Кловер выжидающе взглянула на него.

– Скажи мне, что ты любишь, – попросила она.

– Но я стесняюсь.

– Ты такой лжец. – Она покачала головой. Боже, он обожал сводить эту женщину с ума.

– Я не мог сдержаться. Ты такая милая, когда сердишься.

– Ты не стеснительный. Ты наименее стеснительный мужчина, которого я знаю.

– Возможно, это правда. – Он кивнул.

– Это правда. Теперь расскажи мне, что ты любишь. Я знаю, ты сделаешь это в любом случае.

– Тоже правда. Хорошо… – Он взял ее за руку и положил на себя. – Сначала помассируй рукой. Как будто тянешь, но нежно. Не оторви.

– Не оторви. Хороший совет.

Она сделала, как он сказал, и было удовольствием наблюдать за его реакцией. Эрик положил подушку под голову, расположившись достаточно высоко, чтобы видеть, как она работает.

– Так хорошо? – спросила она, пробегая по нему рукой, нежно лаская.

– Отлично. Оральный секс – это отличная стимуляция. Мне нужно разогреться, иначе все сразу будет слишком.

– Я мысленно запоминаю все, – сказала она. – Мне нравится слушать, что тебе нравится. Это сексуально.

– Хорошо, что тебе нравится, потому что мы оба знаем, что я не могу молчать, когда у меня стояк.

– Со мной никто не разговаривал так, как ты. Я не знала, что это будет так сексуально, но… это так.

Он потянулся и погладил ее по щеке и губам.

– Ты будишь во мне грубого поэта.

– Что мне делать сейчас, грубый поэт?

– Облизывай, – произнес он. – Просто облизывай.

Она снова наклонила голову и облизала его от основания до головки, от головки и до основания. Каждое движение повышало его температуру. А наблюдать за тем, как она это делает, повышало еще больше. Ее розовый язычок, ее бледно-розовые губы… такие сладкие, просто конфетка. Он не мог дождаться, когда увидит, как они краснеют и набухают, после того, как она начнет сосать.

И он попросил ее так сделать.

– Грязный ротик, – сказала она.

– Виновен.

– Я бы улыбнулась, но рот немного занят, – заметила она и снова его лизнула.

– Теперь соси головку. Улыбаться будешь потом.

Она правильно взяла направление, это точно. Тот факт, что он говорил ей, что делать, внушал ей уверенность. Когда он попросил ее увеличить давление рукой, она это сделала. Когда он попросил ее пройтись языком по краю члена, она это сделала – дважды. Когда он попросил ее взять в рот как можно больше и сосать сильно и глубоко, она делала это снова и снова, пока он не сказал, что делать дальше.

Инстинкт овладел ею, потому что она положила руку на его ствол и гладила его, сосала головку и облизывала. Ему удалось прошептать отчаянное «… просто продолжай…», прежде чем он окончательно потерял дар речи и не мог ничего делать, кроме как стонать и задыхаться. Это был экстаз, чистый эротический экстаз. Он потянулся и положил руки на спину Кловер, массируя ей плечи и поглаживая волосы, а она сосала и облизывала его, заставляя чувствовать себя божеством. Он хотел прикоснуться к ней. Самая красивая женщина в мире совершала самое сексуальное действие в мире в самом красивом домике на самом красивом озере в самом красивом лесу во всей вселенной… он самый счастливый человек.

Эрик уперся ногами в кровать и почувствовал каждый мускул своих ног и спины в приближении оргазма. С крепко закрытыми глазами он задышал так сильно, как мог, надеясь продлить невероятное удовольствие на секунду или больше. Но это было слишком хорошо. Он не мог сдерживаться. Ему нужно кончить. Он умрет, если не кончит. Вся власть была в руках Кловер. Она владела им, держа его член во рту. Он мог умолять ее дать ему кончить, если бы она его заставила, умолять ее с удовольствием и без намека на гордость. Может быть, он и умолял. Кто знал, что он сейчас выкрикивал.

Когда его желание кончить достигло пика, он почувствовал, как наступает разрядка. Он кончил Кловер в рот, и его охватила волна удовольствия. Мускулы пресса напряглись и расслабились, а бедра дернулись, и его снова пронзили острые спазмы удовольствия. Его оргазм казался бесконечным, но все произошло за считанные секунды. Он рухнул на подушку, опустошенный, удовлетворенный и счастливый. От пота к его лбу прилипли волосы, и каждая мыщца тела была утомлена.

Он почувствовал, что Кловер уходит с кровати, но не беспокоился об этом. Наверное, она ушла сплюнуть, он не винил ее за это. Она быстро вернулась с чашкой воды и маленьким влажным полотенцем в руке.

– Салфетку с лавандой? – предложила она.

– Рути тоже подсадила тебя на них? – Он взял салфетку и вытер лицо.

– Они успокаивают. Я заказала целую пачку, когда узнала, что ко мне приедет семья. – Она отпила из кружки и отдала ему. Он жадно проглотил воду, благодарный за это. От учащенного дыхания у него пересохло во рту.

– Ты слишком добра ко мне, – сказал он. – Вода, лавандовые салфетки и минет. Ты меня балуешь.

– Добра к тебе? – спросила она, садясь на край кровати. – Мне все понравилось. Абсолютно все.

– Прости, что не предупредил, что собираюсь кончать.

– Ты предупредил меня. Я не возражала.

– Я действительно тебя предупредил?

Она кивнула.

– Посередине ты сказал мне обо всем, что собираешься сделать с моим телом и о том, что ты хочешь, чтобы сделала я, так что ты предупредил.

– У меня посторгазменная амнезия. Я все говорю, но не осознаю, что. Надеюсь, я тебя не оскорбил?

– Нет. Хотя некоторые из вариантов, вероятно, невозможны. Не думаю, что смогу прогнуться. И я почти уверена, что одно из твоих предложений нелегально.

– Нелегально?

– Непристойное обнажение еще является преступлением в Орегоне.

Он закатил глаза.

– Очевидно, ты никогда не была в Портленде во время Ежегодного обнаженного парада на мотоциклах.

– Я знала, поэтому жила в часе езды от города. – Она наклонилась и поцеловала его в грудь. Он не знал, что она делала, но ему нравилось. – Мне очень понравилось. Мой первый настоящий минет. Очень волнующе.

– У тебя хорошо получается.

– Ты ведь точно сказал мне, что делать. Ты хороший учитель.

– Тебе пятерка по предмету. Он взглянул на часы и снова на нее. – Уже 9.35. Снимай кружево, малышка.

– Сделка есть сделка, – согласилась она. Кловер встала и выскользнула из своего топа, стянула трусики. Ее обнаженное тело сияло в свете прикроватной лампы, и он не мог оторвать глаз от ее полных грудей и маленького треугольника волос между ног, таких же мягких и светлых, как и на ее голове.

– Теперь счастлив?

– Ты разделась. Я самый счастливый мужчина на земле. А ты самая счастливая женщина на земле?

– Думаю, да. То есть, я не могу гарантировать, – сказала она, присаживаясь на кровать рядом с ним. – Я не знаю коэффициент счастья каждой счастливой женщины на планете в данный момент, но догадываюсь, что я в первой десятке.

– Рути сказала, что мне нельзя с ней говорить, пока я не сделаю тебя самой счастливой женщиной на земле.

– Ты можешь позвонить своей дочери. Я поручусь за тебя.

– Я позвоню ей завтра. А сейчас я хочу положить тебя рядом с собой и поспать минут пятнадцать. А потом я хочу проснуться и трахнуть тебя. Если не возражаешь.

– Я совсем не возражаю. Только пятнадцать минут?

– Хмм… хороший вопрос. После такого оргазма лучше тридцать.

– Я буду рядом, когда проснешься, – заверила девушка, и это были самые милые слова, которые она могла ему сказать. Он обнимал ее, а она положила голову ему на грудь. Думала ли она, о чем он думает? Что он хотел бы, чтобы она была рядом, когда он проснется, каждый раз, как он будет просыпаться, всегда? Он пытался сказать себе, что слишком торопится, слишком много чувствует, опережает события. Но они не были чужими. Он знал ее год. У них был не один серьезный разговор по поводу Рути и ее ситуации после того, как Кловер ее наняла. Он хорошо узнал ее как босса дочери и как деловую женщину.

Он доверил ей свою дочь, и, если это не был знак, что им хорошо вместе, тогда он не знал, что же это было. Но на этой неделе дело касалось лишь их двоих. Никакой работы. Нет Рути. Просто он, просто Кловер, просто они вместе. Они привлекали друг друга, и секс был невероятным. Рути уже благословила их – в некоторой степени. Пока он заботился о Кловер и делал ее счастливой, Рути будет благосклонна. И, похоже, Кловер тоже хорошо проводила с ним время. Если до Благодарения он не скажет её семье, какие они уроды, то есть шанс, что это может стать чем-то большим.

– Могу задать тебе девчачий вопрос? – спросила Кловер.

– Я не девочка.

– Хорошо, могу задать тебе женский вопрос?

– Можешь спрашивать, о чем угодно.

– О чем ты думаешь?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты улыбался. Я хотела знать почему.

Эрик хотел рассказать ей правду, о том, что они хороши вместе, как он уже волнуется о ней и надеется, что они доживут до Дня Благодарения. Но он не сказал этого, потому что Рути слишком хорошо его обучила. Нельзя давить на женщину в начале отношений. И он сказал полуправду:

– Я думаю, что рад, что ты выбрала меня, а не Свена.


Глава 10

– Родители? – спросила Кловер. – Я так полагаю, они у тебя есть?

– Да. И они оба живее всех живых. Мама работает на почте, а папа ремонтирует крыши. Он немного притормозил в последние несколько лет, но все еще работает больше, чем нужно.

– Братья, сестры?

– Я единственный ребенок. Мои родители любят говорить, что всё поняли с первого раза.