Клэр, растрепав волосы, направилась к двери часовни, размахивая на ходу своей старой шляпкой, держа ее за тесемки. В тени развесистого тисового дерева она заметила мужчину, который напряженно вглядывался в выгравированную на могильном камне надпись. Солнце освещало его светлые волосы, и он, вскинув голову, бросил на Клэр взгляд, когда она поравнялась с ним. В сознании девушки промелькнуло что-то знакомое, когда этот человек вновь уставился в изучаемый камень. Но в его взгляде она не почувствовала никакого узнавания и нахмурилась. Да, действительно, это был тот самый человек, который попросил у нее стакан воды, стоя в проеме двери кухни. Клэр торопливо пошла вперед, не оглядываясь, а щеки у нее чуть зарделись. Конечно, тогда, на кухне на ней были чепец и фартук, а лицо покрыто потом и сажей из печки. Слава Богу, он не узнал ее, но даже если б он ее и узнал, то это был не такой человек, который сразу же признает кухонную посудомойку. Ради чего? Богатые платят прислуге за то, чтобы их обслуживали и при этом оставались неприметными, где-то на заднем плане. Ни в одной книжке по этикету не говорилось, что прислугу следует приветствовать, когда она находится не при исполнении своих обязанностей. Его манеры там, на кухне, были вполне объяснимы, так как он просил об оказании ему любезности.

Перед тем как вернуться домой, она подошла к реке. Домой… да, придется ходить туда еще целых три года, если только миссис Лоусон не чокнется и не выйдет замуж за отца. Она мрачно улыбнулась про себя, вспомнив ее смелые, хитрые глаза там, на могиле у матери. Нет, миссис Лоусон не оставляла впечатления безрассудной, отчаянной женщины. Если она намеревалась взять в мужья Джорджа Хэркорта, то за этим что-то стояло лично для нее. Она уже была далеко не первой молодости и, может, поэтому стремилась вовремя обрести уверенность в новом браке до того, как брачные предложения окончательно иссякнут. Вновь Клэр улыбнулась про себя. В своем оголтелом преследовании этой женщины отдавал ли ее отец отчет в том, что у нее не было той покорной натуры, какая была у его покойной жены? Неужели он считал таким плевым делом завладеть деньгами миссис Лоусон?

Лишь в среду утром Джордж Хэркорт позвал дочь, чтобы сообщить ей, в излишне беспечном тоне (что сразу же вызвало у нее подозрение), что сегодня вечером он намеревается устроить у себя вечеринку. Клэр посмотрела на сияющие глаза отца. Что это, следствие раннего употребления бренди или же вдова намекнула ему о вероятном, счастливом для него исходе дела? Она не осмелилась задавать ему вопросы, кроме чисто хозяйственных.

– Сколько будет гостей, отец?

– Немного, дорогая, – с улыбкой ответил он. Клэр заморгала от неожиданной нежности с его стороны.

– Как насчет провизии? – озабоченно поинтересовалась она.

В доме почти ничего не осталось, а то, что есть, не годится для вечеринки.

– Не забивай себе голову едой, дорогая. Они все к этому времени отобедают у «Лебедя». Поставь стаканчики и разложи колоды карт в столовой. Не нужно разводить камин, думаю, вечерок выдастся достаточно теплым.

– Мы не убирали столовую сто лет.

– Тогда убери ее на скорую руку. Вряд ли они заметят грязь, когда я выложу карты на стол.

– Понятно. Значит, речь идет о небольшой партии в карты. Я приготовлю комнату до приезда гостей и уйду. Тебе не о чем беспокоиться.

В какой-то момент Джордж Хэркорт, кажется, заколебался.

– Видишь ли… Я надеюсь… Ты подождешь до приезда моих гостей, дорогая. Это будет не совсем чисто мужская компания.

– Значит, смешанная. С участием женщин?

– Придет миссис Лоусон с одной или двумя своими подругами, которые любят посидеть за столом за игрой. Это весьма уважаемые леди, моя дорогая. Могу тебя в этом заверить. Я не посмел бы оскорбить тебя просьбой принять верхнее платье женщин из низшего класса. Истинный джентльмен не развлекает представителей низшего класса в своем доме.

– Очень хорошо, папа, – сказала она, пытаясь ответить в абсолютно бесстрастном тоне. В конце концов миссис Лоусон могла стать ее мачехой, поэтому ей следует вежливо встретить женщин и исполнить все их просьбы, после чего она может наконец удалиться в свою комнату. Если речь шла о нескольких партиях в карты, то ее присутствие там вовсе не обязательно.

– Надень свое лучшее платье, дорогая, – весело сказал отец, поглаживая ее по щеке, – такого жеста он никогда прежде себе не позволял. – Только не чепец и не фартук, идет?

Он хихикнул и вышел из кухни, оставив Клэр в полной нерешительности – она не знала, чем объяснить такое странное поведение отца. Чем объяснить его хорошее настроение, почему он разговаривал с ней так, словно она его любимая дочь? Несомненно, этот «перебор» в чувствах имел непосредственное отношение к предстоящему визиту в дом богатой вдовы. Решила ли она наконец взять его? Хотела ли она теперь посмотреть его дом, а заодно шапочно познакомиться с его дочерью?

Когда Клэр вытирала пыль в запущенной столовой, она думала о том, что ее отцу свойственно что-то предпринимать, не ставя ее при этом предварительно в известность. Комнату нужно было проветрить, натопить, отполировать почерневшую от неухоженности громоздкую мебель. Если гости станут с презрением оглядывать помещение, то в этом виноват, конечно, он сам, а не она.

«Надень лучшее свое платье», – потребовал он. У нее за всю жизнь никогда не было лучшего платья! Все предметы туалета, которые она носила, она извлекла из маминых тряпок, и сама все переделала, перекроила и перешила. То черное платье с легкими прозрачными кружевами, которое она надела на похороны, было лучшим из того, что у нее было, – может, оно сойдет для приема леди. Вспомнив о модных нарядах миссис Лоусон, она невольно улыбнулась. Другим женщинам, приглашенным в дом, наверное, тоже нечего опасаться конкуренции со стороны Клэр Хэркорт.

В девять вечера она услыхала доносящийся с лестницы пренебрежительный голос отца. Она разгладила руками широкую черную юбку, покрепче затянула ленточку на волосах и торопливо вышла из спальни. Когда она спускалась с последних ступенек парадной лестницы, то услыхала мужские и женские голоса. Она остановилась, положив руку на балясину перил, и внимательно глядела на вошедшую компанию. Вероятно, гостей сюда доставила не одна карета, так как в компании она видела трех женщин, включая миссис Лоусон и, по крайней мере, с полдюжины мужчин.

Она вначале посмотрела на миссис Лоусон, единственного знакомого ей человека.

– Добрый вечер, миссис Лоусон. Как мило, что вы заехали к нам. Папа очень часто вас вспоминает.

Пожав протянутую руку, она вскинула брови, обращая немой вопрос к отцу. Он поспешил назвать имена двух других дам и добавил в нежном тоне:

– Вначале проводи женщин, дорогая, и покажи им столовую, а затем я представлю тебе остальных гостей.

Он увлек за собой джентльменов в столовую, не дав Клэр возможности повнимательнее разглядеть их всех, и она осталась наедине с тремя леди. Как она и предполагала, на них были дорогие наряды, тщательно завитые прически. В воздухе стоял устойчивый запах духов.

– Прошу вас, следуйте за мной, – сказала она приятным голосом и повела их в гостиную, воздух которой отдавал плесенью, чехлы на стульях вылиняли, и у всей комнаты был непрезентабельный, унылый вид, но Клэр, вскинув подбородок, не спускала с гостей упорного взгляда, отбивая тем самым у них охоту к злословию.

– Какая миленькая комната, – проговорила миссис Лоусон с явным лицемерием, а две ее подруги тут же закивали головами в знак согласия. Так как миссис Лоусон сделала первый ход, пусть и неискренний, Клэр позволила себе недоуменно пожать плечами, словно вопрос об этой гостиной не имел для нее никакого значения.

– Когда была жива мама, эта комната была на самом деле миленькой, как вы, миссис Лоусон, сказали, комнаткой. Но сейчас мы ею почти не пользуемся, да и возникает проблема с прислугой.

При этом она развела руки, демонстрируя, как это на самом деле сложно ныне найти хорошую, надежную прислугу.

– Я отлично вас понимаю, мисс Хэркорт, – сказала миссис Лоусон, бросив на Клэр пронзительный, правда, одобрительный взгляд. – Если в таком большом доме живут только два человека, то вполне здраво закрыть большие комнаты за ненадобностью. Вы согласны со мной, Луиза, Эмилия?

Гостьи положили свою верхнюю одежду на кушетку и теперь разглядывали себя в большом, в золоченой раме зеркале, висящем над огромным пустым камином. Не оглядываясь, они согласились со словами миссис Лоусон и похвалили мисс Хэркорт за принятое решение.

Клэр оставалась невозмутимой, но она прекрасно отдавала себе отчет в том, что обе женщины обменялись взглядами через зеркало. Их белые, ухоженные руки, конечно, никогда не ставили чугунок с похлебкой на печку, а на этих головках с опрятными прическами никогда не бывал грязный чепец. Она перехватила взгляд миссис Лоусон, которую, казалось, забавляла эта ситуация. В ее взгляде Клэр уловила намек на симпатию и невольно улыбнулась.

– Если вы готовы, дорогие леди, то я провожу вас в столовую.

Пройдя через зал, она открыла перед ними дверь в столовую. Там уже было достаточно шумно, и Клэр решила ускользнуть: какой смысл было оставаться, если она никого из гостей не знала!

К ее удивлению, в этот момент миссис Лоусон взяла ее за локоть.

– Я вижу, что вы хотите улизнуть, мисс Хэркорт, и оставить нас одних. Прошу вас, не делайте этого, ведь мы находимся в численном меньшинстве по сравнению с друзьями вашего отца. Поэтому будет очень любезно с вашей стороны, если вы немного побудете с нами. С одним или даже двумя из этих джентльменов я тоже незнакома.

Темные глаза миссис Лоусон приглашали ее сплотить и укрепить женские ряды. Клэр колебалась, не зная, как поступить. Если бы она отказала в просьбе, то это могло бы показаться невежливо с ее стороны, но ведь ей не хотелось оставаться среди этих людей, которые собрались здесь для игры в карты.