— Джеймс, — попыталась обратиться она снова.

— Долан, — проревел Свилинг в десяти футах. Оказалось, он не двигался со своего

поста рядом с тюрьмой, где Анника видела его, стоящего там же несколькими часами

ранее, сразу после того, как Мерсера затащили внутрь. Глаза-бусинки жестокого босса на

шахте прошлись по ней. — Не обманывайся. Его шлюха позволит ему перерезать тебе

горло во сне, — Свиллинг облизнул пот с губ. Его взгляд метнулся, чтобы убедиться, что

никто из проходящих жителей не слушает. — Итак, миссис Долан, посмотрите, когда

сожмется шейка вашего благоверного через несколько недолгих часов?

— Ублюдок! — закричала Анника и бросилась на него. Она бы вбила эту усмешку в

грязь, даже если бы это убило её. Джеймс поймал ее и оттянул, схватив за дрожащие

запястья.

Свиллинг наслаждался. Он усмехнулся. — Мой наемник сказал, что дэйнсы уже в

спешке уходят из своей дыры в старом Улье. Они бегут сломя голову к югу от границы, чтобы избежать веревки для себя, — он покачнулся на каблуках, и был чрезвычайно

довольный собой.

— Ты лжешь, — сказала Анника, закрыв глаза. Она не поверит, пока не увидит

собственными глазами. Мерсер верил в тех мужчин. Она верила в Мерсера.

Свиллинг недоброжелательно шагнул вперед. – Каттер Дэйн понимает, что я всегда

знал. Кто-то всегда совершает ошибки, миссис Долан. А кто-то всегда о них знает.

— Ты поддерживаешь его, — прошипела Анника. Джеймс все еще держал ее за

запястья. Она в ужасе вырвалась. — Вы все. Джеймс, ты должен был быть на стороне

закона. Как долго ты сотрудничаешь с дьяволом?

Джеймс Долан не мог ответить. Он мог только кашлять.

Свиллинг усмехнулся. — Он поддерживает себя. Подлец из подлецов. Мерсер

проиграл.

— Злодей! — закричала Анника. Она знала, что этого было недостаточно, но ее

разум был в смятении. — Ты действительно веришь, что не поплатишься за это?

— Конечно, — Свиллинг пожал плечами, бросив многозначительный взгляд в

сторону заходящего солнца. — Почти.

Джеймс перестал кашлять. Он схватил Свиллинга за руку и швырнул брызгающего

слюной мужчину вниз.

— У тебя нет никаких причин быть здесь, Генри, и что-либо говорить. Теперь иди

занимайся своими делами и позволь закону делать то же самое.

Свиллинг развернулся и прорычал. – Позаботься о том, на чью сторону встать,

Долан. Пока не поздно.

Джеймс не ответил. Выражение его лица стало еще более бесстрастным, пока он

наблюдал, как Генри Свиллинг отряхнул от пыли его костюм. Через улицу перед

Торговым, мэр Таунсенд, доктор Клетуса и кучка дельцов из города следили за всем этим.

— Ты хотела его увидеть, — сказал Джеймс без эмоций. Он открыл дверь и жестом

подозвал Джеда Эйвери, молодого заместителя.

— Вы свободны на вечер, Джед. Я присмотрю за заключенным.

Эйвери едва стал мужчиной. Его гладкое, мальчишеское лицо развернулось к

Аннике с удивлением, пока он наскоро уходил.

— Миссис Долан, — вежливо сказал он, наклоняя свою шляпу. Он взглянул на

Джеймса, но не задержался.

Джеймс мотнул головой на тусклое помещение тюрьмы. – Так давай увидишь.

Тюрьма была темной и душной. Войдя внутрь толстых кирпичных стен, Анника

почувствовала, как будто она заходит под землю. Она задавалась вопросом, так ли

мужчины чувствовали себя каждый день, когда спускались в шахту. Она не понимала, как

они это выносили. Дверь скрипнула за ней, заслоняя дневной свет.

— Ты так красива, как в день, когда мы встретились, — сказал он.

Единственный фонарь, который горел в углу освещал его, сидящего на полу в

дальнем углу камеры.

— Помнишь тот день? — он улыбнулся.

— Конечно, — она горестно опустилась на колени на покрытый грязью пол. — Ты

держал меня под дулом пистолета. Ты спас мою честь. И тогда же ты почти забрал её себе.

— Почти, — согласился он, просунув руку сквозь прутья, и закружил пальцами по

ней. – Должен был. Если бы я только потерялся в тебе в первую ночь или вторую, или

третью. Я должен был взять тебя, Анника, а потом… снова взять тебя.

Она засмеялась, чувствуя, как слезы обжигали глаза, и тщетно пыталась сдержать

их. – А у меня было бы права голоса?

— Что бы ты сказала, Анни?

— Да, — прошептала она. – Мой ответ тебе, Мерсер, всегда был «да».

Он поцеловал ее руку. — Мне очень жаль, дорогая. Роль джентльмена никогда не

была моей. Не хватает воздуха, как в узком костюме или женском корсете. Я даже не

должен был пытаться.

Она вцепилась в него через решетку. — Я не хочу, чтобы ты был джентльменом, –

сглотнула она, — Что случилось?

Он вздохнул. Даже в тусклом свете Анника могла видеть побои на лице, вероятно, бандиты Свиллинга. Про себя она снова прокляла Генри Свиллинга. — Я бы таскал по

чуть-чуть каждую ночь. Начальнику смены было сказано только делать вид, что

обыскивает меня. Тогда я бы нашел повод, смыться за туалетный холм и оставил дневное

в бутылке молока. Свиллинг пришел бы и позже забрал. Напыщенное дерьмо, — Мерсер

сплюнул на пол. — Я наблюдал за ним больше, чем он полагал. Он держал кучку

похищенного золота в своем кабинете в сейфе. На прошлой неделе один из больших

боссов прибыл с востока. Хотел узнать, как случилось, что жила не приносит прибыли. До

утренней смены Свиллинг поклялся прочесать на наличие воров и наказать их. Дерьмо, Анника, теперь я понимаю, что это часть шарады. Он один сыграл на опережение. Он

должен был бросить своим хозяевам косточку. И он знал, где найти такую.

— Что насчет Джеймса? — тупо спросила она.

Мерсер посмотрел на закрытую дверь, за которой Джеймс ждал с другой стороны. —

Я не знаю, — сказал он печально. — Я действительно не могу сказать, знает он или не

знает. Но в одном чертовски уверен. Он больший друг Свиллингу, чем мне.

Анника прислонилась головой к решетке и заплакала. Каттер и остальные дэйнсы

отказались от Мерсера. Она поняла это. И родной брат Мерсера будет стоять сложа руки и

смотреть на его повешение, пока доброе окружение Раздор-Сити будет жаждать крови

вора.

Мерсер смахнул упавшую прядь волос со лба. — Моя прекрасная шведочка, —

сдавленно произнес он. — Вытри свои слезы и расскажи мне о нашей земле. Земле, на

которой мы проживем нашу жизнь, и где я смогу любить тебя душой и телом каждый

день.

Даже если это и были несбыточные мечты, она все равно рассказывала ему об этом.

Голубое небо и открытое пространство для тех, кто испытывает дикую страсть к

путешествиям. Свобода жизни без присмотра и осуждения другими членами общества.

Место, чтобы жить и любить.

Когда она уже не могла говорить, он наклонился и поцеловал ее.

— А теперь иди, Анни.

— Нет, — упрямо сказала она.

— Анника, — поторил он. — Видишь, лучи солнечного света вокруг двери исчезли?

Сейчас темно. Если Каттер не придет, я не позволю тебе смотреть на то, что произойдет ...

— он запнулся и умолк.

Когда дверь в тюрьму распахнулась, Анника завопила и распласталась на решетке.

Они не заберут его. Только через её труп.

Голос Мерсера был бойкий. — Привет, брат. Ты пришел, чтобы отдать последний

долг?

Джеймс быстро отомкнул решетку. — Давай, нет времени. Сейчас время ужина, и

прямо сейчас никто не смотрит.

Анника посмотрел на него с недоверием. — Ты помогаешь нам?

Джеймс сбросил окаменелое выражение на своем лице, и оно приняло болезненный

вид. — Я не совсем злодей, как ты думаешь, Анника.

Джеймс взял рядом стоящую кувалду и ударил ей по задней стенке тюрьмы. Кладка

осыпалась, и он заглянул в темную дыру. Там и в помине никого не было за городской

тюрьмой Раздора.

— Может быть, я хам и прогнивший для закона, но ради Бога, я не отдам своего

брата стае убийц. Вот, Мисти привязана к дереву приблизительно в ста ярдах ( прим.около

90 метров). Ты можешь сделать это.

Мерсер стоял рядом с ним, глядя в импровизированную дыру. Он поднял голову,

прислушиваясь.

— Нет, — заявил он, качая головой. — Мы не можем.

Анника тоже услышала. Разъяренные возгласы и крики мужчин. Это был отряд.

Громкий голос донесся с улицы. — Долан! Сдай заключенного пожинающему ветру

справедливости!

Джеймс напрягся и схватился за винчестер. Мерсер, однако, засмеялся, что

заставило брата в непонимании посмотреть на него.

Но Анника узнала протяжный акцент издевки. — Это Каттер, не так ли?

— Я же тебе говорил, что он мой друг, — сказал Мерсер спокойно.

Джеймс осторожно открыл дверь. Анника увидела зарево огня на его лице и

попыталась выглянуть за него. Она увидела полдюжины мужчин на лошадях, стоящих на

Раздор-вэй, к западу от здания суда. Их лица были устрашающе покрыты колпаками с

прорезями и они держали факелы.

Высокий мужчина стоял в центре шайки, Анника поняла, что это Каттер Дэйн.

Джеймс внезапно втянул в себя воздух и выругался. Он поднял ружье.

— Они тоже твои друзья? — спросил он Мерсера, указывая в противоположном

направлении.

Анника услышала выстрел, прежде чем увидела вторую группу мужчин. Они

подошли с востока, и их было больше.

— Эти нет, — всмотрелся Мерсер. — Анника, на землю. Не двигайся, пока я не

скажу.

Анника увидела, как Мерсер взял пистолет у брата и присел в дверном проеме. Она

не знала, кто выстрелил первым, и она не могла посмотреть на улицу. Она вопила, ржали

лошади, выстрелы и крики со всех сторон.