В корзине оставалась еще целая охапка обработанных цветов.

Весело хохотнув, Королева поерзала в кресле.

— Вина, Алекси, — велела она. — Сладкого. Эта комната прямо-таки утопает в сладости.

Леди Джулиана рассмеялась комплименту и закружилась в танце. Полы ее розовой сорочки и косы взвихрились.

Красавица пораженно смотрела на нее сквозь слезы. Юная леди казалась ей такой же большой и властной, как Королева. Вот она обратила на Красавицу взгляд своих светящихся от радости глаз. На шее в свете факелов мерцала темно-красная брошь, на тяжелом поясе — искусная инкрустация. В розовых атласных туфельках на серебряных каблучках леди Джулиана протанцевала обратно к Красавице и нежно поцеловала ее в макушку.

— Ты выглядишь несчастной, так нельзя. Приподнимись, заложи руки за голову и покажи нам свои чудные груди. Вот… и выгни спину, тебе так больше идет. Феликс, причеши ее.

Паж бросился исполнять приказ, а леди Джулиана отошла к сундуку неподалеку, из которого достала длинную овальную лопаточку.

Этот инструмент нисколько не походил на тот, каким гоняли взнузданных. Напротив, он был изготовлен из легкого и гибкого белого материала. Опустив корзину на пол, леди Джулиана свободно согнула лопаточку одним пальцем.

Таким не причиняют боль, таким лишь жалят. Белая лопаточка, конечно, не сравнится с тяжелой дланью Королевы, однако попка и ляжки Красавицы уже распухли, и даже легкие шлепки разбудят в них огонь и зуд.

Леди Джулиана, смеясь, о чем-то по-девчоночьи шепталась с Королевой. Наконец, когда Феликс закончил, она посмотрела на Красавицу.

— Значит, наша милостивая госпожа перекинула тебя через колено? А еще ты прошла Тропу взнузданных, тебя учили, за тобой ухаживали… Ты ублажила взгляды и удовлетворила желания своих господ, принимая время от времени необходимые для воспитания шлепки от грума и лорда Грегори.

«Мой грум ни разу меня не шлепал», — гневно подумала Красавица, а вслух ответила:

— Да, миледи…

— Тогда сейчас я преподам тебе насущный урок, ибо в придуманной мной небольшой игре твоя воля угождать хозяевам подвергнется подлинному испытанию. Не сомневайся, она пойдет тебе на пользу. Итак… — Джулиана зачерпнула из корзины пригоршню роз. — Сейчас я раскидаю цветы по комнате, а ты, мое золотце, станешь собирать их зубами и складывать на колени своей государыне. Одну за другой, одну за другой. Причем, если не поторопишься, будешь наказана.

Улыбнувшись, она выгнули брови.

— Да, миледи, — ответила Красавица. Стоило ей представить, как она будет бегать по комнате и собирать цветы зубами, и в голове забилась тревожная мысль. Какой позор! Какой ужас! Это почти то же самое, как вновь отправиться на Тропу взнузданных и лететь, сломя голову, задыхаясь и улепетывая от ударов погонщика… Ой, нет-нет, лучше не думать об унижении. Лучше сосредоточиться на воле хозяев.

— И, разумеется, дитя, бегать ты будешь на четвереньках. Очень, очень быстро.

Сказав это, леди Джулиана рассыпала по ковру бутоны на вощеных стеблях.

Только Красавица нагнулась, чтобы подобрать первый цветок, как леди Джулиана оказалась у нее за спиной. Лопаточка имела такую длинную рукоятку, что госпожа даже не стала нагибаться: держа спину прямо, она для затравки шлепнула Красавицу по попке, и пленница от неожиданности выронила цветок.

— Ну-ка, подними! — выкрикнула леди.

Исполняя приказ, Красавица чиркнула губами по ковру.

Лопаточка ужасающе прожужжала в воздухе и обрушилась на горящие от боли ягодицы. Красавица изо всех сил поспешила к ногам Королевы. По пути она успела схлопотать еще семь или восемь хороших ударов, пока не уронила розу на колени ее величеству.

— Развернись немедля, — скомандовала леди Джулиана. — Беги за следующим цветком.

Не успела она сорваться с места за новой розой, как последовал очередной шлепок. Удары сыпались на истерзанную попку все время, что Красавица бегала за розой и возвращалась с нею к матери Принца. Стиснув зубы на стебельке, она хотела кричать, просить милости и снисхождения.

Она подобрала четвертый, пятый, шестой цветок — и все сложила на колени Королеве, однако от лопаточки и гневных окриков леди Джулианы спасения не было.

— Живей, дитя, живей! Взяла в зубы и назад! — Подол ее розовой сорочки и серебряные каблучки мелькали всюду, куда бы ни направилась Красавица. Коленки болели, натертые о грубый ворс ковра, и тем не менее Красавица не останавливалась.

Как она ни задыхалась, как ни потела, из головы не шла мысль о том, чему ее подвергли. Бедняжка словно со стороны видела собственные исполосованные ягодицы и бедра, груди, что мешочками колыхались между рук. Сама она носилась по полу, будто загнанное животное, жалеть которое никто не думал. И что хуже всего, Красавица никак не могла угодить леди Джулиане, ибо та постоянно хлестала ее, подгоняла злобными криками и даже принялась отвешивать тычки носком атласной туфельки.

Ужасно, когда тебя бьют в гневе.

— Быстрее! Оглохла, что ли?! — почти презрительно выкрикивала леди Джулиана, шлепая Красавицу сильнее и сильнее, то и дело отвешивая ей пинки.

Красавица, нагнувшись за очередным цветком, неприятно скользнула сосками по ковру, а туфелька погонщицы внезапно заехала ей по лобку. Испуганная, Красавица поспешила с розой к Королеве, тогда как вокруг нее сдавленно хихикали пажи. Королева же смеялась открыто и громче всех.

Леди Джулиана догнала рабыню и вонзила заостренный носок туфельки ей прямо в лоно.

Обернувшись, Красавица увидела еще больше разбросанных по ковру роз и чуть не закричала от отчаяния. Несмотря на градом сыплющиеся на попку и бедра удары лопаточкой, она подползла к леди Джулиане и принялась целовать ее розовые сатиновые туфельки.

— Что такое? — не на шутку разозлилась леди. — Как смеешь ты просить о пощаде в присутствии Королевы?! Дрянная девчонка! — Еще раз ударив ее по ягодицам, Джулиана вздернула Красавицу за волосы и запрокинула ей голову, и пленнице пришлось развести колени, чтобы не упасть.

Она захлебывалась собственными неровными всхлипами. Леди Джулиана тем временем отдала лопаточку пажу, который взамен вручил госпоже широкий кожаный ремень.

Удар эхом отразился от стен опочивальни. За ним последовал второй.

— Сейчас же пошла и подобрала розу!.. Нет, две, три… четыре разом и отнесла их Королеве! Живо!

Красавица немедленно бросилась за цветками; чувства и разум ее покинули. Она слепо исполняла приказ, лишь бы уйти подальше от карающей десницы Джулианы. Безумие этого испытания затмило даже самый страшный отрезок Тропы взнузданных. Но когда Красавица опустила букет на колени Королеве, та схватила рабыню обеими ладонями за лицо, чтобы леди Джулиана могла без суеты высечь бедняжку.

Все было тщетно, она не сумела ублажить господ и заслужила наказание. Пленница с содроганием принимала каждый удар и в то же время — обливаясь слезами — подставляла под ремень попку.

Королеве и этого было мало. Удерживая девушку за волосы, она развернула ее лицом к леди Джулиане, чтобы та могла отхлестать рабыню по грудям, животу и даже по лону.

— Разведи колени! — скомандовала леди Джулиана.

— У-уууу… — в голос застонала Красавица.

Она отчаянно выбросила бедра вперед, желая ублажить леди Джулиану, показать, что старается изо всех сил. Всхлипы ее сделались хриплыми и совершенно несчастными.

Ремень прошелся по лонным губам, еще раз и еще, а Красавица не могла понять, что хуже — боль или то, что бьют именно по лону.

Королева за волосы притянула голову Красавицы себе на колени. С уст несчастной срывались почти неслышные стоны.

«Я беззащитна, я никто», — машинально думала она, как думала еще на Тропе в самый разгар забега. Полотно ремня лизнуло ее груди, но и это она выдержала, не посмев вскинуть руки для защиты. Лоно ее полнилось сладкой болью, и стоны давали приятную отдушину.

Внезапно Джулиана розовым вихрем припала губами к шее и плечам Красавицы.

— Вот так, умничка, — сказала Королева. — Моя храбрая, смышленая рабыня…

— Да, молодец, доброе дитя, доброе, — подхватила леди Джулиана. Больше она не била Красавицу, однако плач последней наполнил комнату. — Ты очень хорошо держалась. Упорно и изящно… Молодец!

Королева толкнула Красавицу в объятия леди Джулианы, и та, подняв рабыню на ноги, сомкнула руки на ее горящей попке.

Джулиана держала Красавицу бережно, лаская ее губами, вжималась пухлой грудью в ее грудь. Красавица вдруг перестала чувствовать собственное тело. Она словно плыла в объятиях леди Джулианы, чувствуя нежное прикосновение ее сорочки, под которой угадывались пухлые формы.

— Милая, милая моя Красавица, ты молодец, настоящая умничка, — шептала леди. Вонзив пальцы ей в ягодицы, она губами прижалась к губам Красавицы и запустила язычок ей в рот, набухшим лоном прижалась к истекающему смазкой лону Красавицы. — Божественно, божественно! Ты ведь любишь меня, да? Мне ты безумно нравишься.

Красавица невольно обхватила шею леди Джулианы. Косы госпожи щекотали руки, зато кожа леди была нежна и мягка, а губы — крепки и шелковисты.

Леди впилась в губы Красавицы, покусывая то тут, то там, словно пробуя рот пленницы на вкус.

Стоило Красавице заглянуть в большие невинные глаза хозяйки, полные искренней заботы, как из груди ее вырвался стон, и она прижалась щекой к щеке леди.

— Достаточно, — холодно произнесла ее величество.

Неохотно леди Джулиана разомкнула объятия и позволила Красавице опуститься на пол. Красавица села на пяточки; лоно ее превратилось в очаг желания и боли.

Красавица сидела, склонив голову и боясь, как бы не выдать возбуждения, как бы оно не обуяло ее, ведь тогда она покраснеет, станет стонать, извиваться… Она чуть развела ноги, промеж которых щель то раскрывалась, то закрывалась маленьким голодным ртом.