– Расскажи мне о своем брате, – попросил Кристофер.

– О Джеймсе?! – воскликнула она в замешательстве. Какого черта он решил заговорить о Джеймсе?

– Нет, о другом брате. О том, который умер.

– О Поле? Я не хочу говорить о нем сейчас. Я хочу…

– Мне известно, чего ты хочешь. – Он поцеловал ее там, где она жаждала. – Я хочу знать о нем.

– Зачем?

– Он мой соперник.

– Как он может быть твоим соперником?

Язык Кристофера затрепетал. Она сжала свои все еще ноющие пальцы, чувствуя, как по телу разливается жар.

– Ты любила его, – сказал он. – И я хочу, чтобы меня ты тоже любила. Поэтому мне надо побольше о нем узнать.

– Это совсем другое дело! – воскликнула Онория. Ее тело существовало как бы само по себе, отдельно от чувств. – Он был моим лучшим другом. Я любила вас обоих, но по-разному. И вы оба покинули меня.

Последние горестные слова громко прозвучали в маленькой каюте.

Кристофер поднялся на ноги, к ее великому разочарованию, и положил руки на ее предплечья.

– Но теперь я здесь. Я вернулся к тебе и никогда больше тебя не оставлю. Ты должна это понять.

– Ты вернулся за своей дурацкой картой сокровищ.

– Да черт с ней. Она мне не нужна. Я помнил цифры. Онория пристально посмотрела на него.

– Зачем тогда ты их нацарапал на свидетельстве?

– Потому что мне надо было как-то сообщить о них Мэнди, а под рукой ничего другого не оказалось. Я не решился записать координаты в моем судовом журнале, поскольку твой брат уже дышал мне в затылок. Кстати, Ардмор забрал все журналы. К тому же я не мог напрямую написать Мэнди письмо, где между прочим указывал бы: «Золото спрятано на широте X и долготе Y». Поэтому я быстренько, так, чтобы никто не заметил, начеркал координаты на нашем свидетельстве о браке.

– И это было главной целью? Ты женился на мне только потому, что тебе требовался листок бумаги, на котором можно было сделать нужные пометки?

– Ты несносная женщина. Я женился на тебе, потому что хотел этого. Свидетельство просто подвернулось под руку.

– Но ты ведь знал, что тебя должны повесить.

– Да. Но если бы Мэнди стала разыскивать меня, она узнала бы о моем браке и отыскала тебя. И настояла бы на том, чтобы ты показала ей свидетельство, и, увидев на нем цифры, поняла бы, что они означают. – Он осуждающе взглянул на нее. – Я не думал, что ты будешь хранить в секрете наш брак, впрочем, следовало догадаться.

Онория положила руку на плечо Кристофера и отодвинула его от себя. Она чувствовала глупость своего положения, стоя перед ним обнаженной и глядя на него, но ее негодование не позволяло ей молчать.

– Ты мог сказать мне о своих записях.

– Сестре Джеймса Ардмора? Чтобы ты побежала к нему и сообщила, где спрятано мексиканское золото? Оно принадлежит Мэнди, Колби, Сен-Сиру и остальным членам команды, которые были со мной в тот день.

– Ничего подобного, – резко сказала Онория. – Все вы просто воры.

Он прижал ее к двери, и она ощутила обнаженной спиной холод деревянной панели.

– Да, мы пираты, Онория. Мы охотимся за сокровищами. И мы не являемся романтическими героями, о которых ты читала в книгах.

– Мне известно гораздо больше, чем там написано. Он просунул колено между ее ног, и его грубые штаны оцарапали ей бедра.

– Ты сама можешь теперь написать рассказ.

– Ты имеешь в виду предупреждение другим женщинам держаться подальше от пиратов?

– Нет, лучше расскажи им, как дать пиратам то, чего они хотят.

Онория вспыхнула.

– Объяснить, какой должна быть жена пирата? Дай подумать. Прежде всего женщина должна обладать чрезвычайной выдержкой и стойкостью.

Он улыбнулся и ласково посмотрел на нее.

– Добавь еще способность быстро восстанавливать физические и душевные силы.

– Конечно, если учесть, сколько раз ты бросал свою женщину на пол и терзал ее.

– Думаю, этой ночью нам больше подойдет койка.

Он подхватил Онорию и бросил на постель. Она упала на груду одеял и пуховый матрас, который дала ей Диана.

Онория продолжала злиться на Кристофера за его обман, но в глубине души понимала, что в сложившейся ситуации он поступил разумно. Однако эмоции ее не утихали.

Кристофер начал раздеваться. Когда он снял рубашку и штаны, гнев Онории уступил место страсти.

Онория зарылась пальцами в волосы Кристофера, размышляя о том, почему моряки так любят украшать свое тело экзотическими татуировками в портах, где бывают. Путешествующие леди обычно довольствуются какой-нибудь вазой или чашкой с названием города.

Черт бы побрал этого мужчину: он опять отвлек ее от праведного гнева.

Кристофер подошел к койке, нырнул под нависающую балку и оперся одним коленом на одеяла.

– Раздвинь ноги, – тихо сказал он.

Она сделала это без колебаний. Ее бедра были уже влажными от страстного желания.

Он поцеловал ее в губы и начал спускаться ниже по торсу, задержавшись на пупке, чтобы поласкать его языком. Затем продолжил путь к пушку, темневшему в месте соединения бедер, и далее к ее лону.

Его дыхание шевелило завитки ее темных волос. Он поцеловал набухшую шишечку, и затем его язык скользнул в раскрывшуюся раковину.

Онория издала громкий стон, впилась руками в одеяла, сминая их, а он продолжал со знанием дела медленно ласкать ее губами и языком.

Онория не представляла себе, какие это вызовет ощущения. Он умело касался языком каждой складочки, слегка ударял им по шишечке над ними, вызывая пульсацию и трепет в глубине ее тела.

Она выкрикивала его имя снова и снова, сгорая от страсти.

Неожиданно он отстранился от нее. Она откинулась на спину и лежала ошеломленная, тяжело дыша, ощущая обильную влагу между ног.

Его улыбка была страстной и порочной.

– Я вернулся за тобой, моей женой. Хочу вернуть все: мое сокровище, мою команду и тебя. И не остановлюсь, пока все это не будет принадлежать мне. Не забывай об этом.

– Мною ты уже владеешь, – промолвила она.

– Это верно, – согласился Кристофер. Он без прелюдий вошел в нее.

Она застонала, а он начал двигаться резкими толчками, пока не излил в нее свое семя. Затем в изнеможении рухнул рядом с ней.

Кристофер лежал, закрыв глаза и тяжело дыша. Его мышцы оставались напряженными, как будто он проплыл много миль и наконец благополучно выбрался на берег.

Онория убрала с его лица прядь золотистых волос. Его ресницы затрепетали, когда он остановил на ней взгляд своих серых глаз.

– Надеюсь, я полностью расплатился с тобой?

– Ты имеешь в виду пари? Думаю, полностью. Кристофер улыбнулся:

– Жаль. – Он поцеловал ее в шею. – И теперь я могу делать что хочу.

Онория вздохнула. Сейчас он наверняка помчится на палубу проверить, следует ли корабль правильным курсом.

– Разумеется.

Однако о корабле он сейчас не думал.

То, что он затеял, было бы порочным, если бы она не являлась его женой. Он повторил то, о чем она его просила и что довело ее почти до безумия, пустив в ход все свои способности и умение, только более изощренно. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он попросил ее сделать потом и что, пожалуй, противоречило законам природы.

Он был мягок и нежен, резок и игрив. Он причинил ей боль и тем не менее возбудил ее.

Когда они закончили и Онория, свернувшись клубочком, задремала рядом с ним, он встал с постели. Койка была горячей и скомканной после их любовных игр, и его кожа блестела от пота.

Кристофер оделся и нежно поцеловал жену.

– Спи, – сказал он и вышел из каюты, впустив холодный воздух, когда открывал дверь.

Онория лежала на спине в смятой постели, слишком усталая, чтобы продолжать испытывать гнев, от которого он так успешно отвлек ее. Она была ужасно глупой и не знала, что с этим можно поделать.

Кристофер нашел Мэнди на корме. Она наблюдала за горизонтом и звездами.

– Ты еще можешь прогуливаться? – спросила она.

Он прислонился к кормовому планширу и немного расслабился.

– С трудом. – Он все еще ощущал последствия общения с Онорией: и не только ее жгучие поцелуи, которыми она осыпала его, но также синяки на шее и царапины на спине.

– Тебе действительно нравится эта девочка? – смеясь, продолжила Мэнди.

Он пожал плечами, не испытывая смущения, не скрывая своих чувств к Онории.

Они стояли на корме одни, однако он говорил тише, чем обычно.

– Я видел, как ты целовалась с Хендерсоном, Мэнди. Ее улыбка увяла. Она сделала вид, будто рассматривает созвездие Ориона.

– Я и раньше целовалась с мужчинами.

– Целуйся с ним сколько хочешь, только не откровенничай.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

– Я никогда не предам тебя… нас… ради нескольких поцелуев.

– Знаю. Но любовь иногда меняет образ мыслей. Заставляет делать глупости.

– Я не влюблена в этого очкастого, чопорного англичанина, – возразила Мэнди, как показалось Кристоферу, слишком поспешно. Он ничего не сказал, а она продолжала смотреть на горизонт. – А ты, значит, влюблен в свою жену?

– Скорее всего да.

Сказать это было не трудно. Слова – всего лишь дуновение воздуха.

– Почему ты на ней женился?

Кристофер снова пожал плечами. Он вспомнил душную, пахнущую сыростью и отбросами камеру, а потом Онорию, такую хорошенькую и чистую, с печальными глазами и мягкими губами, которые шептали что-то, почти касаясь его губ. Внутренний голос убеждал его, что он не должен отпускать ее совсем в данный момент.

Он обхватил своими грязными руками ее лицо и сказал: «Выходи за меня замуж, Онория». Какое-то мгновение она смотрела на него, как испуганная голубка, потом в ее зеленых глазах появилась решимость, и она выпалила: «Да».

– Не знаю, – в раздумье ответил Кристофер. – Видимо, не хотел умирать в одиночестве.

На этот раз Мэнди не рассмеялась, вообще не проявила никаких эмоций. В ее сердце никогда не было места для сострадания.