— Эмма! — Он бросил на не» свирепый взгляд. — Делай, что тебе говорят.

Видимо, что-то в его тоне убедило Эмму, что он не шутит.

— Хорошо, милорд, — кротко сказала она и удалилась в спальню.

Оставшись наконец один, Джеймс повернул голову и посмотрел на расположившееся по соседству животное. Он имел смутное представление о повадках жвачных, но предположил, что для коровы Луиза достаточно милая особь. Она все еще мелко дрожала, но, похоже, уже начала согреваться, устремив на него покорный взгляд влажных карих глаз. Ее розовые губы ритмично двигались, пережевывая жвачку.

— Только давай не будем превращать это в привычку, хорошо, Луиза? — задушевно сказал он.

— Прошу прощения? — На пороге спальни появилась Эмма, занятая тем, что просовывала руку в широкий рукав бордового атласного халата, придерживая пальцами кружевной манжет ночной рубашки. — Вы что-то сказали, милорд?

— Нет, — отозвался он, пристально глядя на ее халат. — Послушай, Эмма, разве это не халат Стюарта?

Эмма, завязывавшая на талии пояс с кистями, подняла взгляд.

— Конечно, — отозвалась она.

Джеймс сузил глаза.

— Ты же говорила, что раздала все вещи Стюарта? — На ее гладких, как шелк, щеках расцвел легкий румянец.

— Ну, — сказала она, — не все, конечно.

— Понятно, — процедил Джеймс, более задетый, чем имел на то право. А затем, неожиданно для себя самого, выпалил: — Так не может больше продолжаться, Эмма!

Она удивленно моргнула.

— Что вы имеете в виду?

— Тебя. То, что ты живешь здесь совершенно одна. Что, если бы за дверью оказалась не Луиза? Что, если бы это был Маккрей?

Эмма рассмеялась, правда, не очень убедительно.

— Да он никогда бы…

— Разве? — Джеймс покачал головой. — Я слышал, о чем поговаривают в городе, Эмма. Будто бы он убил свою невесту…

— Но он не убивал, — возразила Эмма, а затем быстро, слишком быстро, на взгляд Джеймса, умолкла.

— Похоже, ты чертовски в этом уверена, — заметил он, с любопытством глядя на нее. — Насколько я слышал, женщина бесследно исчезла. Как же ты можешь утверждать, что Маккрей ничего с ней не сделал?

— О, — сказала Эмма, явно нервничая — Просто… просто я знаю лорда Маккрея. Он никогда бы…

— Никогда что? — осведомился Джеймс. — Не совершил бы насилия по отношению к женщине? Но разве не это он пытался сделать сегодня, когда я застал вас в классной комнате?

— Ах, это, — сказала Эмма. — Он всего лишь хотел отвести меня к судье Риордану. Я бы не назвала это попыткой убийства.

— Тем не менее, — упорствовал Джеймс, — факт остается фактом. Женщина пропала, и если верить слухам, это дело рук Маккрея.

— Честное слово, лорд Денем, — сказала Эмма, — барон не имеет никакого отношения к исчезновению Клары. Она сбежала с другим мужчиной — камердинером лорда Маккрея

— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Джеймс. — Все остальные считают, что Маккрей ее убил.

— Да, — сказала Эмма, глядя на свои босые ступни. — Тут уж ничего не поделаешь. Могу только сказать, что Клара сбежала, чтобы выйти замуж за человека, которого любила. Видите ли, ее родные ни когда бы этого не одобрили, так что у нее не было выбора.

— Что-то подобное я уже слышал, — сухо заметил Джеймс, прислонив кочергу к стене.

— Да, — сказала Эмма, слегка покраснев. — Но я хотя бы не была обручена с другим, как Клара.

— Да, — задумчиво произнес Джеймс. — Не была. — Затем, словно против воли, добавил: — Знаешь, я думал, так будет лучше для вас обоих. Стюарту не следовало жениться. Он еще ничего не добился на своем поприще. У него не было денег.

Эмма взглянула на него почти с таким же выражением покорности, какое он видел в глазах коровы. Правда, та при этом так очаровательно не пунцовела

— Стюарт считал, что нам не нужны деньги. — Ее голос стал чуточку хриплым от сдерживаемого волнения. — Он говорил, что все, что нам нужно, это любовь.

— Что ж, — сказал Джеймс, — это вполне в его духе. Наверное, все это казалось ужасно романтичным… его первое назначение, ну и все остальное. Что с того, что придется жить на Богом забытых Шетлендах, в условиях, несравнимых с теми, к которым вы привыкли? Главное, вы будете вместе.

Эмма слегка вздернула подбородок, протестуя против его иронического тона.

— Мы приехали сюда, — заявила она, — чтобы помочь тем, кому повезло в жизни меньше, чем нам. Вам этого никогда не понять.

— Возможно, — согласился Джеймс. — Но похоже, один из этих бедолаг оказался не слишком признателен за помощь? Учитывая, как он отблагодарил Стюарта за его доброту…

— О’Мэлли не виноват, — сказала Эмма — Не более, чем лорд Маккрей в том, что Клара…

Она осеклась, словно невидимая рука зажала ей рот, и виновато уставилась на Джеймса. В комнате повисло молчание, нарушаемое только завыванием ветра за окном и шумным дыханием Луизы, неутомимо жевавшей свою жвачку.

— Значит, лорд Маккрей не виноват в том, что Клара… сделала что? — вкрадчиво спросил Джеймс, чувствуя, что Эмма чуть было не сболтнула что-то важное, очень важное, если судить по испуганному выражению ее лица.

— Эмма, — медленно произнес Джеймс, — что все-таки случилось с невестой лорда Маккрея? Ты сказала, будто бы она сбежала с его камердинером. Это вся история? Или произошло что-нибудь еще?

Глядя на ее лицо, внезапно лишившееся всех красок, Джеймс понял, что попал в точку. Это был не просто побег, и Эмма об этом отлично знала. Но явно не желала делиться с ним тем. что было ей известно. По крайней мере в настоящее время. Бледная как смерть, она выставила вперед подбородок и холодно произнесла:

— Я не в настроении обсуждать это сейчас, лорд Денем. Я устала, как, полагаю, и вы. Думаю, нам обоим лучше вернуться в постель.

Брови Джеймса поползли вверх, словно он несказанно удивился ее ответу. Еще бы, граф Денем не привык, чтобы его ставили на место.

Тем не менее он воспринял ее отповедь спокойно.

— Ладно, — сказал он. — Пожалуй, ты права, Эмма. Я давно усвоил, что полночь — не лучшее время для доверительных бесед. И может привести ко всяким, — его взгляд скользнул к вырезу халата Стюарта, слегка разошедшемуся у нее на груди, — осложнениям.

Ахнув, Эмма инстинктивно запахнула халат.

— В моем доме, — резко бросила она, — вам незачем беспокоиться о такого рода осложнениях, лорд Денем. Спокойной ночи.

Развернувшись, она прошествовала в спальню и захлопнула за собой дверь.

— Эмма! — Джеймс в замешательстве смотрел на закрытую дверь. Что он такого сделал? Что он сделал, чтобы она так завелась? Господи, ну и характер! Почти такой же вспыльчивый, как у него. — Эмма!

Ответа не последовало. Эмма, разумеется, слышала его тихий зов, но не сочла нужным откликнуться. «Осложнения! — распаляла она себя, откидывая одеяло и забираясь в холодную постель, даже не потрудившись снять халат Стюарта. — Как же, осложнения!» Если он думает, что она… Неужели он и вправду думает, что она…

Впрочем, Эмма очень сомневалась, что у Джеймса Марбери когда-либо возникали осложнения с женщинами. Да и существует ли женщина, которая была бы достаточно хороша для него? Этот ужасный человек требует совершенства от каждого, кто имеет несчастье попасться ему на глаза.

Эмма могла только надеяться, что, когда наступит завтра, Джеймс Марбери будет далеко от острова. Весь минувший год ее преследовали неудачи. Неужели она не может рассчитывать хотя бы на такую малость?

Невыносимое самодовольство Джеймса было не единственной причиной, заставлявшей Эмму желать его отъезда. Она не могла отделаться от воспоминаний об ощущениях, вызванных близостью его тела, ощущений, от которых она горела как в лихорадке, а дышала так, словно пробежала целую милю. Просто невероятно, что один и тот же человек может так раздражать и быть настолько притягательным!

Джеймс, однако, не собирался покидать остров. Во всяком случае, не раньше, чем он убедится, что вдова его кузена надлежащим образом устроена.

Но черт побери! До чего же трудно заботиться о ком-то, кто упорно настаивает на том, что не нуждается ни в каких заботах.

Вздохнув, Джеймс повернул голову к очагу, чтобы убедиться, что огонь продержится до утра. Не хватает только, чтобы Луиза замерзла и принялась жалобно мычать. Это загулявшее животное уже достаточно тревожило его сон. А ведь у него впереди длинный день.

В конце концов, он все еще должен убить барона.

Глава 14

В погожий день замок Маккрей был хорошо виден из города. А поскольку наступившее утро было таким ясным и теплым, каким сырым и холодным был минувший день, замок Маккрей являл собой поистине впечатляющее зрелище. Его каменная громада величественно возвышалась над крохотным городком, а высокие башни, казалось, вонзались в голубое, как яйцо малиновки, небо. Глядя на него в окошко, Джеймс мог только дивиться неожиданной сочности омытой дождем весенней травы, усыпанной полевыми цветами.

Но хотя все это и выглядело как сказочное королевство, в крутом подъеме на вершину скалы, где располагался замок, не было ничего романтичного, в чем Джеймс вскоре убедился на собственном опыте.

И все же день начался совсем неплохо. Его разбудили яркий солнечный свет, лившийся в окна, и голос Эммы, напевавшей что-то в своей комнате. Это было одно из самых приятных пробуждений в жизни Джеймса.

Во всяком случае, пока он не ощутил нечто вроде щекотки и, взглянув вниз, не обнаружил, что Луиза тычется носом в его голые ступни.

Да, не слишком благоприятное начало дня. А когда чуть позже Джеймс распахнул дверь, чтобы выдворить из дома Луизу, и увидел Клетуса, стоявшего перед домом с петухом под мышкой, он окончательно понял, что день не задался. Хотя Клетусу, надо признать, пришлось еще хуже. При виде Джеймса его лицо приняло такое выражение, какое не сразу забудешь.

То, что корова провела ночь в гостиной дома Эммы, видимо, не шло ни в какое сравнение с тем, что Джеймс также провел здесь ночь, поскольку Мак-Юэн целых пять минут пялился именно на него, а не на собственную корову. Даже когда Эмма, поспешно выскочившая из своей комнаты, деликатно объяснила, что Джеймс ночевал на диване и только потому, что было слишком поздно возвращаться в город, Клетус все еще тупо смотрел на графа, одной рукой вяло ухватившись за повод Луизы, а другой все еще прижимая к себе птицу, имевшую самый жалкий вид. Джеймс даже сочувствовал бедняге, но не слишком. Он не мог забыть выражения лица Эммы, когда он застал ее, позабывшую от страха о его присутствии, прошлой ночью с ружьем в руках. Очевидно, несмотря на все уверения в обратном, Эмма тоже опасалась, что Маккрей выкинет какую-нибудь глупость, и была убеждена, что именно барон, а не кто иной ломится в ее дверь. Это навело Джеймса на мысль, что Мак-Юэн, хотя и имел виды на миссис Честертон, не предпринял никаких шагов, дабы обеспечить ее безопасность.