Дэниел открыл котильон со своей сестрой. Граф последовал за ним с Кори, тем самым демонстрируя, что одобряет эту партию. Дэниел слышал перешептывания и вздохи, но сосредоточился на танцевальных па, на Кори позади себя, на местоположении Эббота, на том, что Троубридж танцевал с его матерью – это был первый танец виконта после траура. Ну и что, если траур закончился на несколько месяцев раньше?

Жена Харри, Симона, добавила свою лепту в колонки сплетен, которые появятся следующим утром, грациозно припрыгивая среди танцующих – или так грациозно, как она только могла, учитывая, что ее ребенок должен был скоро появится на свет.

Даже лорд Морган и мисс Рейнольдс, в свою очередь, ступили на отполированный паркет. В конце он слегка захрипел, но казался довольным собой и своей партнершей. Два молодых человека, Хэйвермит и Чоут, танцевали с менее популярными юными мисс, и без всякого побуждения со стороны леди Кори, насколько мог видеть Дэниел. Они оба оказались хорошими парнями.

Затем ему пришло время танцевать вальс с Кори. Сюзанна либо наконец-то получила разрешение на этот неприличный танец, или ее это больше не волновало, потому что она взяла Барнаби Чоута за руку и повела его на танцевальную площадку. Должно быть, они часто практиковались, потому что танцевали великолепно. Чоут оказался лучшим танцором, чем Дэниел. Дьявол, да все вокруг танцевали лучше него, но он держал весь мир в своих объятиях, и землю и солнце и луну, и все, что есть хорошего в мире. Он продолжал танцевать, глядя на то, как глаза Кори улыбаются ему, даже когда музыка прекратилась.

Пришло время делать объявления.

– Давно пора, если хотите знать мое мнение, – услышал Дэниел замечание одной чопорной матроны. – Если он прижал бы ее чуточку ближе, то нам пришлось вылить бы на них ведро воды, как мы делаем это с кошками по весне.

Семья собралась перед возвышением, на котором расположился оркестр, и кто-то вытащил вперед Эббота, в то время как слуги скользили в толпе с бокалами шампанского. Вначале лорд Ройс заявил, что рад приветствовать всех в своем доме и помочь отпраздновать это радостное событие – выход в свет его племянницы. Все дружно пригубили вино за Сюзанну, которая очаровательно покраснела.

Затем граф поклонился в сторону отца Кори.

После нескольких бокалов графского коньяка, лицо Эббота покраснело еще больше, чем обычно. Он начал:

– Я имею честь…

Теперь лицо Дэниела тоже стало красным.

Кто-то подтолкнул Эббота локтем.

– Я горжусь тем…

Граф приложил руку к уху, чтобы избавиться от неблагозвучного шума. Харри скривился от дурного привкуса во рту. Рекс заморгал, чтобы избавиться от красной пелены перед глазами. У леди Коры задергался глаз, а Сюзанна позаимствовала носовой платок Чоута.

Дэниел оттолкнул пожилого мужчину в сторону. Игнорируя сыпь, он поднял бокал с шампанским в сторону Кори.

– Я самый счастливый человек на земле. Мисс Корисанда Эббот по-настоящему хочет выйти за меня замуж.

Посреди аплодисментов, Сюзанна вытащила Барни вперед.

– Я счастливейший человек на земле, – заявил молодой священник, слегка запинаясь из-за нервов и радости. – Мисс Сюзанна Стамфилд согласилась стать моей женой.

– И я тоже, – закричал сбоку лорд Морган. – Никогда не был счастливее. Мисс Юджиния Рейнольдс оказала мне честь и приняла мое предложение. Она спасла мне жизнь; теперь ей придется провести свою жизнь со мной.

Лорд Троубридж стал следующим, кто поднял вверх руку, попросив перестать выкрикивать поздравления, в то время как слуги заново наполнили бокалы.

– Я пока еще не стал самым счастливым человеком на земле… – он бросил взгляд в сторону леди Коры, – но я рад объявить, что с помощью мистера Дэниела Стамфилда Английский банк уничтожил банду фальшивомонетчиков. Британская валюта в безопасности.

Эти слова вызвали самые громкие возгласы: за Англию, за Корону, за счастливые пары, за семью Ройс.

Дэниел убедился, что все могли видеть, как он пожимает руку Эбботу. Никто не заметил, как сквайр поморщился. Дэниел передал будущего тестя Харри, опытному фехтовальщику, который пожал ему руку еще сильнее. Затем Рексу, который выращивал и тренировал лошадей, который еще с большей силой встряхнул ладонь бедняги. Затем Кларенс Хэйвермит, по предварительной договоренности, увел его в маленькую комнатку, отведенную для визитов торговцев и тому подобных персон. Он оставил Эббота с графином лучшего портвейна лорда Ройса и ведром льда для его руки. И не стоило обращать внимания на то, что лед был проложен устрицами.

Кларенс кивнул Дэниелу, когда вернулся в бальный зал, так что Дэниел смог заверить Кори, что она скоро попрощается с отцом. Он напьется до беспамятства; потом кто-нибудь перетащит его в кэб. Как только он подпишет утром бумаги в офисе поверенного Глессинга, она никогда больше не увидит его.

– Ты можешь не приглашать его на свадьбу, если хочешь.

Кори была готова сказать, что она – счастливейшая женщина во вселенной, и что да, она хочет этой свадьбы так же сильно, как и…

– Джентльмены, леди, прошу прощения, – проговорил Добсон, на его лице застыло такое выражение, словно он был готов расплакаться. – Здесь констебли. И Боу-стрит. И милиция окружила дом. Они взяли лорда Снеллинга.

Стамфилды все-таки не разочаровали колонки сплетен. Толпа разделилась, чтобы пропустить вереницу голубоглазых мужчин и лорда Троубриджа, чтобы те могли покинуть зал так ненавязчиво, как только это было возможно для четырех выдающихся членов высшего общества Британии – графа, двух виконтов, незаконнорожденного, которого собирались посвятить в рыцари – и Дэниела Стамфилда.

Все они направились в помещение для слуг, которое сейчас пустовало, так как все были заняты на приеме. Мужчины в форме стояли по углам комнаты, наблюдая не столько за арестантом, сколько за бывшими шпионами Харри, карманниками и ворами.

Снеллинг сгорбился на стуле и выглядел еще более потрепанным, чем тогда, когда Дэниел упустил его – и еще более подавленным. Его жена сбежала со своим любовником, его шурин выдал его за награду и за то, что он подделал его имя, и теперь ему светит неминуемый смертный приговор, после того, как он повстречается с объединенными силами семьи Ройс.

– Она сделала все это, лживая сука, – закричал он. – Моя жена спланировала все это, с тем, чтобы она и ее любовник могли жить за границей. Клянусь, я не имею ничего общего с этим.

Троубридж посмотрел на Ройсов. Все они скривились или побледнели, за исключением Дэниела, который чесал свой зад.

– Виновен, – заявили они хором.

Все, что осталось – так это решить, что делать с презренным трусом. Подделка банкнот – это преступление, за которое вешают, но для Парламента было бы скандалом вынести такой приговор одному из его членов.

– Мы можем возместить поддельные банкноты, – сказал им Троубридж, – но огласить, что виконт почти обанкротил всю страну? Регент будет выглядеть еще хуже, чем сейчас.

Все они кивнули. Единственным приемлемым решением был джентльменский уход со сцены: одна комната, один пистолет и никакого выхода.

– Я позабочусь об этом, – проговорил Троубридж, – так что вы можете возвращаться на вечеринку. Никто не должен знать. Просто попросите оркестр играть громче. Я поставлю солдат снаружи и охрану внутри.

После того, как они ушли и после торопливого совещания с Добсоном, Троубридж и несколько человек в форме повели Снеллинга в маленькую боковую комнату, где не было ковра, который можно было бы испортить. Там был стол, на тот случай, если Снеллинг пожелает записать свои последние мысли, и бутылка бренди. Троубридж покинул его у двери, с заряженным пистолетом, который вручил Снеллингу один из солдат.

– Другого выхода нет.

Троубридж вернулся на бал, и сообщил Дэниелу о том, что неприятное дело почти закончено. Снеллинг сейчас в приемной для торговцев, откуда его тело можно быстро вынести через служебный вход.

– Но… но разве не туда, как сказал Кларенс, он изолировал моего отца? – спросила Кори.

Все они помчались мимо танцующих, мимо комнаты с закусками, потом вниз по ступеням, обратно по бесконечным коридорам к лестнице для слуг, а затем – по самому длинному проходу.

Дэниел не переставал кричать Кори, чтобы она вернулась в бальный зал. А та продолжала бежать. Он был готов перебросить ее через плечо и передать одному из своих кузенов, когда они услышали крики из этой небольшой, редко используемой комнаты.

Эббот разражался тирадами по поводу своих сломанных пальцев, о том, как брат Снеллинга убежал с его дочерью, испортив все планы Эббота. Он почти заполучил титул для своих внуков и состояние для собственного кармана.

Снеллинг кричал, что любовник шлюхи убил брата Снеллинга и испортил все его планы. Фрэнсис должен был увезти оригиналы фальшивок за границу, где никто бы ничего не узнал.

Дэниел оттолкнул растерявшегося стражника в сторону и взломал дверь. В комнате Снеллинг целился из пистолета в Эббота, а Эббот размахивал разбитой бутылкой.

– Остановитесь, вы оба, – закричал Дэниел.

Мужчины посмотрели на Дэниела и оба нацелили свое оружие в его направлении. Кори прыгнула перед ним.

– Нет!

Один из мужчин решил, что из нее выйдет хороший щит. Ее собственный отец держал Кори перед собой, подстрекая Снеллинга стрелять. Теперь уже Дэниел закричал:

– Нет! – Он оттолкнул Кори в сторону, ударил Эббота, а затем кинулся на Снеллинга, сбивая ему прицел.

Сквайр вскрикнул и упал на пол. Он бросил свое самодельное орудие в Дэниела, но Троубридж подоспел к нему быстрее, чем Рекс и Харри, и он отделался только разорванным рукавом. Между тем Снеллинг воспользовался разряженным пистолетом, чтобы разбить маленькое окно в комнате и выпрыгнул из него, оставив позади осколки стекла, обрывки ткани и капли крови.

– Это Снеллинг, – прокричал Троубридж из окна. – Он убегает.

Солдаты, расположившиеся снаружи в траве, не были джентльменами. Их не волновало то, что идет великосветский прием, и они не беспокоились насчет чести виконта. Все, что они знали – это то, что было совершено преступление против их страны. Они выстрелили, все пятеро одновременно.