— Нет, — сказала она быстро, — конечно, нет. Это была моя ошибка. Я просто находилась в гостиной. — Девушка прошла к дивану, стоявшему позади нее. — Я приняла Вас за герцога.

Должно быть это невеста герцога, понял Джек. Как интересно. Было трудно понять, почему Уиндхем тянул с браком. Он отвесил ей вежливый поклон.

— Капитан Джек Одли, к Вашим услугам, сударыня. — Прошло много времени с тех пор, как он представлялся, используя свое воинское звание, но почему–то сейчас это показалось ему необходимым.

Она присела в изящном реверансе.

— Леди Амелия Уиллоуби.

— Невеста Уиндхема.

— Так вы его знаете? О, ну, конечно, знаете. Вы же здесь гость. О, Вы должно быть его партнер по фехтованию.

— Он говорил Вам обо мне? — День становился все более интересным.

— Немного, — призналась девушка. Моргнув, она уставилась куда–то вне его поля зрения. Он понял, что она смотрела на его щеку, на которой все еще красовался синяк после стычки с ее женихом днем ранее.

— Ах, это, — пробормотал Джек, испытав небольшое смущение. — Это выглядит намного хуже, чем есть на самом деле.

Ей хотелось расспросить его об этом. Он видел это по ее глазам. «А видела ли она почерневший глаз Уиндхема?» — подумал он. Если да, то, конечно, это разожгло ее любопытство.

— Скажите мне, леди Амелия, — просто сказал Джек, — какого она сегодня цвета?

— Ваша щека? — спросила она с небольшой долей удивления.

— Конечно. Вы никогда не замечали, что ушибы имеют свойство выглядеть тем хуже, чем они старее? Вчера он был совершенно фиолетовым, почти по–королевски, с намеком на синий. Я не заглядывал в зеркало в последнее время. — Он повернул голову, чтобы ей было лучше видно. — Он все еще также привлекателен?

Ее глаза расширились, и одно мгновение она, казалось, не знала, что сказать. Джек задумался, флиртовал ли с нею хоть один мужчина. Позор Уиндхему. Он оказал ей плохую услугу.

— Э–э, нет, — ответила леди Амелия. — Я не назвала бы его привлекательным.

Он рассмеялся.

— Никаких чопорных слов?

— Боюсь, те синие оттенки, которыми Вы так гордились, на данный момент слегка позеленели.

Он наклонился к ней с теплой улыбкой.

— В тон моим глазам?

— Нет, — сказала девушка, по–видимому, невосприимчивая к его очарованию, — только не с примесью фиолетового. Это выглядит совершенно ужасно.

— Фиолетовый, смешанный с зеленым дает…?

— Настоящую грязь.

Джек снова рассмеялся.

— Вы очаровательны, леди Амелия. Но я уверен, что Ваш жених говорит Вам это при каждом удобном случае.

Она не ответила. Не то, чтобы она не могла. Но ее единственными возможными ответами были – «да», что продемонстрировало бы ее тщеславие, или «нет», что раскрыло бы пренебрежение ею со стороны Уиндхема. Ни один из ответов не был тем, что леди желала бы показать миру.

— Вы ждете его здесь? — спросил Джек, думая про себя, что пора заканчивать беседу. Леди Амелия была очаровательна, и он не мог отрицать определенной степени развлечения, которая проистекала из знакомства с нею без ведома Уиндхема, но он все еще был немного взвинчен и с нетерпением ожидал, когда он окажется на улице.

— Нет, я только… — Она откашлялась. — Я должна встретиться здесь с мисс Эверсли.

Грейс?

И кто посмеет утверждать, что человек не может глотнуть немного свежего воздуха в гостиной? Нужно только разбить окно.

— Вы знакомы с мисс Эверсли? — Спросила леди Амелия.

— Да, знаком. Она восхитительна.

— Да. — Последовала пауза, достаточно долгая для того, чтобы заставить Джека задуматься. — Ею все восхищаются, — закончила леди Амелия.

Джек подумал не создать ли трудности Уиндхему. Простое, невнятное: «Как Вам должно быть трудно, когда здесь в Белгрейве находится такая красивая леди» — заставило бы ее задуматься. Но это, в равной степени, принесло бы неприятности и Грейс, а этого он не собирался делать. Итак, вместо этого он выбрал вежливое и скучное:

— Вы знакомы с мисс Эверсли?

— Да. Точнее, нет. Я хочу сказать, что больше, чем знакома. Я знала Грейс с самого детства. Она очень дружна с моей старшей сестрой.

— И конечно с Вами.

— Конечно. — Согласилась леди Амелия. — Но все же больше с моей сестрой. Дело в том, что они одного возраста.

— Ах, это ужасное положение младшей сестры, — пробормотал он.

— У Вас есть опыт?

— Ничуть, — ответил Джек с усмешкой. — Я был одним из тех, кто игнорировал младшего брата. — Он вспомнил дни, проведенные им в семье Одли. Эдвард был всего лишь шестью месяцами моложе, а Артур всего лишь на восемнадцать месяцев младше него. Бедный Артур был исключен из всех проделок, и даже более того, он был им не интересен — это тот Артур, с которым его, в конечном счете, связали самые прочные узы.

Артур был необыкновенно проницателен. В этом они были схожи. Джек всегда был способен читать людей, как открытую книгу. Он имел к ним подход. Иногда это было его единственным способом сбора информации. Но, будучи мальчишкой, он рассматривал Артура как надоедливого щенка. Только когда они оба стали студентами в Портора Ройал, он понял, что Артур все видит и понимает, также как и он сам.

И хотя Артур никогда не говорил ему об этом, Джек знал, что он понимает и его тоже.

Но он подавил в себе сентиментальные воспоминания. Им было не место, не сейчас, не в компании с очаровательной леди, когда в любой момент могла появиться еще одна. Поэтому он решил озвучить более счастливые мысли об Артуре и сказал:

— Я был самым старшим ребенком в семье. Думаю, это произошло случайно. Я должен быть самым недовольным, поскольку отвечал за все.

На что леди Амелия улыбнулась.

— Я — вторая из пяти, таким образом, я тоже могу оценить Ваши чувства.

— Пятеро! И все девочки? — предположил Джек.

— Как Вы догадались?

— Я понятия не имею, — сказал он довольно честно, — за исключением того, что это — такая очаровательная картина. Было бы досадно испортить ее мужчиной.

— Ваш язык — всегда такой серебряный (прим. — равносильно нашему выражению «хорошо подвешен язык»; «серебрянный язык» означает также красноречие, лесть.), капитан Одли?

Джек одарил ее одной из своих самых лучших улыбок.

— За исключением тех случаев, когда он является золотым.

— Амелия!

Они оба обернулись. В комнату вошла Грейс.

— И мистер Одли, — сказала с удивлением Грейс, не ожидавшая увидеть здесь Джека.

— О, прошу прощения, — произнесла леди Амелия, поворачиваясь к Джеку. — Я думала, что Вы капитан Одли.

— Это, — сказал он, слегка пожав плечами, — зависит от моего настроения. — Он повернулся к Грейс и поклонился. — Я совершенно счастлив увидеть Вас вновь так скоро, мисс Эверсли.

Она покраснела. Заметила ли это леди Амелия, подумал Джек.

— Я не знала, что Вы здесь, — сказала Грейс после легкого реверанса.

— Ничего страшного. Я направлялся на прогулку, когда леди Амелия перехватила меня.

— Я думала, что это Уиндхем, — объяснила леди Амелия. — Не странно ли это?

— Действительно, — ответила Грейс, чувствуя себя очень неудобно.

— Конечно, я не очень вглядывалась, — продолжила леди Амелия, — это и объясняет то, что я ошиблась. Я только заметила его краем глаза, когда он шагал мимо открытой двери.

Джек повернулся к Грейс.

— Это имеет такое большое значение, как я здесь оказался?

— Такое большое значение, — эхом отозвалась Грейс. Она обернулась через свое плечо.

— Вы ждете кого–то, мисс Эверсли? — спросил Джек.

— Нет, я только подумала, что его милость захотел бы присоединиться к нам. Э–э, так как его невеста здесь, конечно.

— Так он вернулся? — Пробормотал Джек. — Я не знал.

— Мне так сказали, — ответила Грейс, и он был уверен, что она солгала, хотя не мог понять почему. — Сама я его не видела.

— Увы, — сказал Джек, — он некоторое время отсутствовал.

Грейс сглотнула.

— Думаю, я должна его увидеть.

— Но Вы только что пришли.

— Тем не менее…

— Мы пошлем за ним, — сказал Джек, поскольку не собирался позволить ей так легко спастись. Не говоря уже о том, что он с нетерпением ждал, когда герцог обнаружит его здесь с Грейс и леди Амелией. Он пересек комнату и дернул за шнур колокольчика. — Вот, — сказал он. — Сделано.

Грейс неловко улыбнулась и подошла к софе.

— Думаю, что мне лучше сесть.

— Я присоединюсь к Вам, — сказала леди Амелия с готовностью. Она поспешила за Грейс и села прямо возле нее. Они сидели вместе, чопорно и неловко.

— Какую очаровательную картину представляете Вы обе, — сказал Джек, потому что, в самом деле, как он мог их не поддразнивать? — А я без моих красок.

— Вы рисуете, мистер Одли? — Спросила леди Амелия.

— Увы, нет. Но думаю, я мог бы взять несколько уроков. Это — благородное занятие для джентльмена, разве Вы не согласны?

— О, действительно.

Наступила тишина, затем леди Амелия подтолкнула Грейс.

— Мистер Одли — большой ценитель искусства, — выпалила Грейс.

— Тогда Вы должны наслаждаться пребыванием в Белгрейве, — сказала леди Амелия. Ее лицо являло прекрасный образец вежливого интереса. Занятно, подумал Джек, как долго она обучалась придавать лицу такое выражение. Как у дочери графа у нее должно было быть бесчисленное множество общественных обязанностей. Он предположил, что это выражение — спокойное и неподвижное, но, тем не менее, невраждебное — было весьма полезным.

— Я весь в ожидании экскурсии с целью осмотра здешних коллекций, — ответил Джек. — Мисс Эверсли согласилась показать их мне.

Леди Амелия повернулась к Грейс настолько, насколько смогла, учитывая то, что они сидели вплотную друг к другу.

— Это было очень любезно с твоей стороны, Грейс.

Грейс что–то проворчала, что, вероятно, и было ответом.

— Мы планируем избегать купидонов, — заметил Джек.