Джентльмены на ступеньках смотрели на него с величайшим презрением. В своем простом черном сюртуке и нанковых бриджах под плащом Раф сильно отличался от них, чванливых и расфранченных, ибо, даже вернувшись в Англию, он не пытался следовать современной мужской моде.

Человек с седыми волосами взмахнул треуголкой и отвесил Рафу элегантный поклон.

— Ну и ну! Разрази меня гром, если это не Рафаэль Ховард! Блудный сын вернулся! А мы думали, ты отдал концы во Фландрии.

— Боюсь, что мы не знакомы. — Раф с недоумением смотрел в насмешливые карие глаза. Он не узнавал ни одного из стоявших перед ним джентльменов.

— Пойдем, Андриа, — нетерпеливо позвала полная леди. — Нечего мешкать.

Та, кого назвали Андрией, не отрываясь смотрела на Рафа огромными расширенными глазами. Она стояла, будто окаменев, с искаженным от ужаса лицом, словно ненароком оказалась в центре жуткого кошмара.

— Ты! — вскричала она наконец, прислоняясь к стене в поисках опоры. — Как ты посмел снова сюда явиться?

Светловолосый джентльмен подставил ей согнутый локоть. Леди вцепилась в его руку, с трудом удерживая равновесие. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

Раф поклонился.

— Извините, сударыня, если я шокировал вас своим внешним видом, — виновато произнес он, — но я вас не помню. Никого из вас. И осмелюсь сказать, мы останемся незнакомцами, покуда не будем представлены друг другу.

— Нет, вы посмотрите на него! — воскликнул мужчина, протянувший леди руку помощи. — Этот тип явился сюда как ни в чем не бывало и прикрывается какими-то извинениями. Он, как всегда, самонадеян сверх всякой меры!

Его приятели захохотали. Рафу показалось, что он видит страшный сон. Почему они смотрят на него с презрением? Почему он вдруг стал чужим в этом мире, и где его друзья?

— Ты наверняка помнишь меня, Раф, — насмешливо протянул человек в фиолетовом фраке. У мужчины было напудренное лицо с выступающим надо лбом острым козырьком черных волос, из-под которых злобно поблескивали янтарные глазки. — Я твой бывший одноклассник, Каннингем.

— Боюсь, ваше имя не смогло всколыхнуть мою память. Очевидно, мы никогда не были слишком близки. — В голове у Рафа была полная путаница, он никак не мог собраться с мыслями. От сознания своей беспомощности у него заныло под ложечкой.

— Как это не были близки? — промурлыкал Каннингем, сложив на груди руки. Он был намного ниже Рафа, но эта разница в росте, похоже, успешно компенсировалась цепкостью терьера.

Раф оглядел каждого джентльмена быстрым раздраженным взглядом и холодно произнес:

— Как я ни старался отыскать в вас хотя бы крупицу тепла и дружелюбия, мои попытки не увенчались успехом.

Мужчина с седыми волосами сдавленно засмеялся:

— А вы рассчитывали, что вас встретят с распростертыми объятиями, лорд Деруэнт? Это после всего, что вы натворили?

Раф напрягся как натянутая струна, чувствуя, что эта враждебность всего лишь малая толика истинного отношения к нему, преддверие бездонной пропасти. Если в нее заглянуть, недолго и спятить.

Он сжал кулаки.

— Джентльмены, я не понимаю, о чем вы говорите. Но и не уверен, что желаю прояснить этот вопрос. Во всяком случае, не с вами.

В глазах светловолосого мужчины читалась издевка.

— Позволь, я сам представлю себя. Я — Бокларк Саксон, а это твоя жена, Андриа Саксон, леди Деруэнт.

Глава 2

Окружающий мир вдруг закружился перед его глазами. Раф зажмурился, пережидая этот сумасшедший круговорот. Открыв глаза, он взглянул на свою жену и увидел, что она устремилась вниз по ступенькам, чтобы сесть в ожидающую ее карету.

Не успел он сообразить, что ей скажет, как ноги сами понесли его к экипажу. Кучер уже собирался закрыть дверцу. Раф схватился за ручку и пристально посмотрел на очаровательную леди, к которой его почему-то непреодолимо влекло.

Ее лицо казалось произведением искусства, где каждая отдельная черточка находилась в идеальной гармонии с остальными. Широко посаженные глаза и прямой нос прекрасно дополняли друг друга, а чуть великоватый рот придавал лицу особый шарм. На правой щеке была едва заметная ямочка — признак, указывающий на веселый характер. Но глаза ее предвещали бурю.

— Если то, что сказал Саксон, правда, — начал Раф, — то есть… что вы моя жена, тогда мне, право, жаль, что я ничего не помню о нашем союзе, мадам.

От гнева лицо незнакомки побагровело.

— Если это правда? Да как ты смеешь сомневаться в этом? Как ты можешь приближаться ко мне после того, как ты два года не давал о себе знать? После той боли, что ты мне причинил? После тех лишений, через которые я прошла по твоей милости? Мы думали, что ты погиб. Но ты жив и просто забыл обо мне. Меня оскорбляет твое поведение!

— Я уверен, что не знал вас до этого момента, — пожал плечами Раф.

Леди повернулась к нему спиной и закрыла лицо руками. Раф надеялся, что она хоть что-нибудь ему скажет, но она сидела все так же неподвижно и молчала. Его захлестнуло чувство вины.

Он проглотил вставший в горле комок и напряг память, лихорадочно пытаясь вернуть из небытия все то, что с ним произошло два года назад.

— Я действительно очень огорчен, сударыня, — продолжал он. — Я совершенно не представляю, какую несправедливость я допустил в отношении вас. Если можно что-то поправить, я…

Незнакомая пожилая дама перегнулась через колени его жены и потянула на себя дверцу. Но Раф не собирался отступать. Не сейчас, когда он видел, что у его жены такое отвратительное настроение.

— Сейчас не время и не место выяснять отношения, — раздраженно проговорила пожилая дама. — Это не мое дело, но я думаю так же, как Андриа, и полностью ее поддерживаю. Ты оскорбил ее, Рафаэль.

— Миледи, могу я узнать, кто вы?

У дамы от удивления округлились глаза.

— Как, ты и меня не узнаешь? Я — твоя тетя Ребекка, леди Стоу, сестра твоего отца. И я скорблю о той минуте, когда твой отец увидит, что с тобой сталось. Разумеется, если он тебя узнает.

— А что со мной сталось? — Раф был в отчаянии. Леди Стоу сделала движение губами, как бы проверяя, способна ли она высказать вслух свои мысли.

— Пожалуй, ты выглядишь как и прежде. Разве что стал чуть старше. Но по сути от тебя ничего не осталось, кроме внешней оболочки.

— Но тем не менее это я! — вскричал Раф. Ему казалось, что весь мир сошел с ума. Или это он сумасшедший? — Скажите, мадам, что происходит?

— Твой приезд сюда для нас оскорбление, — произнесла его жена, глядя на него опухшими от слез глазами. — У тебя здесь нет друзей. Ты потерял их в тот день, когда сбежал от нас.

— Это какая-то ошибка, мадам. — Рафа захлестнуло бешенство, но он пока сдерживался. — Я никогда не пренебрегал своим долгом и не дезертировал…

— Именно это ты и сделал, — заметила его жена, прищурив глаза. — И не пытайся оправдывать свое поведение, я все равно не стану тебя слушать. Что бы ты ни сказал, меня это не впечатлит.

Раф стиснул зубы. Он не знал, чем объясняется ее отношение к нему и в чем заключается его преступление. Он поискал ответ в ее сверкающих гневом синих глазах, но не увидел там ничего, кроме отвращения. Несомненно, по ее убеждению, он сотворил когда-то что-то ужасно подлое. Эта мысль подействовала на него угнетающе.

И тут он вспомнил о своей дочери. Эта женщина оставила Бриджит в сиротском приюте.

Раф громко хлопнул дверцей. Дама, назвавшаяся его тетей, защелкнула оконную задвижку. Он быстро взглянул на свою жену, но она вновь повернулась к нему спиной. Раф растерянно наблюдал, как экипаж с грохотом покатил по дороге, унося с собой ответы на вопросы, которые он не успел задать. Душу его заполнила странная пустота, но тут же на него нахлынула ярость от сознания, что его жена отказалась от их дочери.

— Сердечным приемом это не назовешь, — насмешливо пропел Бокларк.

Раф не слышал, как Саксон подошел к нему и остановился рядом.

— Так, может, ты возьмешь на себя труд восполнить некоторые пробелы в моей памяти? — попросил Раф, и как только произнес эти слова, тут же пожалел о них.

— Охотно, — хмыкнул Бокларк, — но это займет не один день. И прежде мне придется хорошенько подкрепиться.

— У меня времени много, я не спешу, — парировал Раф. Ему не понравился холодный блеск в глазах обступивших его мужчин.

Бокларк повернулся к своим приятелям:

— Мы должны поведать Рафу историю его жизни. Женщин мы, разумеется, исключим, так как у них вечно глаза на мокром месте. Я думаю, каждому из нас есть что сообщить ему, не так ли?

Раф окинул глазами джентльменов в разноцветных шелковых фраках, брезгливо отметив, что у них напомажены губы. Мужчины были в вечерних костюмах, стало быть, скорее всего вся эта компания находилась здесь с ночи. Никто из них не заезжал утром домой, чтобы сменить свой пышный наряд. По их воспаленным глазам можно было судить о количестве выпитого. Подобные загулы мало привлекали Рафа. После нескольких посещений «Цветущего лотоса» в Лондоне у него навсегда пропала охота к подобным видам досуга. Он хорошо усвоил, что любое попустительство своим слабостям не приносит ничего, кроме беды, и потому предпочитал сохранять ясную голову.

Непонятно, как он мог когда-то проводить ночи, развлекаясь в компании таких вот бездельников? Пока он размышлял, какой-то незнакомый человек с прыщавым лицом и узким подбородком подошел к нему.

— Видишь этот шрам над правой бровью? — произнес он скрипучим голосом. — Это ты оставил, Раф.

— Позволь, сначала я представлю тебе нас всех, — вмешался Бокларк. — Как я уже сказал, я — кузен леди Деруэнт, и подозреваю, что мне придется осушать ее слезы. Позже. — Он перешел на шепот: — Я подчеркиваю, леди Деруэнт предпочтет, чтобы это делал я. — Он дружески потрепал Рафа по плечу. — Твой приезд вызвал переполох в этой сонной деревушке. До нас дошли слухи, что…