Она увидела дым и за хаосом на улице решила, что, по крайней мере одно из зданий

подожжено. Анника увидели Мерсера и Джеймса бок о бок во мраке хаоса. Она никогда

не слышала столько выстрелов. Каждый тревожил нервы все больше и больше. Она

поняла, почему ужас войны изменил её отца. Она закрыла глаза, когда мужской голос

взвыл от боли. Никто не мог долго выслушивать эти звуки, не потеряв ума.

Ощущение руки на спине появились из ниоткуда. Анника вскрикнула и

автоматически прикрыла рот. Она столкнулась с ужасающей фигурой человека в маске.

Затем он снял маску, и она выдохнула с облегчением. Это был Комо Медичи. Он направил

оружие на Джеймса.

— Нет! — закричала Анника, потянув его за руку. Выстрел промазал, и она

протиснулась, чтобы встать между мужчинами.

— Мы все здесь на одной стороне, — выдохнула она.

— Анника! — закричал Мерсер, потянув ее на землю, когда мимо просвистели пули.

Он посмотрел на своего друга. – Время для кусочка итальянской знати? Премного рад

видеть тебя, Комо.

Комо еще с осторожностью смотрел на Джеймса. — Они долго не продержаться, —

предупредил он. — Мы должны попытаться сейчас.

Мерсер обнял Аннику. — Как насчет Анни? Джеймс, ты должен крикнуть им. Скажи

им, что внутри женщина, и она выходит.

— Я не выйду, — закричала Анника, прижимаясь к нему. — Я поклялась, что не

уйду от тебя, и я не уйду. Нет, пока мы оба дышим, Мерсер Долан.

— Мерсер, — сказал Комо, когда пуля прошла через стену. — Сейчас.

Дыра, которую проломил Джеймс, и через которую, очевидно, прополз Комо, была

без присмотра. Итальянец осторожно вышел через неё первым. Мерсер последовал за ним, держа Аннику за собой, в то время как Джеймс замыкал шествие.

— Пригнись, — прошипел Мерсер, когда на улице продолжала бушевать бойня.

Анника решила, что возможно горит Торговый. Дым прибавил путаницы.

Анника ощущала себя дезориентированной, и вцепилась в Мерсера в суматохе. Она

слышала Джеймса за спиной, пытающегося подавить кашель. Гул и выстрелы

продолжались на задымленной улице, Мерсер тащил ее через неразбериху. Казалось, что

они сумели пройти по крайней мере сто ярдов. Звуки хаоса рассеивались.

Комо прижался к стене здания. Он спешно говорил Мерсеру: — Лошади привязаны

позади Комнаты Розы.

Мерсер покачал головой. — Очень далеко. Не могу рисковать вести через это Анни.

Комо взглянул на Аннику. — Ты должен оставить ее. Здесь ей будет безопаснее, чем

ехать с нами. Мерсер, ты же знаешь, что это правда.

Мерсер молчал.

Анника почувствовала панику. Она не останутся, в то время, как Мерсер поедет

наобум. Она крепко обняла его. — Нет, черти вас дери, мужчины! Это мой выбор, и я

собираюсь туда, куда вы идете.

— Мерсер. — голос Джеймса был громким и непоколебимым. — Я буду охранять

её, пока ты не сможешь послать за ней, — он болезненно закашлялся, а затем выпрямился, задыхаясь, пока Мерсер спокойно смотрел на него. — Я клянусь. Я клянусь нашей

фамилией.

Анника увидела, как лицо Мерсера напряглось. — Джеймс, — сказал он и протянул

брату руку.

Джеймс протянул руку в ответ и на несколько коротких секунд любовь и прощение

между братьями перекрыли все эту золотую лихорадку вокруг них. Джеймс отпустил руку

брата с кривой усмешкой, а затем его глаза расширились, когда сам он вздрогнул. Он

посмотрел вниз, в то место, где прошла пуля, скорее всего, что бы понять, что поймал её

чуть выше сердца.

— Мерсер, — выдохнул он, а затем упал.

Анника в отчаянии закричала, когда Мерсер поймал брата.

— Джеймс! – он задохнулся, когда Комо пнул дверь и указал Аннике, что она

должна войти.

Мерсер затащил Джеймса внутрь, Анника прикрыла ладонью рот, когда увидела, как

закатились глаза Джеймса. Рана, она понимала, смертельная.

— Джеймс, — сказала она тихо, взяв его за руку, когда Мерсер положил его на пол и

решительно искал пульс.

— Он жив, — сказал он, но в голосе было не так уж много облегчения. Тот

вздрогнул, когда он разорвал рубашку, обнажая Джеймса, чтобы увидеть, где вошла пуля.

Комо подкрался к окну и выглянул наружу. — Затихает, — отметил он, опустив

свой пистолет, когда присел рядом с Мерсером на пол. — Они должно быть разбежались.

— Анника видела, как взгляд итальянца обшарил место и нахмурился. На мгновение она

не поняла, почему её охватило знакомое чувство. И потом, когда она увидела хрусталь на

богатом резном столе, она поняла, почему. Она бывала здесь до этого. Они были в

гостиной дома Свиллингов.

Она почти сказала об этом тревожном факте, когда раздался оглушительный

выстрел. Комо Медичи схватился за руку и выругался на итальянском. Мерсер бросил на

Аннику отчаянный взгляд и бросился к брошенному пистолету Комо.

— Стоять, — сказал голос, и это было противный голос, полный веселья. Насмешки.

— Какая необычная живописная картина. Это городской маршал лежит мертвый на моем

полу?

— Я не умер, Свиллинг, — Джеймс попытался подняться, когда кровь потекла у

него изо рта. — Пока не умер, — он упал на спину, задыхаясь.

Мерсер стоял и смотрел с ненавистью на босса шахты. Он удерживал взгляд

Свиллинга, пока говорил. — А теперь уходи, Анни. Ты ближе к двери. Свиллинг не

настолько быстр с железом. Теперь, он не выстрелит нам в спину, он понимает, черт

побери, у него один шанс. Если он потратит его, я подниму тот пистолет на полу, прежде

чем он сможет повернуться. Отвечаю, босс. Всегда, — он развел широко руки. — Нужна

моя смерть, не так ли? Ну, босс, я здесь.

— Нет! — закричала Анника, отчаянно пытаясь продраться к Мерсеру. Комо поймал

ее в тиски и силой оттолкнул себе за спину.

Свиллинг весело рассматривал Мерсера под прицелом. — Мне нужно, чтобы кто-

нибудь умер, — он согласился и взвел курок.

— Ты кое-что забыл, капо ( прим с итал. начальник), – напевая сказал Комо Медичи.

Генри Свиллинг остановился, не понимая, когда итальянец растянулся в улыбке под

длинными усами.

— За последние несколько часов, сеньор, можете ли вы сказать, где ваш

драгоценный металл?

Свиллинг моргнул.

— Сейф, — Мерсер сказал, посмеиваясь. — Ваш конфиденциальный неохраняемый

золотой запас. Дэйнсы посчитали нужным, ах, переместить его.

Прицел винтовки дрогнул. Жирное лицо Свиллинга исказила боль. — Ты лжешь, —

сказал он. Но без уверенности в голосе.

— Иногда, — согласился Комо, морщась от боли, он пожал плечами. — Но не

сегодня, капо.

Анника могла прочитать по лицу Свиллинга. что он не понимал, что делать. Он был

человеком, привыкшим находиться за кулисами, отправляя других на задания, полные

опасности. И хотя его палец был единственным в комнате, дрожащим над спусковым

крючком, она поняла, что он не был уверен, что сможет нажать на него.

Мерсер выиграл преимущество. — Жизнь Анни, — сказал он, сделав смелый шаг

вперед. — Комо укажет тебе направление твоей кучки золота, как только она будет в

безопасности, — Мерсер посмотрел на Джеймса, который перестал двигаться. —

Посмотри на маршала, Свиллинг. Он больше не дышит. Кроме тебя больше некому

верить. Комо отправиться своим путем, и я думаю, у него и мысли нет о возвращении, не

так ли, друг?

Комо тихо ответил. — Верно, Мерсер.

Глаза Свиллинга сузились. — А ты?

— Стреляй в меня в гостиной. Или предай меня толпе, — Мерсер засмеялся и провел

рукой по своим темным волосам. Там, в лунном свете в тот ужасающей момент, Анника

до сих пор поражалась его красоте. Тогда она поняла, что он отберет его у неё. Вот-вот.

Мерсер продолжал мечтательным голосом. — Черт возьми, может быть, это конец,

которого я не мог избежать. Я заключил сделку с дьяволом задолго до того, как встретил

тебя, Свиллинг. Кровь всегда преследовала меня, — мужчина, которого она любила, остановился и повернулся к ней. Его голос был невероятно нежный, с грузом тысячи

сожалений и потерянных дней. — Я люблю тебя, Анни, — сказал Мерсер Долан. — Мы

снова будем вместе. В этом мире или ином. Теперь выпусти её, Комо.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала Анника. При звуке выстрела она

почувствовала, что её душа умерла и закрыла глаза. Она не будет смотреть. Она вообще

никогда не будет смотреть на что-либо. Свиллинг, скорее всего, убьет ее так или иначе, и

она покинет этот мир, не увидев бездыханное тело Мерсера. Это было последнее, о чем

она молилась.

— Анни, — звон выстрела рассеялся, и она услышала его голос около уха. Она

спрашивала себя, умерла ли она уже, и попала ли в небытие.

Анника открыла глаза. Мерсер стоял там, живой и невредимый. Он крепко

поцеловал её, и она знала, что тепло его губ на ее губах была дарованным жизнью

удовольствием. Но всплеск радости был краток, пока ее разум пытался разобраться в

путанице событий. Она увидела Свиллинга, лежащим неподвижно на полу, содержание

его черепа отвратительно раскрасило стену над ним. И она увидела пистолет в застывшей

руке Джеймса. Затем он отбросил его, и испустил глубокий стон.

Мерсер оставил ее и встал на колени к своему брату. Он усмехнулся. — Я знал, что

ты играешь опоссума. Так же, как когда мы были детьми и прятались в сене на чердаке

Лиззи, покаона звала нас, выполнять обязанности. Ты помнишь, Джеймс? А? — его голос

был полон отчаяния.

Кровь все еще сочилась изо рта Джеймса. Анника увидела каких усилий ему это