Не помню, что говорила, а он вряд ли меня слушал.

Мы начали целоваться, а потом он просто обнял меня и молчал. Мне показалось, что он плачет, и я испугалась.

Мне было так жаль его, хотелось как-то помочь, поддержать... но что я могла сделать? Когда он отстранился от меня, я посмотрела в его глаза и поняла, что он не плакал.

— Это я его убил, — вдруг сказал Артур.

— Нет, ты не должен себя винить.

— Это я виноват. Только я. Сечешь?

— Нет, — я постаралась быть уверенной.

— Ты не понимаешь.

Он завел мотор и повез меня куда-то. Я даже не стала ничего спрашивать. Мы катались по ночному городу часа два, молчали и ничего не делали. Я знала, что Артур очень пьяный и с ним опасно ехать, но не могла ему ничего сказать. Я боялась нарушить это молчание. Мне показалось, что сейчас между нами было сказано намного больше, чем за все прошедшее время нашего знакомства.

Он позвонил именно мне. Он из всех выбрал именно меня. Не свою девушку, которая сейчас была в нашем городе, а не в столице, где учится.

Почему он позвонил именно мне?

Я знала ответ. Я знала, что значу для него больше остальных и не могу нарушить связь между нами.

— Я не хочу быть один сегодня, — сказал Артур, притормозив на стоянке перед своим домом.

— Ты не один, — ответила я, глядя ему в глаза.

— Я хочу только тебя.

Это была лучшая ночь в моей жизни. Я знаю, что мы теперь будем навсегда вместе!»


Я отсмеялся и снова перечитал эту запись.

Покойный Хара предстал передо мной во всей красе — избитый, униженный, в луже крови. Одно из лучших воспоминаний.

Я бы хотел сполна отплатить ему за все то, что он сделал, но никакая физическая боль не закроет его долги. Я не участвовал в расправе над ним, просто наблюдал из темноты. Его родня и бывшие подчиненные сами неплохо справлялись. Стервятники.

Артур действительно не лгал, это он убил отца, пусть и не лично, но поспособствовал. Он сдал собственного папашу, не помог ему бежать, когда вскрылась его деятельность против собственной банды. Артур спасал свою шкуру, что вполне закономерно.

Ублюдка нельзя осудить за то, что он ублюдок.

Я выпил чая и ответил на очередной звонок Китаяночки.

Сопротивляться судьбе не имело никакого смысла.


***


О смерти сестры я помню грязно-желтые гвоздики, духоту и то, что моя свеча постоянно гасла, дымила черным.

Я помню довольно много ненужных вещей, как выяснилось.

У матери не было денег купить что-нибудь, кроме гвоздик — пожухлых, почти засохших. Ей не хватило на черную ленту, поэтому она перевязала цветы обычной темной ниткой.

Солнечный мартовский день, мрачный ряд надгробий. Свеча не хочет гореть в моей руке.

Я почувствовал легкое головокружение и закрыл глаза.

— Что ты хочешь? — спросила Китаяночка.

Я молча пожал плечами. Мы были в ресторане, и следовало играть роль обходительного кавалера.

— Серьезно, надо выбрать. Или ты не голоден? — она улыбнулась.

Мое настроение улучшилось.

Я подумал, что такую улыбку нужно вырезать с ее лица и прикрепить под стекло, повесить на почетном месте.

Китаяночка выглядела великолепно, когда улыбалась. Смешливая, задорная.

— Бери, что понравится, мне все равно, — ответил я. — Хочу смотреть на тебя и не хочу ничего не говорить.

Это было правдой.

Я распечатал пачку сигарет и закурил. Я на заслуженном отдыхе, а потому мог пить и курить, сколько пожелаю.

— Ладно, — она обиженно надула губки, а в следующее мгновение снова усмехнулась и быстро защебетала в своей обычной манере.

Сложно сказать, нравилось мне ее щебетание или действовало на нервы. Казалось, она пробует различные техники обольщения, и будь я понормальнее, мог бы попасться на эту удочку. Я бы женился, завел детей, нашел другую работу.

Пока Китаяночка болтала без умолку, пытаясь поймать мой взгляд, я опять размышлял о Мертвой Девушке. Я все отчетливее понимал, что должен разобраться с Харой. Пусть он и не убивал ее, однако собирался, нанял меня.

Нельзя обижать женщин.

— Давай закажем «Маргариту», — предложил я.

Китаяночка оживилась и начала щебетать еще громче. Она не знала, как много для меня значила «Маргарита», и как мало она сама.

Вечер выдался изумительный. Мы отлично поужинали, а после отправились в мою новую квартиру.

Подпускать к себе людей — плохая идея.

К людям быстро привыкаешь.

Моя жизнь до встречи с Китаяночкой напоминала остров посреди океана, сюда не было доступа посторонним. Теперь здесь проходной двор.

Она строит в моей жизни собственные баррикады. Я устал от одиночества, но от общества уставал еще сильнее. Я попытался представить, как мы могли жить вместе. Не удалось.

Я знал, что никогда не сделаю ничего такого — не женюсь, не заведу детей, не брошу свое любимое занятие. Но думать об этом было интересно. Всегда манит именно то, до чего не можешь дотянуться.

Пока Китаяночка спала, я читал дневник Мертвой Девушки.


«Дорогой дневник!


Сейчас у меня совсем нет времени писать. Каждый день происходит что-то новое, и я не успеваю обо всем подумать. Столько вещей случилось!

Я получила диплом. Наконец-то началась нормальная жизнь! Иногда подрабатываю моделью. Правда, зарплата нереально маленькая. Я в шоке от нее. Как на такое можно прожить? Зато папа подарил мне отдельную квартиру и помогает деньгами.

Теперь я бы хотела приобрести небольшую машинку, чтобы ездить нормально, а не в быдловозе и не на вонючем такси. Но никак не сдам на права. Папа не хочет покупать мне права, говорит, чтоб училась. Я устала уже учиться. Я взрослая, блин.

И все, вот абсолютно все покупают права. Ладно, как-нибудь справлюсь.

Я думала об Артуре и о наших с ним отношениях. Он не признавался мне в любви, но я знала, что он меня любит. С того дня, когда умер его отец, я знала, что мы близки и больше никогда не расстанемся. Просто он не тот человек, чтобы признать это. Мне достаточно его присутствия рядом. Я не хочу за него замуж.

Хотя иногда я представляю нашу свадьбу. Я бы не надевала пышное платье, а взяла бы стильный сарафанчик и расписались бы без свидетелей. Только он и я! Мы бы полетели куда-нибудь отдохнуть на пару дней. Это было бы по-настоящему круто.

Может, так и случится лет через двадцать? Когда он поймет, что лучше меня ему никто не подойдет».


Я читал без прежнего внимания, пропуская строки, потому как было уже поздно и мне хотелось поскорее с этим закончить.

Мертвая Девушка оказалась очередной яркой пустышкой. Я читал и думал, что смерть неминуемо должна была за ней явиться. В принципе не столь важно, кто отнял ее жизнь. Я или тот бездарный ублюдок.

В чем заключался смысл ее существования? Что полезного она совершала? Все ее мысли вращались вокруг Артура Хары.


«Дорогой дневник!


Сегодня я узнала одну очень неприятную вещь.

Артур собирается жениться.

На своей официальной девушке.

Представляешь?

Мне реально фигово!

Я догадывалась, что рано или поздно это произойдет, но я не была готова к тому, что это произойдет именно так. Я узнала обо всем от абсолютно левого человека.

— Да, я женюсь, — подтвердил потом Артур. — И что теперь?

— Я не знаю... просто это странно.

— Что?

— Все. Ты мне ничего не сказал.

— Вероника, здесь нечего говорить.

— Ты любишь ее?

Он долго молчал, и я уже не думала, что он ответит. Но он ответил.

— Нет.

Больше он ничего не говорил, но я поняла его без лишних слов».


Я дочитывал дневник исключительно из упрямства, просто чтобы дочитать и получить полную картину событий. К моему списку подозреваемых добавились новые имена.

Я внимательно прочел последнюю запись, особенно сумбурную и непонятную. Про силу судьбы и странные закономерности.


«Дорогой дневник!


Веришь ли ты в судьбу? Я очень верю! После той давней ночи в доме Артура (ну, когда его отца убили, а он заехал за мной и потом отвез к себе) случилось кое-что странное. Да, вот именно тогда.

Я не могла написать это сразу. Я и сейчас не могу это нормально написать. Я просто чувствую кожей, нутром, я ощущаю — вот знак! Это реально знак судьбы.