Anastay - Последняя из рода Блэк

Пока Орден потрясывало от нервного напряжения, Том, который поддерживал Сэма в идее случайно уронить на Малфой-мэнор ядерную боеголовку и тем самым закрыть вопрос войны, предавался меланхолии. От идеи ядерной атаки мы, кстати, отказались. Поместье было окружено мощным защитным полем, и еще неизвестно, как бы оно сдетонировало с маггловским апокалиптическим оружием. Грюм рассказывал, что как-то раз его сверхзащищенный дом пытались взорвать обычной бомбой, так накрыло пять кварталов, а у него только фляжка из рук выпала. И то только потому, что он уснул с ней в кресле.

Так вот, Том предавался меланхолии, шатался в мантии-невидимке по окрестностям и периодически зависал на чердаке. Я не хотела даже предполагать, что он там делает с Беллатрикс. Честно, зная его, лучше было поберечь нервы и не лезть, куда не надо.

Но одним прекрасным октябрьским деньком, когда мы с Криви как раз закончили тестировать световые мечи на сопротивляемость темным тварям, а я думала, где бы взять второго дементора, потому что Джимми явно пора оставить в покое, а желательно — отправить в хороший дементоровский санаторий, — Том спустился с чердака сам не свой.

Я сидела в чулане, потому что теперь в своей комнате спокойно поразмышлять было нельзя — через одну стенку вздыхал Грейбек, через другую жила Беллатрикс.

Когда Том вошел, я подумала, что он-таки убил ее. На нем лица не было.

Он закрыл за собой дверь и сел рядом на сундук. Мотнул головой, когда я протянула ему картонную пачку маггловских кукурузных хлопьев в сахарной глазури. Сосредоточенно уставился на свои руки.

— Что ты так долго с ней делал?

Он проторчал на чердаке почти два часа.

— Общался, — кратко ответил он.

— И как?

Я хорошо понимала, что он не пришел бы ко мне в чулан просто так.

— Я стер ее воспоминания.

Я зашуршала хлопьями.

— Какие?

— Все, — просто ответил он.

— Зачем?

Том поморщился и посмотрел на фонарик Божественного Света, висящий под потолком.

— Можешь выключить?

Я подозвала к себе фонарик и отключила. Запустила под потолок Люмос.

— В чем дело?

Он усмехнулся.

— Забыла, кто моя подруга?

Тьма.

Он кивнул.

— Так зачем? — повторила я.

Том сцепил руки в замок.

— Ты заглядывала в ее прошлое?

— Нет, и не собираюсь.

— Теперь уже и не получится. Знаешь, все то, что она пережила, никому не пожелаешь.

У меня от его удрученного настроения тоже пропал аппетит, и я сунула коробку на полку. Отряхнула от липких крошек руки.

— Что тебя так разжалобило?

— Она любила меня до одержимости. Я никогда этого не понимал и не принимал. Мне было удобно, что она верна мне и готова на все ради меня. Вообще на все, понимаешь?

Я понимала.

— Она не всегда была дурной. Ты была права — такой ее сделал я.

Том замолчал.

— А какой она была?

Он бездумно смотрел перед собой.

— Во многом похожей на тебя.

Да уж. О семейном сходстве мне не раз говорила Нарцисса, Дориан, Грюм и даже МакГонагалл.

— Ты так и не ответил, зачем стер ей память.

— Она начнет с чистого листа. Как я пять лет назад.

Вот как.

— И кто поведет ее, Том?

— Что? — он непонимающе взглянул на меня.

— Она безумна. Не понимает ни кто она, ни где она, ни что вообще происходит. Она беспомощна, как ребенок, и никто не захочет ей помочь. Какую жизнь она может начать с такого чистого листа?

— И что ты хочешь сказать? — резко спросил Том. — Что надо было оставить ее вариться во всем этом ужасе? Или… по-твоему, я должен «повести» ее?

— Нет, — я вздохнула. — Конечно, нет.

Мне послышалось, будто в коридоре звякнул колокольчик, и я встала. Что, если это Снейп? Если он увидит, что мы с Томом заперлись в чулане…

Том фыркнул.

— Он обломает твои крылья, как когда-то я сделал это с Беллатрикс. И знаешь, он уже начал.

Он раздраженно распахнул дверь и ушел.

Крылья. Ну, надо же.

В общем, в эти славные октябрьские деньки все были немного не в себе.

Хотя в случае с Сириусом можно было сказать то же самое и без привязки к условиям предвоенного положения. Когда я рассказывала об этом Северусу, тот иронично заметил, что «не в себе» — это характеристика вообще всей семьи Блэк.

Сириус поднялся ко мне на чердак, вежливо постучал в дверь и, когда я открыла, даже попросил разрешения войти. Все это было до того странно, что я сильно напряглась — похоже, предстоял серьезный разговор, к которому папочка долго готовился.

Я подумала, что он все же не слепой и должен был рано или поздно заметить то, что я уже не пыталась скрывать, хотя Снейп еще соблюдал какую-то формальную конспирацию. Что на собраниях я стою рядом с ним у окна, что он невербальными чарами подливает мне горячего чая, что называет меня по имени, что я съедаю его пироженки, которые стряпает Молли… Хотя, думаю, решение поговорить созрело у Сириуса после того, как он второй раз столкнулся со мной в Хоге, когда я поднималась из подземелий, чтобы добраться до единственного открытого камина в кабинете Дамблдора. Тогда он, похоже, понял, что одними пироженками все не ограничивается. А может, еще и придумал себе что-нибудь, что уже в избытке успела напридумывать я, и против чего активно возражал Снейп-блюститель нравов.

Я уселась на кровать и предложила ему табурет.

— Грета. Ты уже взрослая девочка... — помявшись, начал Сириус, глядя на меня несчастными глазами.

Я фыркнула.

— Кажется, разговор о половой культуре у нас состоялся еще на моем четвертом курсе, разве нет?

Сириус заметно нервничал. Я понимала, что моя шутка в этой ситуации была совсем неуместна, но не смогла удержаться.

Ему удалось не взорваться, и он продолжил:

— Знаешь, когда ты привела ко мне знакомиться Хорхе и представила его, как своего мужа, я был в ужасе.

Если вспомнить, я не приводила Хорхе для знакомства. Это Сириус неудачно зашел на кухню, когда мы ждали такси, которое бы увезло муженька в аэропорт.

Тем временем Сириус продолжил:

— Когда появился маггл-уголовник, который на днях пристрелил своего же отца, я думал, что это самое худшее, что могло с тобой произойти. Но нет — после этого был дурмстрангец. Он еще не успел никого убить, но это же дурмстрангец — они все сплошь темные маги! А как он на тебя пялился... Ладно, он уехал, но тебе же мало! К тебе прилип этот вампир! Я думал, у меня сердце остановится, когда увидел вас вместе! Но я слова тебе не сказал...

Я на него вытаращилась. Слова не сказал?! А как же все эти вопли?! А как же тот осиновый кол?!

Сириус проигнорировал мой взгляд и страдальчески вздохнул.

— Грета... Как бы ни были плохи все эти парни... за исключением вампира, конечно... как бы ни были они плохи — никто из них не сравнится с... со Снейпом, — он вежливо назвал его по фамилии.

— Сириус.

— Ты не знаешь, что это за человек! Это наиподлейшая мразь, какая только бывает! Грета... это наихудшее, что ты могла выбрать.

— Отстань от него, — жестко сказала я.

— Я не исключаю, что ты могла его пожалеть... перепутать жалость с чем-то другим. Но ты сильно ошибаешься, поверь мне.

— Я тебе сказала, отстань от него.

— Мне больно видеть, как мою дочь пожирает глазами эта тварь! — воскликнул Сириус. — А ты улыбаешься ему в ответ! Грета!

Я со всей дури вхреначила кулаком по спинке кровати, и та накренилась.

— Послушай меня, Сириус, — мрачно сказала я, применяя наиужаснейший из коллекции волдемортовских взглядов. — С тех пор, как я вступила в права Главы рода, я вытащила тебя из тюрьмы, ты вернул здоровье, друзей, женился. У тебя есть дом, семья, маленький сын. Ты выжил, в конце концов, после той нелепой ловушки. Я сделала для тебя все, что только могла сделать дочь. Чего тебе еще надо? Чего?

— Грета...

Я вздохнула.

— Я отдала тебе больше, чем кто бы то ни было. А ты все продолжаешь требовать от меня чего-то. Но я не стану такой, какой ты меня хочешь видеть. Я буду вести себя так, как хочу. И любить того, кого хочу.

— Ты его любишь? — тоскливо спросил Сириус.

— Да, люблю.

— Ты ведь знаешь, есть зелья... Амортенция...

— Сириус. Я хожу за ним по пятам со второго курса. Я иногда сутками думать не могу ни о чем, кроме него. О какой Амортенции ты говоришь?

Сириус повздыхал еще немного и ушел.

А на следующий день вызвал для серьезного разговора Снейпа.

Мне как раз нужно было отправляться в гараж — и меня уже ждал у камина в чайной Том. Снейп собирался в Хогвартс и тоже спешил к камину, в котором уже скрылся Дамблдор. Он в полголоса ругал меня за почерневшие пальцы, а я в ответ спорила, что сам-то хорош — расхреначил вчера мишень Орбисом, а потом болел головой весь вечер. Потому что Орбис уж никак не входит в программу реабилитации магических способностей, которую, как я видела, ему составил колдомедик Мунго. Потом он принялся ругать меня за то, что я без спросу шарила в его ящиках — иначе как бы я нашла программу. Потом бы мне попало за то, что я утащила оттуда прикольную темномагическую книжку на почитать… В общем, можно сказать, Сириус даже спас меня.

— Снейп, — Сириус был серьезен и хмур, когда окликнул его. — Поговорить надо, — он кивнул в сторону библиотеки.

— Сириус… — угрожающе начала я, но Северус насмешливо хмыкнул и перебил меня:

— Блэк. Ну, давай, поговорим.

Они оба уставились на меня, когда я непроизвольно преградила им путь.

Снейп традиционно поднял бровь.

— У тебя, кажется, были дела?

— Не указывай моей дочери! — тут же возмутился Сириус, но потом каким-то невероятным образом взял себя в руки. — Грета, иди по делам.

Я с сомнением пожевала губу.

«Серьезно, не убьют же они друг друга», — донеслась до меня мысль Тома, которому надоело меня ждать.