Нина Грецких - Посторонние. Книга 4

В один прыжок он оказался рядом, подхватил меня за бедра, усаживая на столешницу. Баночки со специями разлетелись, точно стая воробьев…

– Пусти! Нет! – я выставила руки вперед, но он, легко преодолевая сопротивление, заломил их за спину. Ткань жалобно трещала, и ворот рвался, обнажая грудь…

«Какой же он сильный!», – пронеслось в голове.

Я царапала его до крови! Изворачивалась, пытаясь укусить! Я билась и вертелась под ним, кажется, тем самым еще сильнее распаляя его… И себя саму!

– Ты спала с ним? – не открывая глаз, спросил Тёма. Он тяжело дышал, волосы прилипли к влажному лбу. Мы лежали на полу, перепачканные, в изорванной одежде. Наши ссоры всегда заканчивались вот так!

– Нет… пока ещё, – я с сожалением посмотрела на испорченный маникюр.

– Только попробуй! – пригрозил он. Но в его голосе, спокойном и пресыщенном, уже не было злости.

Избежать семейных посиделок было невозможно. Как невозможно было видеть Нинку рядом с Аней! Я мог смириться с их дружбой вне поля моего зрения. Но сидеть вот так, наблюдая, как они мило щебечут! Кажется, Нину мое присутствие не смущало. Я же мечтал провалиться сквозь землю! Отвлечься помогал только Денис. Правда и сын, в последнее время предпочитал мне компанию сверстников.

– Па! – Деня, всклокоченный, с горящими глазами, подбежал ко мне, – Можно я покажу пацанам твою тачку?

Я хмыкнул и вручил сыну ключи от машины. Он пулей понесся во двор, увлекая за собой толпу оголтелых ребят. Не многие из его друзей отличались достатком. Как правило, Денис дружил с детьми из небогатых семей. Я старался не думать о том, что сын, как и я в свое время, самоутверждается за их счет.

– Еще одно «Лего»? – спросила Нина, – Которое по счету?

– Сто сорок первое! – бросила Анька наобум, – Это ему на один зуб!

– Вундеркинд, однако! – кивнула Нина в сторону двери, за которой исчез Дениска.

– Ага, – хмыкнула жена. – Если папа не отнимет!

Нина адресовала мне осуждающий взгляд:

– Артём! Ты отбираешь у ребенка игрушки?

Анька засмеялась:

– Они творят на пару!

Я мельком посмотрел на Нину. Разгоряченная алкоголем, она сбросила кофточку, обнажая матовые плечи. Лямка от кружевного платья на одном из них съехала. И она не поправляла её, будто бы не замечая…

Плечо украшала миниатюрная родинка, которую я так любил целовать в моменты нашей близости. Словно божья коровка присела отдохнуть. Сейчас спорхнет и улетит! Я отвел взгляд, борясь с искушением впиться в неё губами прямо сейчас…

Хоть я и пыталась минимизировать общение с Анькой, но избегать семейных праздников было сложно. Мы всё еще были семьей! «И так будет всегда», – твердил внутренний голос.

Аня с возрастом не менялась, точно её заморозили. Все такая же рослая, она не набирала вес, хотя и не особо следила за фигурой. На лице, вечно хмуро-озадаченном, уже обозначились первые мимические морщинки. Теперь она стриглась коротко. И эта прическа добавляла ее образу мальчишеских черт.

В присутствии Артёма я так сильно старалась вести себя естественно, жизнерадостно, ничем не выдавать бушующей внутри меня бури. Как будто преступница, боясь разоблачения! Хотя, по сути, я и была преступницей. Виновной по всем статьям!

Анька проводила родителей, и улыбка сошла с её лица.

– Нин, – обратилась она, – нам поговорить бы с тобой.

Я отпила еще вина:

– О чем?

Аня тяжело вздохнула:

– О брате твоем.

Сердце ушло в пятки! Я посмотрела на Аньку, которая, устремив в никуда задумчивый взгляд, нервно покусывала губы.

– А что… случилось? – спросила я, уже не скрывая тревоги.

– В двух словах не расскажешь, – ответила Аня и улыбнулась.

Улыбка вышла натянутой.

– Он здоров? – осведомилась я, хотя знала, что тема эта далека от медицинской.

– Как бык! – подтвердила Анька.

Я посмотрела на Артёма, ища поддержки. Но он, точно химик, в окружении мензурок, увлеченно составлял очередной алкогольный коктейль.

– У Сани день рождения. Ты в доле? – окликнул меня в коридоре Андрюха. В последнее время, стыдно признаться, я променял веселые обеды с ребятами на Анькину стряпню, и даже обзавелся микроволновкой.

– Конечно! Что дарим? – поинтересовался я.

– Деньжат подкинуть решили. Это никогда не лишне, – подмигнул Андрей. Рыжий, как мультяшный персонаж, он всегда улыбался и смотрел с прищуром.

– Сегодня с нами? – мы остановились напротив моего кабинета.

Я хмыкнул, мол: «как пойдет».

– Тёмыч, что-то не нравишься ты мне! – с беспокойством сообщил приятель. – Совсем от стаи отбился!

– Наверстаю! – заверил я, торопливо открывая дверь.

«Хоть и небольшой, но все-таки, начальник. Даже на работе есть свое личное пространство».

– Есть куда расти, – сказал отец, намекая, что пора бы поднажать.

«А надо ли?», – думал я.

Куда больше сейчас меня беспокоила совсем другая мысль. Как долго удастся держать Нину рядом? Роль любовницы – это все, что я мог предложить ей в данный момент. И оттого чувствовал себя жутко виноватым! Вот завтра она скажет, что бросает меня. Как бывало уже не раз! И я побегу разводиться? Или буду наблюдать, как она устраивает личную жизнь «на стороне». Голова шла кругом!

А тут ещё Анька… Тем утром она настигла меня в душе. Кабина запотела, и я не заметил её появления.

– Ты чего? – я обернулся и выключил воду, когда она шагнула внутрь.

Не обращая внимания на мои протесты, Анька приблизилась вплотную, прижалась… Я осторожно обнял её, провел ладонью по спине:

– Ну, что случилось?

Анька спрятала лицо на моей груди. Она даже не разделась, так и стояла в ночной рубашке! И тонкая ткань вбирала влагу с моего тела. Я хотел отстранить её, но вдруг Анька начала целовать меня, опускаясь все ниже и ниже…

Я тяжело привалился спиной к мокрому кафелю, прижал к себе её голову, запустил пальцы в спутанные ото сна волосы. Меня накрыло волной…

Подобная спонтанность была не свойственна моей жене!

Спустя короткое время она отпрянула, удовлетворенная результатами своих «трудов».

– Анька! – благодарный за этот внезапный сюрприз, я попытался поцеловать её. Она увернулась:

– Зубы еще не чистила.

– Что на тебя нашло? – спросил я.

– Да так, сон приснился.

– Мммм, – я улыбнулся, – эротический?

– Вроде того, – хмыкнула Анька.

Маленькая кофейня облюбовала коридорную нишу в большом торговом центре. Словно кукольный домик, в малиновых тонах, она сама выглядела как одна большая пироженка. Плюшевые диваны, хрупкие вазочки на полке, искусственные букеты, так похожие на живые, и манящая сладкоежек витрина.

В углу аккуратной кучкой красовались профитроли. Боками друг к другу жались крепыши в пестрых нарядах – пирожные буше. И ярким пятном на подносе сияла россыпь акварельных красок макарони! Невзирая на головокружительный ассортимент, я ограничилась творожным бисквитом. В отличие от Аньки, которая решила побить все рекорды по обжорству.

– Ты не лопнешь, деточка? – уточнила я, с сомнением поглядывая на «шоколадный шоколад» в ее тарелке.

– Завидуй молча! – шутливо огрызнулась подруга, и решительно плюхнулась на розовый диван. – Мне нужны эндорфины!

Влюбленная парочка за соседним столиком потягивала молочный коктейль из одного стакана. Худощавый парень заботливо отламывал по кусочку от фруктового желе и скармливал полезное лакомство своей возлюбленной. Миниатюрная под стать ему, девушка любовно стряхивала крошки с его щеки.

– Кажется, Артём мне изменяет, – выдохнула Анька.

Я напряглась! Накануне встречи я много размышляла: «Едва ли она могла заподозрить меня в чем-то. Да и вообще! Если бы правда раскрылась, я бы уже лежала с переломанными конечностями. По-крайней мере я сама именно так и поступила бы с любовницей своего мужа. Которая по совместительству еще и моя подруга!»

А потому я решила, что Аня собирается разделить со мной очередную семейную драму. Наверняка, поссорились? «А, может быть, решили развестись?», – ненароком подумала я.

– Кажется, эту фразу я слышала неоднократно.

– Да нет! – занервничала Анька, – На этот раз все серьезно, я чувствую!

– У тебя каждый раз все серьезно! – я решила изображать безразличие.

– Нин! Ну, я же не идиотка, в самом деле! У меня предчувствие!

Я выдохнула: «ну, если это все твои улики»…

– Ань! Это предчувствие называется ревность, – диагностировала я.

– Вчера он назвал меня «малыш». Никогда раньше не слышала от него.

Я воззрилась на подругу:

– И это все? А как он обычно тебя называет?

– Раньше называл «Нюрка», бывало «детка моя», а в последнее время все больше по имени.

– Я что-то не пойму… Это плохо?

Аня выглядела растерянно. Кажется, она и сама не знала, как объяснить свои подозрения.

– Понимаешь, – начала она, – я знаю Артёма, как облупленного! Он и раньше изменял. Но это все так…

Подруга махнула рукой. Мой братец и прежде грешил, не особенно маскируясь. Однако у Аньки была своя логика. «Это всего лишь секс», – говорила она, – «пускай погуляет». Словно имея в виду блудливого кота.

– Ну, а сейчас что изменилось? – я пожала плечами, с тревогой ожидая подробностей.

– Да всё! – Анька, точно трезубцем, взмахнула маленькой вилкой, – Внимательный стал, безотказный. Цветы дарит. Как будто…, – она вздохнула, – Так, будто прощения просит.

– Подумайте только! Муж цветы дарит, а ей не нравится! – решила я разрядить обстановку. Но Анька не унималась:

– Мне сны снятся!

Я фыркнула:

– Ну, начинается! Сны, знаки… Надеюсь, к гадалке не ходила?

Анька продолжила, игнорируя мой скептицизм:

– Снилось, что он ушел от меня к какой-то швабре! И я, ты знаешь, почувствовала такую безысходность! – сказала она, вспоминая ночные видения. – Потом его телефон. И это, не говоря о постоянных задержках на работе.