Так целовались настоящие пары. Но она и Эрик не были настоящей парой. Он даже назвал их ненастоящей парой. «Здоровая ненастоящая пара», но все-таки ненастоящая пара. Вчера ее бы это устроило. Вчера у нее вообще не было секса. Вчера уже казалось вечностью назад.

Эта неделя становилась все более и более сложной. Ей предстояло не только принимать семью на День Благодарения, решать продавать ли бизнес, теперь к этому добавилось более тяжелое предложение этой недели – ей предстояло решить, как превратить Эрика из ненастоящего парня в настоящего.

Но не ради того, чтобы осчастливить родителей или заткнуть другую родню, а только по одной причине.

Этот мужчина был невероятно сексуален.


Глава 7

Эрик откладывал это все утро, весь день и весь вечер. Он вернулся в свой дом, в свою спальню и рассматривал фото двадцатиоднолетнего себя в больнице, державшего на руках Рути, которой было всего два часа. О чем он вообще думал, заводя ребенка в двадцать один? Двадцать один – это семнадцать плюс четыре, а это означало, что через четыре года Рути может пойти по его стопам, а он может стать дедушкой.

Ужасная мысль. Он все еще чувствовал себя тем ребенком на фото, который держит на руках краснощекого визжащего почти все время младенца. Особенно потому что Рути выглядела все так же, когда он понял всю ее подноготную. Но он не лгал Кловер. Рути была лучшим, что с ним случалось в жизни. И поскольку эта девочка любила Кловер, ему пришлось это сделать. Ему пришлось стиснуть зубы, встретиться лицом к лицу с неприятностями и заплатить за свои грехи сразу.

Ему пришлось позвонить своей дочери и рассказать ей, что они с Кловер вроде как встречаются. Нет, не встречаются. Они ходили на пару свиданий. Так лучше. Встречаются звучит слишком серьезно. Он не хотел, чтобы Рути строила большие надежды. Это было бы плохо, да? Давать ей ложные надежды? Кловер была потрясающей: работящая, умная, красивая. Такая красивая. Особенно, когда она была обнаженной и распростертой под ним с откинутой назад головой в экстазе и…

Стоп. Возможно, он беспокоился не о надеждах Рути. Возможно, он беспокоился о своих надеждах. Они всего лишь провели вместе одну ночь, но, боги, какую ночь. Он до сих пор не мог поверить, что стал первым мужчиной Кловер. Это его не беспокоило – напротив. Он не мог не испытывать чувства гордости за то, что она выбрала его для этой работы. Он не знал, чем заслужил ее доверие и ее тело, но, что бы это ни было, Эрик хотел, чтобы она ему об этом рассказала, чтобы продолжить делать это.

Конечно, он тут же услышал голос Рути у себя в голове, говорящий ему, что нельзя судить женщину по ее сексуальному опыту, что концепции сексуальной чистоты и девственности давно устарели, усилили токсичный патриархат в Америке, который привел к необходимости защищать женщин и их тела. И хотя он был со всем этим согласен, потому что знал, что она сделала хороший выбор, но он никак не мог стереть глупую улыбочку с лица каждый раз, когда думал о том, что он у Кловер первый. Это не имело отношения к ней, а лишь к нему, потому что ему казалось, что ему сделали слишком хороший комплимент.

И теперь пора рассказать Рути. Они были близки, когда он не угрожал, что запрет ее в своей комнате навечно, если она подожжет еще одну ферму, но он не собирался обсуждать свою сексуальную жизнь с дочерью. О, черт, нет. Он знал свою дочь слишком хорошо. Она могла сделать что-то ужасное, как, например, попытаться поговорить о своих собственных отношениях в стиле «то-сходимся-то-расходимся» с парнем Рио, который вернулся в Японию в этом семестре, и это означало, что телефонный счет Рути был больше, чем ее зарплата. Он, кстати, может упомянуть об этом, когда позвонит ей. Его смелость в оценке любви отвлечет внимание Рути от новостей, что он встречался с Кловер, и может уберечь от вопросов, на которые он не хотел отвечать.

Он набрал домашний номер бывшей жены, и Рути взяла трубку.

– Привет, это технологическая полиция. Сегодня больше никто не пользуется этими линиями. – Голос Рути, как обычно, звучал сухо и невозмутимо. – Пожалуйста, повесьте трубку и позвоните на мобильный, как все нормальные люди.

– Это твой папа. Тебе пора бы знать, что я ненормальный человек.

– Папочка, ты ли это? Что хотел? Я занята.

– Чем это ты занята?

– Смотрю, как Эван играет в «Варкрафт», – ответила она. Эван был ее десятилетним сводным братом. Одиннадцать лет назад Рути посчитала отвратительной новостью, что мама беременна, а сейчас, видимо, уже так не считала, раз могла так чудесно проводить время с младшим братом.

– У него хорошо получается и меня завораживает наблюдать за этим. Пожалуйста, убей меня.

– Я отправил тебе телефон сегодня утром. Ты получишь его завтра.

– Ладно, не надо меня убивать. Просто погрузи меня в кому до завтра.

– Это твоя вина, что оставила телефон. И очень на тебя не похоже.

– Что я могу сказать? Я девушка, и меня отвлек милый щеночек и бриллианты на дороге.

– Ты меня подставила.

– Это сработало? – спросила она.

– Сработало.

Она загоготала, как ведьма из мультфильма.

– Я такая злая, – сказала она. – Ты, наконец, пригласил Кловер на свидание?

– Да.

– Да! Я знала это! Хвала богине. Когда вы идете на свидание?

– Хм, у нас было свидание вчера. – Эрик не ожидал последующих вопросов. Стоило подготовить ответы заранее.

– Уже? Вчера? Куда вы ходили?

– Это важно?

– Конечно, это важно. Кловер мой самый любимый человек на планете. Ты должен относиться к ней хорошо. Она классная, не такая, как я.

– Она такая. И да, не как ты.

– Слушай, ты же не водил ее в бургерную?

– А что не так с бургерными? У них есть жареные трюфели.

– О, богиня, ты сделал это. Бедная Кловер. Она заслуживает большего. Ты мог пригласить ее в «Тимбер Ридж». Там, по крайней мере, все натуральное. Не могу поверить, что твое первое свидание с ней состоялось в месте с оленьими рогами на стене. О чем ты вообще думал?

– Успокойся. Мы даже никуда не выходили.

– Но ты же сказал, что у вас было свидание.

– Сказал.

– Ты пригласил ее на свидание, но вы никуда не ходили? Что ты имеешь в виду – ты пригласил ее на свидание, но вы не…

Эрик начал потеть. И когда в доме стало так жарко?

– Рути, ты слишком много об этом думаешь…

– У тебя было свидание с ней вчера вечером, но вы никуда не ходили.

– Нам нужно обсудить твои телефонные счета.

– О, Боже.

Вот черт. Когда Рути говорила «Боже», а не «Богиня», это означало, что скоро все будет хреново.

– Успокойся, Рутлес.

– Ты сделал это с Кловер.

– Я твой отец и не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь.

Рути закричала.

Эрик поморщился и убрал телефон подальше от уха.

– Ты закончила? – поинтересовался он, когда звук затих, и звон в ушах прекратился.

– Мне нужен коричневый бумажный пакет. У меня одышка.

– Думаю, это лучше, чем тошнота.

– Как ты мог сделать это с Кловер? Она же богиня. Ты не достоин ее божественности.

– Знаешь, детка, а ведь это немного больно.

– Ты так же, как и я, знаешь, что она никогда не делала этого раньше.

– Знаешь, это не то, о чем я хотел бы говорить со своей дочерью.

– И ты знаешь, как и я, что она не сказала тебе об этом, потому что знала, что тебя это отпугнет.

– Вполне очевидно, что я говорю об этом со своей дочерью.

– Ты знаешь, как и я, что ты не подарил ей то, что она заслуживает.

– Тут без комментариев.

– О, Кловер не станет жаловаться. Нет, Кловер богиня, а богини не жалуются. Она слишком взрослая для этого. Но внутри она разочарована. А где свечи? Вы были в красивом гостиничном номере? Ты сделал это особенным? Нет. Конечно, нет, потому что ты не знал. Ты просто это сделал, да?

Эрик закричал. Это было хорошо. Это было правильно. Он никогда не кричал так раньше. Он почувствовал себя первобытным.

– Папочка?

– Прости, я просто пытался заставить тебя замолчать. Надеюсь, помогло.

– В основном, помогло. Теперь я спокойнее.

– Хорошо. Потому что я устал от этого разговора.

– Ты и я. Мне надо поговорить с Кловер.

– Тебе не нужно этого делать. У нее все хорошо. У нее все отлично. У нее все хорошо и отлично одновременно и ей не нужны советы по отношениям от девочки-подростка.

– Это дискриминация по половому и возрастному признаку, папочка. Ты отступаешься от меня, чтобы быть в курсе дел. Я должна вернуться. Кловер, возможно, нуждается во мне.

– Она встречается с твоим отцом, не с тобой. Ей нужна не ты. Ей нужен я.

– О, черт, да. Ей нужен ты, чтобы разобраться со всей этой катастрофой, которую ты натворил.

– Это не была катастрофа. Это было, что угодно, но не катастрофа.

– Так ты признаешь это. Ха! Я знала.

Эрик потер нос и подумал, не поздно еще ли отдать свою семнадцатилетнюю дочь в приемную семью.

– Теперь я знаю, почему древние греки отдавали детей на воспитание волкам. Думаю, волки смогли бы воспитать тебя лучше. Ну, или съели бы, – сказал Эрик.

– Это были не греки, а римляне. И это несправедливо. Я ничего плохого не сделала. Ты злодей в данной ситуации. На тебе лежит ответственность сделать что-то особенное для кого-то особенного. Сексуальность – это дар Матушки Природы, и мы воздаем ей честь, воздавая Ей честь, воздавая честь друг другу, и единственный грех, который можно совершить, чтобы попрать эти дары, – это обращаться с ними несерьезно или принимать их как должное.