стоило, попытаться заговорить. Рана в груди продолжала кровоточить, и его дыхание

было похоже на хрип. — Я помню, — сказал он. Он провел рукой по рту и поморщился от

вида темной крови.

Анника опустилась на колени рядом с Мерсером и нежно положила руки на груди

Джеймса. Она видела в его глазах осознание собственной смерти. Она хотела, чтобы он

знал, не встретит смерть в одиночестве.

— Не виню тебя, Анника, — сказал он. Судороги боли заставили его напрячься и

тогда он грустно улыбнулся ей. – Не могу тебя винить, — продолжал он, — в том, что я

всегда знал.

Анника боролась со слезами. Джеймс Долан заслуживал лучшего, чем слезы

сочувствия. — Джеймс, сказала она, наконец, — Прости меня.

— Не надо, — сказал он ей. Он закашлялся и попытался сглотнуть кровь,

булькающую в горле. Его глаза, такие же, как у Мерсера, переместились от нее к брату и

обратно. — Я бы все равно долго не прожил. Мои легкие не позволили бы. Просто знай, что я любил тебя. Знай, что я любил вас обоих. И помни меня.

— Да, — она взяла его за руку, поцеловала её, когда Мерсер застонал от горя. —

Всегда.

Прошло всего несколько секунд, но, показалось, что намного дольше. Вдалеке

слышались крики и отблески горящих зданий, подожженных на Раздор-вэй. А Джеймса

Долана больше не было.

— Мерсер, — Комо зажимал рукой импровизированный ремень. — Ты должен идти.

Каттер и остальные объединятся в миле восточнее моста. Они долго ждать не будут, —

он посмотрел на потолок, где по звукам на втором этаж можно было услышать, как другие

жители дома уже осмелились ходить. — И даже без Свиллинга толпа жаждет твоей крови.

Мерсер смотрел на Джеймса, как будто не слышал ни слова. — Мне нужно

похоронить его.

Комо нетерпеливо набрал воздуха в грудь. — Ты не можешь.

— Я могу, — сказала Анника. Она подняла глаза и спокойно посмотрела на

Мерсера. — Я удостоверюсь, что он обрел покой. Я должна это сделать. Мне нужно это

сделать. Ты понимаешь, что не можешь остаться.

Мерсер посмотрел на нее. Анника почти могла разглядеть внутреннюю борьбу,

которую он вел сам с собой. Раздор-Сити не забыл о нем. Со смертью Джеймса и

Свиллинга, и бедлама учиненного дэйнсами, шею Мерсера будут искать еще пуще.

Вооруженные до зубов, преследуемые по всей Территории, а наличие Анники

накладывало бы ответственность. Но если он убежит с Каттером Дэйном, невозможно

было угадать, когда она снова увидит его. Недели, года, возможно, никогда.

— Можешь ехать? — Мерсер медленно спросил Комо.

Итальянец сжал свою руку. — Это голимый выстрел, амико, и я могу ехать, да. Но

не так как ты, ребятам нужно отправляться, чтобы избежать правосудия на Территории, —

он шагнул к Мерсеру ближе и проницательно глянул на него. — Я должен тебе, Долан. Ты

спас мою жизнь больше одного раз. Помнишь, Блэк-Хиллс?

Мерсер неопределенно кивнул. — Блэк-Хилс. Да, я помню.

Анника обняла его. — Я найду тебя. Моя любовь. Я это сделаю, — она поцеловала

его.

— Я помогу ей, — сказал Комо. Он им криво ухмыльнулся. – Медичи не любят

иметь долги, — он неторопливо направился к двери. — Я не должен присутствовать, когда на это все прольется свет, — он обвел вокруг здоровой рукой, указывая на кровавое

месиво и мертвые тела. — Я обещаю тебе, Мерсер, я прослежу за её безопасностью.

Когда Комо Медичи вышел, Мерсер снрова повернулся к Аннике и провел рукой по

ее щеке. Что напомнило ей, как они впервые поцеловались, мгновение страстной

неразберихи. Казалось, это было так давно, подумала она. Это было, действительно, давно.

— Только не забывай меня, — Анника задохнулась, когда обняла его за плечи и

прижалась к нему еще раз.

Широкие руки Мерсера гладили её по спине. — Как бы я смог, милая девушка.

Он не попрощался. Анника была рада. Слова бы преследовали ее. Она стояла в

гостиной дома с двумя трупами мужчин. Где-то в доме стала кричать женщина.

— В этом мире или ином, — прошептала она сама себе.

И потом, как раз до того, как миссис Свиллинг обнаружила своего мертвого мужа и

заголосила, разум Анники очистился от ненужных мыслей.

Я буду помнить.

Глава 23

Раздор-Сити, штат Аризона

Наши дни

Мэддокс не мог открыть глаза. Он чувствовал себя плавающим на грани сознания, в

попытке выплыть на поверхность, как утопающий за глотком воздуха. Затем тьма тянула

его вниз. Где-то между этими попытками он нашел своего отца.

— Говорил же, — сказал Священник, укоризненно помахав пальцем. Это был не

Священник в его последние дни, истощенный и задыхающийся. Этот человек был

большим и полным жизненных сил, даже моложе того отца из детства Мэда. Он был одет

в кожаную куртку и с дерзкой улыбкой на лице, выражающей неповиновение.

Этот Священник перекинул ногу через мотоцикл, который была черным до

последнего дюйма. Он все еще качал головой, явно огорченный, что его слова не были

услышаны.

— Говорил же, держаться подальше от тех холмов, мальчик. Ничего там нет, кроме

смерти. Золото и смерть. Все тоже самое, — Священник завел двигатель. Мэддокс

размышлял, где, на хрен, этот призрак Священника собирается ездить, так как они, казалось, застряли вместе в каком-то диком сером не понятно чем. Тогда участок тумана

рассеялся, и Мэддокс увидел низкие пики Возвышенности Скорпиона.

Священник обернулся и криво улыбнулся. — Все будет в порядке, Мэдди. Открой

свои глаза. Твой брат здесь.

Мэддокс обнаружил, что не мог говорить и двигаться. Он мог только наблюдать, как

его отец уезжает в сторону гор, и туман сгущается за ним, оставляя Мэддокса одного в

безликом пейзаже.

Беспомощно, он поднял глаза и попытался двигаться. Где-то, как-то. Остаться здесь, понял он — умереть. Лицо Габриэлы вспыхнуло в его уме, и он нашел в себе силы, чтобы

оттянуть кулак. С ревом он ударил сквозь туман и жестко приземлился на холодном полу.

Мэддокс попытался открыть глаза, но что-то давило на глаза. Он попытался

пошевелить руками и не смог, потому что они были связаны за спиной. Но тот, кто сделал

узел, был небрежен, и через несколько мгновений ему удалось освободить свою правую

руки и встряхнуть ей. Он сразу же почувствовал, что на его лице не было маски или

повязки. То, что он не смог открыть глаза, было связано с большим количеством засохшей

крови, пролитой из его раны на голове. Он потер глаза и моргнул несколько раз, пытаясь

восстановить зрение, когда его голова мучительно гудела.

Было темно, он это понимал. Повсюду затхлый запах, смешанный с резким запахом

химикатов, из-за чего его желудок перевернулся. Он осторожно протянул руку и

кончиками пальцев уперся в гладкую стену. Он двинул ногой, найдя еще одну стену.

Комната была маленькой, очень маленькой. Мэддокс предположил, что он был где-то в

закутке Скорпион-Грилль. Он припомнил, как Брайс грохнул его по голове и

почувствовал, как рык рождался в его горле. Мэда застигли врасплох один раз. Это не

произойдет дважды.

Он осторожно сел, стараясь не шуметь. После того, как поймут, что он пришел в

себя, они вернутся. Если бы у них было на уме убить его, они бы это уже сделали.

Отчаянные люди зачастую безрассудно жестоки.

«Звони копу», сказал Брюс.

Возможно, им сперва нужно поговорить с Дженсеном. Может быть, они знали, что

Дженсен единственный, у кого были яйца хладнокровно расправиться с ним.

Так ли Чез встретил свою кончину? Мэддокс не знал, как и когда, но эти люди —

Дженсен, Брайс, Алан и Чез — явно обнаружили давно потерянный тайник с

контрабандным золотом из старой шахты Скорпиона. Детьми, они любили повторять

слова «искатели, хранители», но все это было не так-то просто. Но то, что не найдут, никогда не хватятся. Если бы они обналичивали золотые самородки осторожно и тихо, ни

один не догадался бы.

Тем не менее, что-то пошло не так в их маленькой системе, и это стоило человеку

жизни. Мэддокс тяжело выдохнул и сжал кулаки. Он, к чертям, не собирается умирать

следующим.

Мэддокс спокойно ощупал тьму вокруг себя, чтобы найти что-нибудь, что мог бы

использовать в качестве оружия. После того, как он определил, что ощупывает

пластмассовый совок, он в гневе отложил его. У него был проблеск надежды, когда он

вспомнил про свой мобильный телефон. Но даже прежде, чем схватился за задний карман, где он обычно хранил его, он вспомнил, как оставил телефон в руках Мигеля.

Он мог слышать тихий гул голосов, с другой стороны стены. Мужских голосов.

Действительно, у него было мало защиты против пистолета Дженсена. Но он был уверен, что, как только случится дерьмо, он быстренько спрячется и будет умолять сохранить ему

жизнь.

«Открой свои глаза. Твой брат здесь».

Действительно, когда Мэддокс поднапрягся, то смог разобрать низкий и четкий

голос Дженсена, смешивающийся с двумя гнусавыми.

— Мой брат, — сказал он сквозь стиснутые зубы. Пульсация в голове усилилась с

очередным всплеском злости.

Этот мужчина там не был его братом. Его реальные братья были в сотне миль

отсюда, в глубине пустыни Мохаве. Он сейчас должен быть с ними.

И Габи.

Его сердце больно сжалось при мысли о Габриэле. Что бы ей ни сказали, она не

поверит. Даже сейчас они, должно быть, забрали его байк с передней автостоянки и

спрятали его там, где никто не найдет. Она поверит, что он бросил ее.