– Любовника для незамужней леди? Не будь вульгарным, Дэниел. Если Кори захочет мужа, то она получит возможность выбрать из самых замечательных джентльменов Англии, потому что она этого заслуживает.

Она заслуживает того, чтобы ее вымазали дегтем и изваляли в перьях, вот что подумал Дэниел, но не произнес этого вслух.

– Должно быть, ей уже за двадцать. Почему она все еще не замужем?

– Думаю, что она в юном возрасте разочаровалась в любви, хотя и никогда не говорит об этом. Она как-то оговорилась, что ее отец никогда не одобрял ни одного из ее поклонников. В конце концов, его дедушка был бароном. Он считает простолюдинов ниже своей дочери.

Более вероятно то, что он нашел ее под одним из них, подумал Дэниел. Сквайр Эббот вел себя так, как и должен был – делая все возможное, чтобы не дать дочери поймать в ее сети ничего не подозревающего джентльмена.

Сюзанна продолжала, распутывая моток шелковых ниток.

– Матушка подозревает, что он не хочет расставаться с ее приданым, но мы никогда не говорили об этом Кори, хотя все знают, что у сквайра Эббота характер далеко не покладистый. Он почти отказался позволить ей поехать с нами в Лондон – до тех пор, пока матушка не пристыдила его, предложив оплатить все расходы Кори. Я все еще думаю, что единственной причиной, по которой он согласился, было то, что он хотел, чтобы дочери не было поблизости, пока сам он ухаживает за миссис Ривендейл.

– Молодая вдова адмирала? – Развязная дама выказывала интерес к Дэниелу, когда тот в последний раз был в поместье. На одном обеде она даже положила руку на его бедро под столом. Ему пришлось сбежать еще до десерта.

– Да. Альберта Ривендейл, любимая тема для соседских сплетен. Они говорят, что адмирал не оставил ей достаточно средств, и она постоянно ищет голубка, которого сможет ощипать для украшения своего гнездышка. К тому же говорят и о том, что сквайр Эббот все еще надеется произвести на свет наследника, а миссис Ривендейл едва исполнилось тридцать.

– Знаешь, ты не должна распространять подобные слухи. Это не пристало леди.

Сюзанна фыркнула, что совершенно не подобало леди.

– Чепуха. Если я не буду прислушиваться к сплетням, как я вообще что-нибудь узнаю? Кроме того, это еще одна важная причина, по которой Кори должна быстро найти себе мужа. Если ее отец произведет на свет сына, то она уже не будет такой богатой наследницей. Конечно, никто из них не находится в очереди на наследование титула; у теперешнего барона большая семья и много сыновей. Но земли сквайра не передаются по наследству. Кори могла бы получить их целиком. А если ее отец снова женится, не важно, будет у него сын или нет, то ей не захочется делить свой дом с женщиной, подобной миссис Ривендейл.

– Думаю, что нет. – А Эббот просто дурак, если решил связаться еще с одной женщиной легкого поведения.

Сюзанна подобрала последний моток ниток.

– Ну, вот и все.

– Да, вот и все.

Она имела в виду швейные принадлежности. Дэниел имел в виду свою жизнь, свободу, те дни, когда он не заботился ни о чем, кроме как найти еще одну женщину, еще одну бутылку, еще одну карточную игру. Теперь он оказался с тремя женщинами, которых нужно направлять, оберегать и пристроить. Это не игра; речь идет об их будущем, их безопасности и о том, чтобы они перешли под ответственность какого-то другого бедняги.

Черт, он сделает все для того, чтобы эти трое нашли себе мужей до того, как найдут любовников. Ему нужно устроить браки для хитроумной озорницы, обожающей манипулировать людьми сводницы и несомненной распутницы – одновременно избегая ловушки священника. Был ли у него когда-нибудь худший расклад на руках?

Он проклял своего отца за то, что тот умер молодым, свою мать – за то, что та считала себя молодой, сестру – за то, что она была молодой, и мисс Корисанду Эббот – за то, что она была красивой.

Глава 4

Парадная дверь манила. Дэниел подумал о том, чтобы выскочить на улицу и никогда не возвращаться, но там стоял Добсон, готовый проводить его в комнату, отведенную для него. Или, иначе, Добсон ожидал, что Дэниел выкажет себя недостойным Ройс-Хауса и окажется малодушным. Так что он проклял и дворецкого тоже.

И его начищенные ботинки.

Затем он увидел комнаты, предназначенные для него. Все его апартаменты в «Макканз» могли бы поместиться в здешней гостиной. У него была собственная ванная комната, гардеробная и наконец-то большая кровать, подходящая ему по росту. В камине горел огонь, на приставном столике стояли в ряд графины вместе с банкой печенья, кругом сыра и чашей с фруктами. Теперь Дэниел ощущал то, как, должно быть, чувствовал себя Гидеон в новом стойле. Окружение было незнакомым, но дьявольски заманчивым.

– Вы захотите переодеться, – объявил с порога Добсон. Казалось, он был готов сбежать, если Дэниел обидится на слова слуги, указавшего джентльмену на его костюм, пригодный для того, чтобы лакать из свиного корыта, а не сидеть за столом с миледи.

Дэниел вовсе не испытывал желания менять ни свою одежду, ни манеры, ни образ жизни. Его мать и ее подопечные смогут принять его таким, какой он есть – в небрежном костюме и всем прочем. Но слуга уже наполнял ванну – таких же больших размеров, как и кровать – горячей водой и ароматным мылом. Против этого Дэниел не смог устоять, и точно так же он не смог бы надеть ту же самую, вчерашнюю рубашку после того, как вымоется. Однако он сомневался, что в его комнатах есть хотя бы одна чистая рубашка. Прачечная в «Макканз» работала от случая к случаю.

Добсон откашлялся.

– Я взял на себя смелость выложить для вас вечерний костюм, а позже для вас будет нанят камердинер, который присмотрит за вашей одеждой.

– У меня нет одежды для парадного выхода.

Но гардеробная оказалась полна. Аккуратно развешенные сюртуки и брюки к тому же выглядели подходящего размера. Свежевыглаженная белая рубашка лежала на стуле.

– Как…?

– Леди Кора беспокоилась, что у вас не будет времени, хм, упаковать свой лондонский гардероб, так что она привезла несколько вещей из дома, насколько я понял.

Дэниел ничего не держал в Стамфилд-Мэноре, за исключением старой охотничьей куртки. Так что эти вещи, должно быть, принадлежали его отцу, который был таким же крупным, как и он сам.

Его догадка подтвердилась, когда Добсон показал ему темный сюртук и нанковый [4]жилет.

– Они немного старомодные, но сойдут до тех пор, пока вы не посетите своего портного.

Что ему делать у портного, когда у него так много перемен костюмов и рубашек? Теперь ему не нужно стоять смирно, когда с него будут снимать мерки, или затруднять себя выбором цветов и фасонов. Он благословил свою мать за ее хозяйственность. И за то, что она хорошо знала, как ее сын разбирается в моде – то есть никак. Он вечно забывал про моду и не беспокоился о ней. Дэниел носил бы даже тогу, если бы в ней было удобно. Однако о его отце нельзя было сказать то же самое, так что теперь Дэниел мог без опасений подвергнуться общественной цензуре.

– Мальчик-коридорный сделает все, что сможет с вашей, хм, обувью, пока вы принимаете ванну. – Добсон не мог заставить себя назвать поношенные обноски Дэниела сапогами. – Я уже распаковал пару бальных туфель в надежде, что они подойдут вам.

Он вышел, но через мгновение вернулся со стаканом вина и сигарой, избавившись от обуви Дэниела. Может быть, этот сухарь не такой твердый, каким кажется? Возможно, он осознал, что сможет спасти свою шкуру, если будет поддерживать Дэниела в хорошем настроении?

Много чего можно было сказать насчет роскоши, но «Аах» – вот все, что смог произнести Дэниел, когда погрузился в ванну. Богатство смягчает человека, но при этом чертовски здорово ощущать его. В кои-то веки ему удалось вытянуться в ванной, а не съеживаться и сутулится, как обычно. От сигары над его головой образовалось небольшое облачко, а от вина в голове растеклось приятно тепло.

– Аах, – снова проговорил он. В конце концов, эти дурацкие обязанности джентльмена оказались не такими плохими. Он сможет вынести то, что несколько недель будет жить как король, а именно столько ему понадобится, чтобы выдать замуж всех трех женщин. Он включил в это число и Сюзанну, несмотря на то, что считал ее слишком молодой. Учитывая ее разговоры о любовниках и желаниях, ей лучше оказаться с кольцом на пальце до того, как она весело свернет на путь наслаждений. Кроме того, если сестра не выйдет замуж, то им только придется проходить через такую же волокиту в следующем году, а затем в следующем. Дэниел глубже погрузился в горячую воду.

Нет, лучше покончить с этим брачным делом одним ударом. Сюзанна – шустрая маленькая штучка, ее грудь способна привлечь любого мужчину, а приданое удовлетворит самую щепетильную семью. Она сможет взять и выбрать лучшее из нынешнего урожая холостяков. Конечно же, ее нареченным должен быть кто-то, кто будет ценить ее. Он должен будет обращаться с ней, как с принцессой. А иначе ему придется иметь дело с Дэниелом.

Его мать представляла собой более колючую проблему, но это не означало, что она сама по себе не была розой в цвету. Просто ей нужен был мужчина тоже в расцвете лет, но не тот, кто нуждался в наследниках или материнской заботе для невоспитанных отпрысков. И не тот, кому нужно было бы состояние, чтобы выбраться из потока долгов. Дэниел не потерпит, чтобы какой-то недоумок жил за счет его матери или за его собственный счет. Но он мог представить свою матушку в роли величественной хозяйки лондонского салона, помогающей в продвижении политической карьеры или финансовых связей. Проблема состояла в том, что Дэниел не знал никого значительного в государственных или промышленных сферах. Однако граф и графиня должны были кого-то знать. Утром Дэниел напишет тете и дяде.

Таким образом, оставалась Корисанда Эббот. Он от всей души пожелал, чтобы они оставили ее дома.

Что ж, сейчас она здесь, и определенно достаточно красива, чтобы вскружить чьи-то головы. Если Сюзанна была права в том, что мисс Эббот хотела покинуть дом своего отца, то у нее есть внешность, чтобы добиться этого. Дэниел не мог винить ее за то, что она хотела попытаться, особенно теперь, когда поразмыслил над этим. И, конечно же, после нескольких глотков отличного дядиного вина, чтобы смягчить свои представления.