовых походах с королем Ричардом, но и здесь, в Англии, пока что не собирался расставаться с ним.

Он вспомнил о тех далеких, залитых жарким солнцем землях, где неприступные крепости стояли средь пустынных холмов, и вдруг понял, что за интригующий аромат оставила после себя девушка. Это был турецкий жасмин.


— Глупо, очень глупо, — покачав головой, сказала Элспет.

Джина вспыхнула от негодования. Ее маленький подбородок упрямо вздернулся вверх.

— Что глупо? Предупредить их об опасности? Я просто совершила добрый поступок!

— Они могли обидеть тебя. Не очень-то рассчитывай на благородство этих странствующих рыцарей. Особенно по отношению к одиноким девушкам. — Элспет снова покачала головой, отчего тень ее заколебалась на стене пещеры. — Ты слишком надеешься на свой дар, Джина, но даже он не защитит тебя от твоего же безрассудства. Это было глупо!

Джина небрежно пожала плечами и протянула руки к огню, чтобы согреться. Она не хотела, чтобы Элспет догадалась, как взволновала ее эта встреча. А все-таки удивительно, что они так испугались. Это вовсе не входило в ее намерения. Джине просто очень понравился тот высокий стройный красавец, который был среди них главным, и она решила испробовать на нем свой дар.

Но, сосредоточившись на мыслях рыцаря, она натолкнулась на непреодолимую стену: ни невысказанных слов, ни каких-то мысленных образов не передалось ей. К такому Джина не привыкла. Встревоженная, она обратила свой дар на всадников, тесно сгрудившихся за ним, и на нее сразу хлынуло беспорядочное нагромождение их мыслей, образов, каких-то слов на незнакомых языках… Слава Богу, дар не покинул ее, он просто оказался бессилен перед этим светловолосым рыцарем на черном как смоль коне.

Джина была сбита с толку, смущена и даже немного испугана. Вновь и вновь пыталась она прочесть его мысли, но ничего не получалось. Оттого она и стояла так долго на дороге, уставившись на него, пока туман стелился по земле, увлажняя ее накидку… И в тот момент — быстрое и яркое, как вспышка молнии, — мелькнуло объяснение: он как-то связан с тем пророчеством, которое когда-то дано было ей!

Элспет тихо хмыкнула у нее за спиной, и Джина подняла на нее взгляд. Отблески пламени плясали на каменных стенах пещеры. Скрытая за выступом скалы и густым кустарником, она была невидима для тех, кто о ней не знал. Идеальное место для путешественников, ищущих надежного укрытия на ночь. Низкий свод пещеры постепенно повышался в глубину; от неровных каменных стен исходил ощутимый холод, но у костра было тепло.

Встретив неодобрение во взгляде Элспет, Джина попробовала объясниться с ней:

— Это не так глупо, как тебе кажется. Мой дар всегда помогает мне увидеть истинную сущность людей. Светловолосый рыцарь не зол. Я знала это еще до того, как заговорила с ним.

— Но он высокомерен и горд! — проворчала Элспет. — Ты должна была, как Бьяджо, спрятаться вместе со мной.

— Бьяджо убежал с тобой? — удивилась Джина. — Что-то не похоже на него.

Элспет пожала плечами.

— Я не сказала, что он сделал это охотно. Но он-то, по крайней мере, внял моим убеждениям. Что, если бы эти люди схватили тебя…

Она не договорила, но Джине и без того было понятно. Странствующие рыцари стали хуже разбойников и не терзались угрызениями совести, овладев женщиной против ее воли или даже убив ее. Пока Ричард был в своем Крестовом походе, Англия попала в руки его брата, принца Джона. С этим мерзавцем в качестве правителя все насильники и негодяи чувствовали себя свободно.

— И Бьяджо, зная все это, оставил меня на растерзание разбойников? — насмешливо спросила Джина.

Элспет укоризненно посмотрела на нее.

— Он пошел искать тебя, как только обнаружил, что ты не бежишь за нами.

Она опять повернулась к огню, и Джина, словно была свидетельницей их разговора, отчетливо представила себе лицо Бьяджо, недовольное и сердитое, услышала сказанные им перед уходом слова: «Я пойду обратно… я найду ее… не дай Бог она заблудится…» Потом образ Бьяджо исчез из мыслей Элспет, сменившись спокойным созерцанием пламени.

Джина печально вздохнула. Элспет и Бьяджо слишком сильно беспокоились за нее. Но тут ничего не поделаешь. И, по правде говоря, у них частенько бывали причины для этого…

— Надеюсь, Бьяджо будет осторожен, — проговорила она.

Этот молодой итальянец обладал дерзким и безрассудным характером, но сегодня он не вышел вместе с ней на дорогу — и правильно сделал.

Она снова подумала о том белокуром рыцаре, который так высокомерно смотрел на нее с высоты своего коня. Сначала, спрятавшись среди деревьев, они втроем лишь наблюдали за всадниками, остановившимися на лесной дороге, и слушали их разговор. Рыцари разговаривали громко, и Джина поняла, что тот белокурый красавец командует ими. А высокомерное пренебрежение, с которым он отнесся к суеверным речам Брайена, толкнуло ее на озорную проделку. Ей захотелось проверить, так ли уж неуязвим он сам…

Напугать лошадей для Джины не составило труда. Забавно было видеть, как эти закаленные в боях дюжие рыцари, изрыгая проклятья, пытались укротить своих боевых коней. Она не могла удержаться от смеха: все-таки вера в демонов и лесных волшебниц-фей укоренилась в этих людях, желали они признавать это или нет.

Когда озарение посетило ее, их предводитель поднял свой щит, и Джина увидела на его блестящей поверхности фамильный герб. Это был грифон — тот самый знак, который она искала!

Полузакрыв глаза, Джина задумчиво смотрела на вздымающиеся над костром языки пламени. Она не ожидала, что тот, о ком возвещало пророчество, будет так молод. Она представляла себе поседевшего в боях воина, покрытого боевыми шрамами, — свирепого, внушающего страх. А этот походил скорее на благородного рыцаря из песен трубадуров, чем на прошедшего огонь и воду солдата. Но ей не нужен был романтический герой! Ей нужен был опытный, сильный воин: только это принесло бы успех.

Элспет права: было очень глупо стоять посреди лесной дороги перед рассерженным рыцарем, по-дурацки глазея на него. Но она была так поражена, увидев герб на его щите, что совсем потеряла дар речи! Это было как гром среди ясного неба. Он был похож на молодого бога, сошедшего с небес, — светловолосый и прекрасный, как греческий бог, — но не это поразило ее. Она уставилась на него, онемев, с одной только мыслью: он совсем не был похож на человека, которого она так долго и безуспешно искала!

А впрочем… В его благородной осанке, в прекрасных чертах, которые не портил даже шрам на щеке, чувствовался властный характер, видна была прямота в холодных серых глазах и сила в твердом, высокомерно вздернутом подбородке. Но главное — едва она увидела его, казалось, самый воздух замерцал, как бывает во время грозы, когда молния прорежет покрытое тучами небо… Сомнений не оставалось: именно он был тем человеком, о котором возвещало пророчество, — ее спасителем и защитником!

Джина!

Прорвавшись сквозь языки пламени и дым, это невысказанное обращение раньше слов достигло ее сознания. Она отвела взгляд от огня, неохотно встретившись глазами с Элспет. Как обычно, Джина уже знала, о чем та думает, и поняла, что придется все рассказать. Девушка медленно покачала головой, и крошечные бубенчики, нашитые на оторочку ее плаща, зазвенели.