Августа едва держалась на ногах. Как сквозь туман она почувствовала, что ее ведут по крыльцу к двери дома, и заволновалась. Если он собирался ограничиться поцелуями, то на крыльце было достаточно темно. Но если…

— О боже! — произнесла она, понимая, что сейчас произойдет неизбежное.

Скотти лишь усмехнулся в ответ, открывая дверь и пропуская ее вперед. Он понимал, что спорить с Августой бесполезно. Она считала себя неудачницей, приносящей всем одни разочарования, и не поверит ему, что бы он ни говорил. Гораздо быстрее и проще — а главное, приятнее — будет просто показать ей, насколько она не права. На самом деле она особенная, неподражаемая…

Августе даже не пришло в голову сказать ему, что она не хочет идти с ним в дом. Это было бы ложью, и Скотти имел все основания этому не поверить. Они были обречены на это грехопадение, и Августа никогда не чувствовала себя такой счастливой. Но в то же время ее душил страх.

— А как же Хлоя? — прошептала она, чувствуя, как обнимают ее сильные руки Скотти, как губы его касаются чувствительного места на шее.

— Она крепко спит у себя наверху. — Скотти расстегивал уже верхние пуговицы ее платья, его губы ласкали плечо.

— Что, если девочка проснется?

— Не проснется.

— Если все-таки? Что ты тогда будешь делать?

Скотти развернул девушку к себе лицом, обхватил ладонями ее щеки и нежно поцеловал.

— Если Хлоя проснется, мне придется пойти к ней. Я дам ей стакан воды и расскажу сказку. Потом дождусь, пока она заснет. А что будешь делать ты?

Августа улыбнулась и ответила первое, что пришло в голову:

— Я тебя подожду.


Она чувствовала, что попала во власть таинственных, магических сил, которые могут в любой момент овладеть ею снова. Унести за собой. Разрушить ее привычный мир.

Она слышала щебетание птиц, чувствовала на лице теплый солнечный свет, но боялась, что, если откроет глаза, закончится прекрасный сон, который она видела этой ночью.

Ей было тепло и удобно. Во всем теле ощущалось удовлетворение, мускулы сладко заныли, когда Августа потянулась.

— Не двигайся, прошу тебя, — раздался рядом мужской голос.

Августа застыла на несколько секунд, затем рассмеялась. Скотти застонал, повернулся и обнял ее.

— Давай еще поспим.

Повернув голову, она увидела, что глаза его полуоткрыты, и в них можно прочесть отблески вчерашней страсти.

— Думаю, мне лучше уйди, — Августа шутливо потерлась носом о его нос. — Скоро проснется Хлоя.

— До восьми она будет смотреть мультфильмы. В восемь и уйдешь. — Он крепче обнял Августу и закрыл глаза.

— Но тогда она увидит меня. Скотти снова открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.

— А у нас что — тайный роман?

— Тебе не кажется, что так будет лучше? Хотя бы на первых порах. Пока мы не убедимся, что подходим друг другу.

Скотти широко улыбнулся:

— Знаешь, что я тебе скажу — ты прекрасно мне подходишь.

Августа тихо рассмеялась и снова потерлась носом о его нос.

— Ты мне тоже.

— Так о чем же тогда беспокоиться?

— Просто не хочу, чтобы вслед за пробудившимися надеждами наступило разочарование, если у нас ничего не получится.

Скотти чуть отстранился, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Так ты надеешься, что у нас получится?

Августа немного опешила. Неужели он думает, что она легла бы с ним в постель, будь это не так.

— Честно говоря, да… — тихо произнесла Августа, задумавшись лишь на секунду. Скотти быстро поцеловал ее в губы.

— Я тоже. Просто мечтаю увидеть тебя в облике чопорной замужней дамы с вечно недовольной гримасой на лице. Послушать, как ты ругаешь меня за то, что я весь вечер носил свою вставную челюсть в кармане на свадьбе нашего сына и…

— Нашего?..

— Сына. Нашего младшего сына, — уточнил Скотти, приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на нее. — Наверное, пора сообщить тебе, что я хотел бы иметь сыновей. Столько, сколько ты посчитаешь возможным мне подарить. Я отчаянно нуждаюсь в мужском обществе.

— И ты хочешь их прямо сейчас?

— Как только ты будешь готова.

— А может, тебе лучше вступить ради мужского общества в бейсбольный клуб?

Обхватив ногой бедра девушки, Скотти склонился над ее грудью. Сердце ее билось ровно и громко. Скотти получил ответ, которого так ждал. Он прочел его в глазах Августы. Он знал этот странный, мягкий свет, который появляется в глазах женщин, когда они думают о младенцах. Конечно, Августа хотела ребенка.

— Это не одно и то же. — Рука его проникла под простыню и коснулась мягкого живота Августы. — Мне нужен кто-то, кто еще не умеет бриться и стоять перед писсуаром. Кто еще не умеет играть в бейсбол. Не знает, что такое изолента и молоток. И я бы смог научить его всему этому.

Августа улыбнулась:

— Ну да, Хлою ведь нельзя научить размахивать бейсбольной битой и издавать эти отвратительные звуки, которые так любят мальчишки.

— Да уж, пожалуй, не стоит. — Августа рассмеялась, и Скотти поспешил обнять ее за плечи. — Теперь ты понимаешь?

— Понимаю. Перед тобой стоит очень серьезная проблема.

— И я очень серьезно к ней отношусь.

Этого он мог бы и не говорить, Августа и сама видела, что, несмотря на шутливый тон, глаза его были абсолютно серьезными.

— Тогда скажи мне вот что, — продолжал он. — Учитывая надежды, которые я на тебя возлагаю, — и, как мы только что узнали, ты тоже надеешься, что у нас получится, — как ты думаешь, кто будет больше всех разочарован, если это окажется не так? Ты? Я? Или все остальные?

Августа никак не могла понять, на что намекает Скотти.

— Конечно же, мы, — ответила она. — Я хотела только сказать, что мы должны считаться с Хлоей, с моей матерью и…

Скотти зажал ей рот поцелуем.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, и ты, наверное, права насчет Хлои. Она уже знает, что взрослые не всегда ладят друг с другом, и нам, видимо, не стоит торопить события. Вы двое только что познакомились, вам нужно время привыкнуть друг к другу. — Взгляд его скользил по ее губам, подбородку, груди. Какая же она красавица! — Но кроме этого, кроме нас троих, совершенно не имеет значения, кто и что подумает по поводу наших отношений. Больше всего потеряем в случае неудачи мы. И, — продолжал он, прижимая палец к губам Августы, которая хотела что-то сказать. — И заплатить нам придется поровну. Понимаешь? Ты не испытаешь ни большей боли, ни большего счастья, чем я. Наши мечты одинаково важны для нас обоих.

Августа была, пожалуй, согласна с его словами, но понимает ли он сам до конца, о чем говорит? Скотти коснулся губами ее губ. Игриво и нежно. Что он вообще может знать о разочарованиях? Этот везучий человек по прозвищу Мидас? Разве он когда-нибудь кого-нибудь разочаровывал? Правда, Августа пока что тоже не принесла ему разочарований, но все же…

— Расскажи мне о своей жене, — попросила она. — Можешь объяснить, почему вы расстались?

Скотти медленно поднял голову и внимательно поглядел на нее.

— Прямо сейчас?

Августа сразу заметила голодное выражение в его глазах и тихонько рассмеялась.

— Если не возражаешь. Очень коротко, не больше пятидесяти слов.

Скотти усмехнулся, лег поудобнее, затем нахмурился.

— В общем, ничего такого не случилось. Не то чтобы мы изменяли друг другу или часто ругались. Мы поженились очень молодыми, и жизнь наша была довольно сложной — Хлоя появилась чуть раньше, чем мы рассчитывали, нам обоим надо было закончить учебу. Я учительствовал и готовился к экзаменам на магистра, а Дженис только что сдала на магистра экономики и собиралась продолжить обучение в юридическом колледже. Но мы были счастливы тогда. Я получил свою степень и стал работать полный день. Дженис начала учебу на семестр позже из-за родов, но к следующему лету все нагнала. При школе, где я преподавал, был детский сад, и я часто брал туда Хлою, чтобы Дженис могла заниматься. Если между нами возникали проблемы, всегда находился способ их разрешить. Чем более сумасшедшей становилась наша жизнь, тем счастливее мы себя чувствовали, тем больше нуждались друг в друге, уважали и ценили друг друга.

— Так что же все-таки случилось?

Скотти покачал головой:

— Наверное, жизнь стала легче. Я получил пост директора большой высшей школы, Дженис была многообещающим клерком юридической фирмы. Хлое исполнилось три года, она пошла в детский сад. Мы наконец смогли позволить себе небольшой отпуск. Оставили дочку с матерью Джен и отправились на пять дней на Багамы. На четвертое утро мы проснулись в объятиях друг друга и… почувствовали себя совершенно чужими. — Он нахмурился, вспоминая. — Мы лежали в одной постели, но у нас не было ничего общего — ни целей, ни привязанностей, — мы хотели от жизни совершенно разных вещей. Мы хорошо относились друг к другу, но любви больше не было. И ничьей вины в этом тоже не было. Просто мы как-то отошли друг от друга.

— И все? Никаких ссор? Никаких обид и упреков? — удивилась Августа.

Скотти чуть отодвинулся от девушки, утратив вдруг игривое настроение.

— Нет. Мы попытались не обращать внимания на растущее отчуждение. Оставались вместе еще какое-то время, просто по инерции, не желая ничего менять. Ради Хлои. Ради семьи. Посетили несколько консультантов по вопросам брака, исповедника ее матери… Но ничего уже нельзя было сделать.

— И тогда вы разошлись.

— Примерно так. — Скотти прямо смотрел на Августу, и в глазах его не было ни гнева, ни боли, ни сожаления. — В один прекрасный день Дженис вернулась домой с работы и сообщила, что она, кажется, влюбилась в другого мужчину. К тому времени и я стал иногда заглядываться на других женщин, — он улыбнулся. — Рано или поздно один из нас должен был положить этому конец.

— А она до сих пор с тем человеком?

— Да, наверное. Развод пока еще не оформлен, но мне кажется, да. Джен бросила работу, перекроила наши жизни и переехала в Спрингфилд, чтобы быть рядом с ним. Наверное, она что-то чувствовала к этому мужчине. — Рассмеявшись, Скотти стал накручивать на палец выбившуюся прядку волос Августы. — Знаешь, если бы я чуть более философски относился к жизни, то сказал бы, что мой брак закончился именно так и тогда, когда должен был закончиться.