– Это, действительно, хорошие новости. Но… простите меня за наглость, а как же Джим? Он был не менее мужественен и храбр. Он не бросил своих друзей. Разве он не заслуживает похвалы? – Осторожно интересуюсь я.

Райан смеётся и хлопает по спине отца.

– Какую умную и хитрую дочь ты вырастил. Вся в тебя. Что касается Джима, пусть радуется, что я ему шею не свернул за то, что он не смог отказать Симоне и попался в самую глупую ловушку. Но не переживай, Айви, Джим получит вознаграждение и займёт место Пэнзи, когда твоего брата повысят. Пришло время этим старым косточкам отдохнуть, – улыбается Райан.

– Хорошо… Джим прекрасный человек. Да, у него проблемы с женщинами, точнее, с Симоной. Она его отравила, да?

– Она не знала об этом. По её словам, Генри ещё утром подарил ей шикарную бутылку коллекционного вина и посоветовал поскорее обручиться с моим сыном, потому что тот проявляет знаки симпатии другой. Тебе, Айви. Симона так и сделала. Заманила его в бар, который не работал. Они выпили только по бокалу вина, поэтому яд не сильно отравил их. Джим ушёл и оставил Симону одну. Он почувствовал недомогание и ему стало плохо в машине. Там же он и отключился. С ним сейчас всё уже хорошо. Симона собирается уехать из города и попробовать себя в модельном бизнесе.

Все в моей палате прыскают от смеха. Видимо, никому не нравится Симона, и все понимают, что может быть здесь она самая красивая, но за пределами этого города она просто одна из миллиона таких же. Но не буду разрушать её мечту. Пусть сама всё узнает и тогда, вероятно, пересмотрит свой выбор.

– А Генри… он будет осуждён, да? Точно осуждён? – Выдавливаю из себя самый неприятный вопрос. Но я должна быть уверена. Должна. Он не заслужил прощения. Не заслужил смягчающих обстоятельств. Он хладнокровный урод. Терпеть его не могу до сих пор. А ещё он использовал мою маму и чуть не разрушил брак моих родителей. Да, это меня очень злит до сих пор.

– Да, он осуждён. Я лично ему предъявил все обвинения.

– Но ведь смерть Пирса и других это дело с просроченным сроком годности. Не так ли?

– Ты права, Айви. Но на моих глазах он покушался на твою жизнь, на жизнь моего сына и был причастен к его отравлению, как и Симоны, твоим ранениям. Также его приёмный сын дал свои показания и признался, что он обокрал Людвига и он же находился в городе, откуда отправляется рейсовый автобус. Он повредил трос, из-за этого многие люди пострадали. Он тоже выступит на суде. Этих улик достаточно, чтобы он не вышел из тюрьмы до конца своих дней. У нас много свидетелей, готовых дать свои показания против него. Люди, когда узнали о случившемся, многое осознали и думаю, что больше никто не посмеет травить тебя, как и твою семью. Они будут уважать, извиняться и ты уж, Айви, прости их. Это просто люди, опасающиеся за свою жизнь и жизнь своих детей.

Киваю Райану, и он улыбается мне.

– Что ж проверю Майлза и Пэнзи, а потом займусь делами. Надеюсь, что скоро мы все вместе устроим барбекю на площади города, чтобы отметить победу справедливости, – подмигивая, Райан прощается с родителями и выходит из палаты.

– Майлз? Он как? – Шепчу я.

– После второй остановки сердца его парализовало, но всего на одну часть тела. Ему предстоит лечение и есть огромная вероятность, что он сможет ходить и вести нормальную жизнь. Сейчас за ним ухаживают Рита и его жена. Они не отходят от него. Также приехал Стив Уиллер. У этой семьи всё будет хорошо, – заверяет меня мама.

– А сейчас тебе нужно отдохнуть, Айви. Теперь мы никуда не спешим с тобой. Я взял отпуск… вроде бы взял. Я не помню, – папа потирает лоб.

– Забывчивостью Пэнзи в тебя. Точно в тебя, – цокает мама.

– И красотой. Нет в мире совершенства, – смеётся папа.

Я поворачиваю голову к окну и смотрю на солнце, ярко освещающее город. На небе нет ни одного облака. Ярко-голубое. Глубокое. Бескрайнее.

Что ж, Пирс, у нас всё получилось. Но как же мне жить теперь без тебя?

Глава 48

Два месяца спустя…

Оказывается, жизнь, действительно, не останавливается. Она продолжается и это тоже факт, с которым мне пришлось смириться. Меня выписали из больницы через пятнадцать дней, когда мама убедилась, что я могу сама ходить. Они с отцом начали общаться. Да, это выглядит немного странно до сих пор, ведь каждый из них так боится совершить очередную ошибку, что доходит до идиотизма. Но это весело. И я смеялась над этим вместе с братом. Я смеялась и тогда, когда Сью-Сью причитала из-за того, что набрала пару килограммов из-за нервов. Смеялась, когда Джим принёс мне кофе и опрокинул его на себя, поскользнувшись на упавшем на пол пакете с маффинами. Я жила. Наверное, так и должно было быть.

Люди стали иначе относиться ко мне. Не было больше неприятных взглядов, перешёптываний и оскорблений за спиной. Они превратились в доброжелательных простаков, которые чуть ли не завалили меня в больнице угощениями, цветами и пожеланиями о скорейшем выздоровлении. Мы часто собирались в палате брата нашей компанией и обсуждали то, что случилось. Потом как-то перешли к предстоящей свадьбе Сью-Сью и Пэнзи, выбирая платье подружки невесты для меня, цвет галстуков и свадебное платье для Сью-Сью. Жизнь наладилась. Но никто не замечал той грусти, которая не покинула моё сердце.

Что касается Генри Фьорда, то мне пришлось выступать в суде штата и рассказать всё, что я знала, как и предоставить свои догадки в письменной форме. Я передала все данные судье, познакомилась с сыном Генри, которого нашёл Джим и привёз его. Генри осудили пожизненно. Было ли мне хорошо от этого? Да. Я плохой человек. Я радовалась, когда его наказали. И мне не было жаль его. Он не пожалел многих невинных людей. Он заслужил это. После завершения суда мы все встретились в баре, и я не сбежала оттуда. Я наслаждалась компанией и даже никого не убила, бросив дротик. Конечно, я проткнула стену, но факт того, что никто не пострадал, меня жутко обрадовал.

Все летние каникулы мы с отцом провели в «Санни-Хиллс». Отношения Кристофера и Пэнзи наладились. Может быть, это благодаря тому, что мой отец был с нами и смог убедить Кристофера, что лучшего мужа для своей дочери он не найдёт. Может быть, Кристофер, наконец-то, понял это сам. Но больше он не пытался разлучить Сью-Сью и Пэнзи. Он собирался подарить им дом на свадьбу в старой части города, как они и хотели. Салон Сью-Сью снова начал работать и как я и думала, Симона вернулась в город ни с чем. Сью-Сью взяла её к себе и обучает по сей день премудростям маникюра и покраски волос. Отношения Симоны и Джима перестали быть прятками мужчины от неё, потому что Симона теперь навострила свои длинные ногти на сына Генри, который переехал сюда и нашёл работу в автомобильной мастерской. Он оказался хорошим парнем с тяжёлой судьбой и был рад встретить добрых людей, готовых позаботиться о нём.

Джим продолжает делать мне намёки на нечто большее и приглашать меня на свидания. Он заваливает меня стаканчиками с кофе, получая нагоняй от матери и отца, но вот его маффины отлично компенсируют его назойливость, что теперь моя семья считает нас парой. Брат же перестал это делать и постоянно спорит с ними, ругается с Джимом и клянётся разорвать их дружбу, если он не оставит меня в покое. Я же ничего не делаю, наблюдаю за тем, как дорогие мне люди просто меня окружают. Но даже рядом с ними мне очень одиноко. Моя рука каждую минуту ищет руку Пирса, чтобы сжать её и увидеть его улыбку. Я так скучаю.

Разрушенную больницу отстраивают заново и моей маме предложили место главы. Она пока не ответила, потому что их отношения с отцом вроде бы наладились. Они даже тайно сбегали на свидание, считая, что мы об этом не знаем. Мы же делали вид, что ни о чём не подозреваем. Отцу придётся вернуться домой, как и мне, потому что у нас там стабильный и хороший заработок. Хотя вопрос о переезде отца обратно в «Санни-Хиллс» ни разу не поднимался, но я вижу, что он ждёт, когда мама сделает первый шаг. В свою очередь, мама ждёт этого же. А мы, их дети, пытаемся создать для них благоприятную атмосферу, чтобы они, наконец-то, прекратили играть в салочки и бояться признаться друг другу в чувствах.

Послезавтра нам придётся с отцом уехать обратно. За всё это время я часто ходила к дому Пирса Уиллера и наблюдала за тем, как его строят заново. Я помогала и посадила новый вид плюща на только окрашенных стенах. Помимо этого, я страдала. Страдаю до сих пор. Но никто не знает об этом. Я всеми силами делаю вид, что в порядке. Это не так. Ужасная ложь. Я жду его. Жду, что он вернётся снова.

Кладу букет ромашек на могилу Пирса Уиллера и сажусь на траву, подтягивая к себе ноги.

– Ты говорил, что приходишь сюда, когда тебе грустно. Так вот сегодня я перешла порог грусти и боли. Я держалась до последнего, Пирс. И я… так скучаю. Мне тебя безумно не хватает. Я всё жду, когда произойдёт что-то таинственное или мистическое в твоём доме. Я просыпаюсь и надеюсь, что вот-вот ты поцелуешь меня в плечо и скажешь, что ты рядом, всё в порядке. Я зову тебя шёпотом. Я не могу двигаться дальше, но пытаюсь, Пирс. Пытаюсь, клянусь. Это так сложно. Порой мне кажется, что я схожу с ума, чувствуя тебя, словно ты близко. Но когда я оборачиваюсь, то тебя нет. Я одна. Я не знаю, что мне делать дальше, Пирс. С каждым днём боль становится сильнее и сильнее. Мне сложно это скрывать. Порой я так сильно завидую брату и Сью-Сью. Я улыбаюсь, когда помогаю им с подготовкой свадьбы, а внутри всё кричит от боли, ведь я никогда не буду на их месте. Я до сих пор люблю тебя и чувства не угасли. Прошу, подай мне знак, что с тобой всё хорошо. Ты в порядке, Пирс? – Окидываю взглядом залитую солнечным светом лужайку с могильными плитами и ничего. Даже ветра нет.

– Мне просто нужен знак. Хотя бы какой-то знак. Мне нужно время, чтобы сказать тебе о том, что я чувствую к тебе. Нам не дали его. Я даже не смогла попрощаться с тобой. Я ничего не успела с тобой, Пирс. Это жестоко. Хотя бы минуту, чтобы посмотреть на тебя, ведь я жду знак. Пирс, подай мне знак, чтобы я не боялась за тебя. Не боялась, что тебе снова больно. Ты одинок. Тебе страшно. Ты ищешь меня. Пожалуйста, – сглатывая горький ком в горле, печально понимаю, что никакого знака мне не светит. И это же хорошо, да? Хорошо? Я эгоистка. Я так хочу его увидеть снова. Сказать многое, ведь я всегда была скупа на слова. А он… он был слишком красноречив. Идеальным для меня.