— Не бойся, Красавица… хотя зачем тебе утешения? У тебя есть Принц, а у меня — медлительный лорд Герхард.

По саду пронеслась волна смеха. Музыканты играли очень громко и живо, на лютнях и бубнах. Вскоре раздался отчетливый грохот копыт. Мимо окна пронесся всадник: плащ крылом развевался за плечами, и его кобыла, наряженная в золото и серебро, летела огненной стрелой.

— Ну наконец-то, наконец! — обрадовалась принцесса, стоявшая перед Красавицей.

Всадники все прибывали и прибывали, постепенно они загородили обзор. Красавица едва набралась храбрости и подняла глаза. Верхом прибыли сплошь лорды и леди, в роскошных нарядах. Левой рукой они удерживали поводья, в правой сжимали длинные прямоугольные лопаточки для порки.

— Все на выход, живо, — скомандовал лорд Грегори, и рабы поспешили в следующую палату, где встали лицом к сводчатому выходу в сад. Во главе колонны стоял юный принц; конь лорда, что первым дожидался своей очереди, рыл копытом землю.

Леон отвел Красавицу немного в сторону.

— Отсюда лучше видно, — сказал он.

Принц в голове колонны сцепил руки на затылке и ступил наружу.

Резко затрубил горнист, и Красавица от неожиданности ахнула. Толпа гостей разразилась приветственным ревом, и лорд на коне поторопил юного раба шлепком лопаточки.

Пленник тут же сорвался на бег.

Лорд скакал рядом с ним, и шлепки раздавались в саду отчетливо и звонко; бормотание толпы сделалось громче и постепенно смешалось с хохотом.

Красавица с ужасом следила, как две фигуры исчезают вдали.

«У меня так не получится, — испугалась она. — Не смогу долго бежать, упаду. Упаду и свернусь калачиком. Пусть лучше меня сразу повяжут и выпорют».

Тут выгнали вперед принцессу, и всадник сразу же наградил ее шлепком. Пленница, издав короткий вскрик, отчаянно помчалась вперед по Тропе, лорд — за ней, подгоняя девушку яростными ударами.

Не успела эта пара исчезнуть в темноте, как на Тропу вышел новый пленник. В глазах у Красавицы поплыло, как только она разглядела, что два ряда факелов по обочинам Тропы тянулись, казалось, бесконечно сквозь сад, мимо праздничных столов.

— Ну вот, Красавица, видишь, что от тебя требуется? Не плачь, будет только хуже. Сосредоточься на быстром беге и держи руки на затылке. Давай, убери их за голову прямо сейчас. Колени задирай повыше и не пытайся увернуться от лопаточки, — бесполезно. Впрочем, сколько бы я тебя ни предупреждал, ты все равно попробуешь избежать удара, а он настигнет тебя. В этом вся хитрость. Так что просто будь изящной.

На Тропу выбежал следующий раб, за ним другой.

Девочка, что плакала в коридоре, вновь разрыдалась. И вновь паж-великан вздернул ее за ногу над полом.

— Она враг самой себе, — сказала принцесса перед Красавицей. — Сейчас ее высекут…

Красавица и не заметила, как до нее у выхода осталось всего три раба.

— Я не могу, не могу… — заплакала она, обращаясь к Леону.

— Что за глупости, милая! Следуй по Тропе и останавливайся, лишь когда увидишь, что остановился раб впереди тебя. Перед шатром Королевы — он самый большой, по правую руку — задерживаются все. Ее величество хвалит рабов или порицает. Не засматривайся на нее, когда выйдешь на Тропу, иначе удар погонщика точно застигнет тебя врасплох.

— Не надо, ну пожалуйста, я упаду без чувств, не справлюсь…

— Красавица, Красавица, — произнесла милая принцесса перед ней. — Смотри на меня и все повторяй за мной.

С ужасом Красавица заметила, что, кроме этой пленницы, впереди никого не осталось.

В очередь вернули отшлепанную девочку и вытолкнули ее на Тропу; всадник — высокий лорд — тут же хлестнул ее, зареванную и слегка обезумевшую, лопаточкой и погнал вперед. Он смеялся на скаку и лупцевал принцессу, хорошенько замахиваясь перед каждым ударом.

Внезапно к выходу подъехал старенький лорд Герхард, и, к ужасу Красавицы, стоявшая перед ней принцесса выбежала на Тропу, прямо под первый удар. Вопреки ее жалобам, всадник гнал ее довольно резво, награждая звонками шлепками, а принцесса неслась по Тропе, изящно задирая коленки.

Красавицу подвели к порогу сада, и только тут она узрела истинный размах Праздничной ночи: десятки десятков столов стояли по всему саду; всюду сновали слуги и нагие пленники. В окно из коридора Красавица видела едва ли треть большого пиршества.

Перепуганная, она ощутила себя крохотной букашечкой, без души и имени.

«Кто я теперь?» — такая мысль чуть не пришла ей в голову. Разум Красавицы оставался пуст, пока она смотрела на лица лордов и дам за ближайшими столами: вельможи следили за Тропой.

Справа, на возвышенности, стоял шатер Королевы, украшенный гирляндами цветов.

Задыхаясь, Красавица подняла взгляд и увидела роскошную леди Джулиану верхом на коне. Глаза пленницы тут же наполнились слезами благодарности, хотя она прекрасно понимала: леди Джулиана расстарается и сечь ее будет немилосердно.

Косы леди, как и плотно облегающее платье, были украшены серебром. Она свободно сидела в дамском седле, и на запястье у нее висела лопаточка. Юная леди улыбалась.

Времени думать и смотреть по сторонам не было. Красавица побежала; под ногами у нее хрустел гравий, рядом стучали копыта.

Только она подумала, что ниже опуститься невозможно, как на ее попку пришелся первый шлепок — обжигающая боль огненной волной разлилась по ягодицам. Внезапный удар лопаточки чуть не сбил ее с ног, и Красавица сама не заметила, как прибавила ходу.

Грохот копыт оглушал. Удары сыпались один за другим — Красавица от них чуть не подпрыгивала. Она рыдала сквозь стиснутые зубы, и слезы мешали ясно видеть; огонь факелов, освещавших путь, расплывался перед глазами. Красавица чуть не вслепую неслась мимо деревьев, тщетно пытаясь спастись от лопаточки.

Леон был прав: как ни ускоряла бег Красавица, лопаточка доставала ее неизменно. Пахло лошадиным потом; стоило раскрыть глаза пошире, и Красавица увидела по обеим сторонам от Тропы щедрые столы, за которыми восседали лорды и леди. Они трапезничали и смеялись, поглядывая на пробегающих мимо рабов.

Красавица бежала, захлебываясь плачем, стараясь оторваться от всадницы, что лупила ее все сильней и сильней.

«Не надо, не надо, леди Джулиана», — хотела взмолиться девушка, но не смела просить пощады. Вот она обогнула поворот и увидела еще больше придворных за столами, а впереди — смутные фигуры намного опередивших ее другого всадника и его рабыни.

Горло пылало не хуже ягодиц.

— Живее, живее! Колени выше! — пропела леди Джулиана, перекрикивая встречный ветер. — Да, вот так лучше, золотце.

Последовал удар, еще удар. Лопаточка жестко прошлась по бедрам, приподняв ягодицы.

Красавица не совладала с собой и вскрикнула. Затем отчетливо услышала собственные бессловесные мольбы о пощаде.

Горло перехватило, ступни горели, однако ничто не могло сравниться с болью от шлепков лопаточкой.

В леди Джулиану словно вселился бес; она охаживала Красавицу со всех сторон, порою нанося по три, а то и по четыре удара в один заход.

Тропа повернула, и вдалеке показались стены замка. Значит, скоро Красавица достигнет шатра Королевы.

Она совсем запыхалась, но тут леди Джулиана сбавила темп. Как хорошо! Пары, шедшие впереди, тоже замедлились, и Красавица уже с большим облегчением задирала коленки. Она будто со стороны слышала собственный хрип, чувствовала, как по щекам скатываются слезы. И в то же время ее охватило странное чувство.

По непонятной причине она успокоилась. Умом понимала, что следует негодовать и возмущаться, однако в сердце смирилась со своей участью. Красавица чудовищно устала и в то же время не дала себе забыть: она просто рабыня, голая и беспомощная, с нею при дворе могут сделать все, что угодно. Сотни лордов и леди наблюдали за ней и веселились. Для них она лишь одна из многих, одна из тысяч, что пробегали по Тропе и еще пробегут… Лучше уж постараться и выложиться здесь, порадовать вельмож и Королеву с Принцем, чем быть подвешенной на балке в Пыточной просто так, даже не ради забавы господ.

— Выше колени, золотце, — сказала леди Джулиана, замедляя ход. — О, видела бы ты себя! Справилась просто отлично.

Красавица мотнула головой, откинув косы за спину. Новый удар лопаточкой нисколько не взбодрил. Похоже, облегчение слишком сильно ее расслабило. Или слова грума оказались правдой, и боль действительно сделала ее покладистой? Однако вялость во всем теле пугала, пугало и отчаяние… отчаяние ли? Красавица в этот момент утратила всю гордость, без остатка, и словно со стороны увидела себя такой, какой ее, должно быть, видела леди Джулиана. Красавица даже позволила себя капельку тщеславия и гордо вскинула голову, выпятив грудь.

— Прелестно, прелестно! — отозвалась Джулиана.

Всадник, что скакал впереди, уже исчез.

Леди Джулиана послала кобылу вперед и с силой ударила Красавицу лопаточкой. Рабыня побежала дальше, мимо столов; гостей становилось все больше, замок приближался. Она и сама не заметила, как выбежала к шатру Королевы.

Леди Джулиана чуть развернула скакуна и легкими шлепками заставила девушку встать смирно подле себя.

Краем глаза Красавица видела гирлянды цветов, видела, как колышется на легком ветру белый полог шатра; видела приближенных Королевы в креслах за украшенными перилами.

Все тело Красавицы горело, ей не хватало воздуха. И все же она слышала беседу господ: ледяной голос Королевы и раболепные смешки ее придворных. В горле першило, в ягодицах пульсировала боль. Тут леди Джулиана прошептала:

— Королева тобой довольна, Красавица, быстрее припади к моим ботфортам и после поцелуй траву перед шатром. Живее, дитя!

Красавица повиновалась, не медля ни секунды. Ее снова охватило непонятное чувство: то ли облегчение, то ли смирение.