На вилле Спейси довел меня до комнаты и уже собирался уйти, как вдруг развернулся, прижал меня к стенке и поцеловал напористым, но нежным поцелуем.

– Ты неповторимая, Бейли, и всегда будешь самой лучшей для меня, – прошептал мужчина.

Я не слишком не поняла смысл его слов, но зато поняла свои желания. Я потянула Спейси за рубашку, увлекая за собой в комнату. Наш секс был таким же страстным, как и всегда, но что-то изменилось. И потом утром я осознала что: мне впервые не было стыдно за проведенную с этим мужчиной ночь. Было ощущение, что именно так все и должно быть. После близости, когда мы уже засыпали, я вдруг вспомнила колыбельную бабули Спейси и начала тихонько ее петь.

– О нет! – запротестовал Спейси.

– О да, маленький Брайн, – зловеще засмеялась я.

Ближе к полудню я собрала свои вещи и была готова уезжать. Однако Брайна нигде не было. Дворецкий сказал, что мистер Спейси на террасе. Я застала директора сидящим на кресле и смотрящим вдаль.

– Ты в порядке? – спросила я, приблизившись.

Мужчина не отвечал, и это начинало меня пугать. Может, я что-то сделала не так?

– Я никогда никого не любил, Хейли, – неожиданно начал директор, – и не знаю, что это такое. Я всегда знал, что не способен на чувства. Мне не до кого нет дела, кроме себя.

Слова Спейси не были для меня неожиданностью, поэтому я спокойно на него смотрела, ожидая окончания прощальной речи. Только почему он решил произнести ее сейчас? Логичнее было прогнать меня дома, а не унизить в Провансе, а затем терпеть неловкую поездку.

Мужчина повернулся ко мне, он выглядел как-то странно: одновременно печальным и радостным. Может, он заболел? Чье мясо мы вчера ели?

– Мне всегда хочется быть рядом с тобой, смеяться на твои дерзкие шуточки, целовать тебя, даже если ты не разрешаешь, просто лежать рядом и гладить твои волосы. Ах да, еще мацать твою аппетитную задницу, – улыбнулся мужчина, – что все это значит? Может, это и есть любовь?

Мир вокруг меня вдруг стал еще ярче, чем обычно, а солнечные лучи начали греть еще теплее. Я расплылась в счастливой улыбке и почувствовала, как к глазам подступают слезы. Спейси тоже улыбнулся и протянул ко мне руки, призывая скорее упасть в его объятия.

Я уже сделала шаг, как услышала оповещение на телефоне. Можно было его проигнорировать, но я почему-то решила прочитать. Сообщения пришло от редактора моей газеты, она писала: «Хейли, статья просто бомба! У нас уже заказывают четвертый тираж. Поздравляю тебя!». Я не могла оторваться от экрана, перечитывая слова снова и снова. На заднем фоне слышался голос Спейси, но я не осмеливалась поднять на него глаза.