«Это произошло сотню поколений назад, когда человечество жило в золотом веке. А потом мир разрушился. Мы помним катастрофу, но мы не помним мудрости наших предков, которых мы называли “Древние мудрецы”».


«Еще одна библейская история?» — подумала Моргана. Падение в Ветхом Завете, Адам и Ева, которые до грехопадения жили в раю. Моргана задрожала. Она включила фонарик, потому что свет от костра стал тусклым.


«В том золотом веке, который хопи называют Третьим Миром, солнце вставало на западе и садилось на востоке. В те времена небо касалось земли и Утренняя Звезда не существовала. А затем великая комета пролетела близко от земли и солнце изменило свое направление. Оно замерло на небе, а потом поплыло в обратном направлении. Небо упало, земля перевернулась, а комета стала Утренней звездой. Народ Господина Хакала верил, что новая звезда, которую мы называем “Венера”, когда-то была земным богом по имени Кетсалькоатль. Когда он умер, он бросился в погребальный костер, и его пепел превратился в Венеру, которая до той поры не существовала».


Моргана вспомнила, что читала священную книгу древних египтян, где говорилось о космическом перевороте огня и воды, юг стал севером, земля поменялась с небом местами, а солнце изменило направление восхода и заката. И разве не писал сам Платон: «…где солнце однажды всходило, теперь оно садится, а где оно садилось, теперь восходит…»? Моргана вспомнила, что Софокл тоже писал, что солнце изменило свой путь и теперь встает на востоке, а не на западе, как раньше.

Могла ли старая индейская женщина говорить о реально произошедшем событии?

Моргана посмотрела на мумию, более хрупкую и уязвимую теперь, когда с нее сняли всю обтрепанную одежду, и представила, как ее отец лежал здесь и, несмотря на боль и то, что его заживо похоронили, записывал эти удивительные откровения. Это было так на него похоже. Даже в конце своего жизненного пути он считал дело сохранения исчезающих знаний более важным, чем сохранение собственной жизни.

Проглотив слезы, Моргана снова погрузилась в чтение. Голос веков, гладкий, как шелковые ленты, снова вещал у уха Морганы, пока она читала страницу:


«Когда человечество выбралось из-под земли на поверхность и попало в Четвертый Мир, мы уже не были единым целым, но отделились от богов и животных. Мы считали, что изолированы от всего, что нас окружает. Перед тем как Ошитива вылепила кувшин, она собрала глину, смешала состав, добавила воды, развела растительные краски. Она не могла знать, что уже давно создала кувшин и что он просто ждет, когда она придаст ему форму. Небо тоже было в кувшине, потому что небесный ветер высушил глину. Солнечный свет был в кувшине, потому что солнце обожгло глину. Огонь был в кувшине, потому что жар в печи сделал крепкой глину. Все эти явления, а также слезы Ошитивы, были в кувшине. И этот кувшин есть вселенная».


Моргана подумала о прочном золотом фрагменте цвета осенних персиков с красным узором на поверхности. Она сама превратила его в пыль. На следующее утро она сокрушалась над своим безумным поступком, потом аккуратно смела оранжевую пыль и высыпала ее в маленькую коробочку из-под драгоценностей. Теперь, читая записи отца, Моргана понимала, что эта собранная с пола пыль в каком-то смысле представляла собой золотую оллу.

Тени плясали по странице, которую она продолжала читать, одновременно слушая голос из прошлого:


«В этом кувшине было записано то, что люди забыли, когда разрушился Третий Мир, и мы жили под землей. Слушай, как играет флейта. Слушай мелодию, каждую нотку. Когда флейтист прекращает игру, что ты слышишь? Не тишину. Мелодия по-прежнему звучит. Она просто слилась с ветром. Она стала частью того, что мои люди называют «Суукьа’катси», что означает “Единство жизни”. Это очень древнее слово, Паана. Оно произносится не на языке Людей Солнца и не на языке Господина Хакала. Оно происходит из дальних воспоминаний, оно течет в нашей крови задолго до нашего рождения. Ошитива услышала его, когда создавала кувшин, и она научила этому слову свой народ. Суукьа’катси. Ненарушенная целостность».


— Целостность… — прошептала Моргана. И одно из любимых библейских изречений тети Беттины тут же пришло ей на ум: «И сказал Иисус Богу: Святой отец, защити их силой своего имени, чтоб они стали одним целым, как единым целым являемся мы с тобой».


«Целостность — это гармония и равновесие, — читала Моргана дальше, продолжая слушать голос, — потому что все связано воедино. Представь себе паутину. Если ты прикоснешься к краю паутины, то нити начнут вибрировать, пока вибрация не достигнет центра паутины, где спит паук. Когда что-то происходит в одной части света, это отражается во всех остальных частях. Брось камешек в лужу, и это действие будет вибрировать по всей вселенной».


Моргана застучала зубами и от этого стука испугалась. Она вскочила, подумала о том, что еще можно сжечь температура в киве падала, воздух в легких словно превратился в сосульки, и она не чувствовала пальцев ног. Вдруг, когда она нагнулась, чтобы обследовать песчаный пол, кива закружилась и закачалась вокруг нее, пол провалился, стены обрушились, а потолок взлетел в небо.

Моргана закричала и, закрыв глаза, вытянула в стороны руки, чтобы удержать равновесие. Ее рука коснулась чего-то. Это была не глиняная стена, по ощущениям — кора дерева.

Она открыла глаза и ахнула.

Кива исчезла. Холод и мрак рассеялись. Она стояла на вершине юго-западной столовой горы, обдуваемая свежим ветром. Моргана была потрясена.

Впереди нее возвышались столовые горы, покрытые сосновыми деревьями и изрезанные бездонными каньонами, а наверху простиралось бескрайнее синее небо. Цвета вокруг были ослепительно-яркими. По золотисто-песочным склонам росли изумрудного цвета деревья и кусты. По лазурному небесному своду плыли белоснежные облака, а когда мимо нее пролетел беркут, небо озарилось ярко-красной вспышкой от его хвоста. Моргана почувствовала, что ее кто-то тянет за волосы. Посмотрев наверх, она с удивлением обнаружила, что стоит под сосной, а ее волосы запутались в ветках. Освободившись, она вышла из-под сосны на солнечный свет и замерла от восхищения.

— Это все происходит на самом деле? — прошептала Моргана. Ее чувства еще никогда не были так напряжены, ее кожа — такой восприимчивой к ощущениям, ее сознание — таким живым. Воздух был прохладным и бодрящим, солнце согревало руки, а раздуваемые ветром волосы били по лицу. Что может быть еще более реальным?

— Где я?

— Там, где ты должна быть, доченька.

Моргана резко повернулась. За спиной стояла старая индейская женщина. Ее длинные седые волосы были заметены в две косы и лежали на груди, обтянутой бархатной малиновой блузой. Красивый серебряный пояс с бирюзой стягивал ее талию, замшевая юбка с бахромой заканчивалась сразу над мокасинами, вышитыми бисером. Женщина была из плоти, реальная.

— Это похоже на Нью-Мексико, — пробормотала Моргана, убрав волосы с лица, — или на Колорадо. Как я попала сюда?

— Я перенесла тебя сюда.

— Зачем?

— Чтобы показать тебе твою Суть. Прежде чем понять Все Вещи, ты должна понять свою Суть. И потому, что печаль омрачила твою душу, вытеснив солнечный свет и мудрость. Твое сердце скорбит по таким людям, как Элизабет, Гидеон и любимый муж Роберт. А также по Фарадею, которого мы называем Пааной. Я перенесла тебя сюда, доченька, чтобы показать тебе, что смерти нет, потому что ничто не умирает.

Моргана посмотрела налево и направо и увидела развалины древнего поселения.

— Я в это не верю, — сказала она.

Старая женщина улыбнулась:

— Ты во многое не веришь, доченька. Ангелы и духи, боги и магия. Но ты поверишь.

Ветер сменился, принеся с собой резкий запах полыни. Моргана почувствовала смешанный запах сосновой хвои и пыли. От свежего ветра закружилась голова.

— Я все еще в киве? У меня галлюцинации?

— Ты повсюду, доченька, в ненарушенной целостности. Посмотри на ночное небо. — Старая женщина взмахнула рукой, и вдруг наступила ночь. Черный небесный свод, украшенный мерцающими, как бриллианты, звездами, простирался до бесконечности.

Моргана вскрикнула и как завороженная уставилась на миллионы звезд, рассыпанные по всему небу — от горизонта до горизонта.

— Посмотри, — сказала старая женщина, — как движутся небесные тела, находящиеся в постоянной работе. Ни один лучик света на небе не замирает. Также и в природе: ничто не замирает, даже камень, он все время меняется. Все во вселенной постоянно трансформируется из одной стадии в другую, изменяясь без конца, и то же самое происходит с нашими мыслями и душами, доченька. Поскольку наши тела сделаны из звездного вещества, так же как и наши души, они просто переходят в другие циклы. Вселенная создает наши мысли и наши тела, и поэтому даже наши мысли — живые создания. И что бы ни создала вселенная, оно не умирает, как не умирают любимые тобою люди, по которым ты печалишься. Они лишь присоединились к Отцу-Создателю в вечном лете вселенской души.

Моргана молчала, онемев от благоговейного страха.

Старая женщина продолжала:

— Мужайся, доченька, целостность всегда будет целостностью. Суукьа’катси. Все есть часть целого, даже невидимые пространства между нитями плетеного одеяла. Их вроде не видно, но они есть, образуя узор, одеяло, целое. Даже ничто есть часть чего-то. Ты знала это, когда разглядывала дождевой кувшин, который вы называете «олла».

Моргана посмотрела на старую женщину, залитую солнечным светом, и спросила:

— Какое сообщение заложено в узоре, нарисованном на кувшине?

— Узор, — спокойно ответила старая женщина, — рассказывает о вселенной и обо всем, что есть в ней: растениях, небе, земле, солнце и луне. Посмотри внимательнее, и ты увидишь даже рыбу и угрей, бабочек и сосновые шишки. Ты думала, в узоре нет порядка. Но он там был! Когда ты смотришь на кувшин, то видишь, как все символы касаются друг друга, как все связано. Ты видишь взаимосвязь всего, доченька. Вот что нарисовала девушка Ошитива на дождевом кувшине, когда ее рука водила кистью, движимая мудростью древних. То, что она рисовала, был высочайший порядок вселенной. Наивысшая гармония и равновесие. Не начало, не конец!