В тот день он никак не мог придумать, чем себя занять. Кара-Кариз, угадывая его состояние, не появлялся. Наместники были заняты своими делами... Впервые за несколько последних месяцев Баты-хан не думал о войске и о ближайших планах — все его мысли сконцентрировались на одном — на том, как он проведет предстоящую ночь. Бедняга уже воображал себя летающим и раю.

Он был уверен, что пленница сама догадается отплатить ему за доброту. И действительно, стоило опуститься сумеркам, как красавица появилась у него в шатре...

На этот раз платье ее не отличалось особым блеском. Это было даже не платье, а рубашка, украшенная искусной вышивкой. Кроме того, на плечи ее был наброшен длинный платок. Этот платок скрывал ее телесные недостатки — худую грудь и узкие бедра. Пышные волосы красавицы к тому же прятали часть ее лица. Удивительно, но в этот вечер взор больших ясных глаз несравненной Эвелины был обращен на повелителя...

Хан возлежал на ковре. Увидев гостью, он ласково спросил:

— Ты пришла, чтобы отблагодарить меня?

— Мой сынок только что заснул, — выказывая скромность, ушла от прямого ответа бедняжка. — Если вам будет угодно, мой господин, я останусь с вами.

Светлейший промолчал. Слова рушили в нем то блаженное состояние, которое он испытывал, находясь рядом с красавицей.

— Не скрою, — все же не выдержал, признался он, — мне приятно быть с тобой. Хочу, чтобы ты осталась.

Факелы еще не зажигали. В шатре было темно. Пленница стояла у самого входа и, глядя куда-то в угол, покорно ждала.

— Подойди, — тихо позвал ее светлейший.

Бедняжка начала свое движение по шатру. Когда она

сделала первый шаг и остановилась, повелитель разочарованно вздохнул. Он понял, что невольница пришла не по желанию, а из чистой благодарности и что она была бы куда более рада, если бы он сейчас же отпустил ее.

— Ну же, смелей! подбодрил ее хан. И тут же добавил: — Если не хочешь, можешь уйти!..

Кажется, обрадовавшись этому предоставлению воли действий, несчастная тут же развернулась и направилась к выходу. Но какая-то высшая сила задержала ее: чудесная Эвелина сделала несколько шагов, потом остановилась и задрожала... Два противоречивых желания сошлись в бедняжке: желание поскорее оставить шатер и желание отблагодарить. Застыв на месте, красавица опять уставилась в угол. Неожиданно она сказала:

— Благодарю вас за мальчика, мой господин. Уже не надеялась его увидеть.

Кажется, ей стоило усилий побороть свое самолюбие — белое лицо ее вдруг заблестело капельками пота...

— Обещаю, тут же уверенным голосом ответил ей светлейший, — что ты всегда будешь с ним!

Чувство материнской благодарности наконец-то перевесило страх и неприязнь, пленница облегченно вздохнула и опять воззрилась на светлейшего.

— Подойди, — вновь попросил тот.

Несравненная Эвелина приблизилась к краю ковра, на котором возлежал хан, и остановилась.

— Ну же, дикарка, ближе, ласково потребовал светлейший. — Ты что, боишься?

— Нет, мой господин, последовал тихий ответ.

— Тогда наклонись. Хочу получше разглядеть твое лицо. Прекрасной Эвелине пришлось встать коленями на ковер и приблизить свое личико к лицу повелителя. При этом бедняжка зажмурила глаза. Следуя воле чужих указаний, она тем не менее надеялась остаться независимой.

— Несравненная! — искренно, даже с воодушевлением исторг хан и, протянув руку, погладил пышные черные волосы пленницы. — Представляю, сколько копий было сломано из желания обладать тобой!

Красавица поняла эти слова буквально. Потому что тут же гордо парировала:

— Моя религия запрещает иметь больше одного мужа! Я была верна своему мужчине!

Баты-хан усмехнулся. Он отнесся к этим словам как к лепету ребенка. Потом ответил с иронией:

— Но теперь ты со мной, с тем, у кого другая религия...

Еще некоторое время он гладил ее по голове. Потом осторожно уложил рядом. Руки его заскользили по ее телу...

— Ты останешься? — опять спросил он.

— Я не вольна это решать, — смиренно ответила пленница.

Она посмотрела на хана, и при этом глаза бедняжки сделались шире, а на лбу обозначились едва заметные морщинки... Светлейший вновь вынужден был признать, что неприятен ей. Он собрался было оттолкнуть ее, но тут неожиданная мысль пришла ему в голову: хан решил поухаживать за пленницей!

— На дворе так хорошо! — воскликнул он. — А не пойти ли нам прогуляться?

Предложение обрадовало прекрасную Эвелину — морщинки на ее лбу тут же разгладились. Кажется, несчастная готова была отправиться хоть на край света, лишь бы избавиться от мучившего ее состояния неприязни и страха.

— Если вам угодно, — ответила она, и голос подтвердил ее согласие.

Желающий добиться снисхождения женщины должен действовать не уговорами и не натиском, а обыкновенным старанием угодить. Любой нажим приводит женщину лишь в состояние разочарования. Мужчине следует играть роль заступника, рыцаря — но никоим образом не властелина... Проснувшийся дух юноши повторял Баты-хану давно усвоенные истины.

Они вышли из шатра и стали спускаться в низину, туда, где на камнях клокотала речка. Звездное небо и сияющий месяц открыли им картину ночной долины. По всему пространству перед ними мерно шумел и светился огнями тысяч костров стан. На горизонте эти дрожащие огни сменялись мигающими огоньками звезд, долина сливалась с небом. Над станом же прозрачным облаком висел дым.

Прихрамывая, светлейший порой вздрагивал от боли — обыкновенно в минуты волнений у него начинала болеть старая рана на ноге. Пленница же двигалась легко и бесшумно, словно плыла над землей. Случалось, она подпрыгивала, совсем как маленькая девочка, гоняющаяся за бабочкой. В темноте бедняжка напоминала большого белого мотылька. Полы ее рубашки шуршали на росистой траве, оставляли за красавицей широкий темный след.

— Присядем, — наконец взмолился хан. — Мы разогнались, как камни, пущенные с откоса. Я не привык ходить пешком.

Он первый опустился на траву. Пленница сделала еще два шага, потом остановилась и оглянулась... Светлейший протянул к ней руки, желая обнять ее.

Проказница прыгнула в его объятия — и неожиданно прошептала ему на ухо с явным страхом:

— За нами следуют какие-то люди!..

Повелитель рассмеялся — наивность спутницы позабавила его.

— Не бойся, душа моя, — поспешил успокоить он. — То мои подданные. Тут до самого горизонта только мои люди. Поэтому никто не посмеет угрожать моей голубке. — И добавил: — За нами следуют мои телохранители. Таков уж их долг — следить за моей безопасностью!

Чудесная Эвелина присела рядом и, подперев кулачком свой тоненький подбородок, вздохнула...

В свете полыхающих огней светлейший вдруг увидел на щечках своей возлюбленной румянец— прогулка и свежий воздух сотворили маленькое чудо. Хану захотелось, чтобы красавица обняла его, ответила лаской на ласку. Но та сохраняла бесстрастие статуи. «Да она просто лед!» — невольно подумал светлейший.

Через минуту он уже грустил: «О, если бы я был моложе!» Чувствуя, что лаской не приблизит ее к себе, он решил повлиять на красавицу иным способом.

— Завтра я открою тебе свои сундуки, — решив подкупить ее, сказал он. — Подарю тебе лучшие наряды!

— Зачем так печетесь обо мне, мой господин? — неожиданно ответила пленница. — Мне не надо подарков!

Этот отказ наконец рассердил светлейшего. Баты-хан понял, что едва ли сумеет растопить равнодушие упрямицы.

— Чего же ты хочешь? — громко и сурово спросил он.

Пленница не ответила. Вопрос оказался неожиданным для нее. Впрочем, она не смела просить о том, чего так желала. Но светлейший догадался, о чем она думала.

— Хочешь, чтобы я отпустил тебя? — спросил он.

Очередное молчание прекрасной Эвелины впервые подарило Баты-хану надежду. Светлейший теперь не сомневался, что пленница не откажется отблагодарить его, а потому начал строить свой карточный домик. Он еще не знал, какие чувства питает к нему красавица, но уже упреждал себя обещанием: «Я покорю ее сердце! Чего бы мне это ни стоило!» Эту мысль родила даже не столько уверенность в себе, не столько привычка побеждать и быть первым, сколько страсть, успевшая укорениться в нем. С какой-то минуты хан уже не сомневался, что пленница полюбит его. «Она будет моей!» — уверенно говорил он себе, словно дело касалось покорения очередной крепости. Безумец, он рассчитывал на силу воли и на разум там, где всякие расчеты были бессмысленны и где следовало скорее уповать на волю провидения. Хан не хотел признавать, что ему не помогут даже горы нарядов, что женское сердце — это такое же таинство, как и таинство мира. Подобная попытка должна была сделать его несчастным. Бедняга предчувствовал сие несчастье, но отступиться уже не мог...

Глава 9. Чан с теплой водой

Потом они вернулись. Разросшееся желание Баты-хана к этому времени уже прорывалось в нетерпение — бедняга трепетал от одного взгляда на пленницу.

Она же по-прежнему будто не замечала его. Сконцентрировавшись на какой-то мысли, она опять выглядела вялой и пассивной.

Как только они вошли в шатер, повелитель взял красавицу на руки и перенес на ложе осторожно, словно драгоценность. Но и на этот порыв пленница не ответила, только воззрилась на хана с ожиданием...

Поведение наложницы наконец взбесило светлейшего. Несчастный сорвал с нее платок, а потом начал снимать и одежды. Оголились тонкие плечи прекрасной Эвелины, ее маленькие груди...

— Ты ведешь себя, как дева в первую ночь после свадьбы! — вскричал хан, надеясь, что, может быть, упрек вызовет у упрямицы какие-то эмоции. — Или ты действительно дева и это не твой ребенок?.. Неужто я так противен тебе?..