Его слова, немного нарочитые, то успокаивали Эрин, то, наоборот, заставляли ее волноваться. Ей хотелось, чтобы Денни остался дома, чтобы вся их семья была вместе – Эрин никогда не признавалась себе, насколько сильно желала этого, – но она не хотела давить на него.

Она ловила себя на том, что все время подозревает его в намерении уехать. Перед Рождеством Денни усердно работал на ранчо, но Эрин сомневалась, действительно ли необходимо столько работать зимой. Она всерьез задумалась над этим, когда однажды вечером обнаружила, что он смотрит видеозаписи выступлений знаменитых быков, потерпевших поражения. Или он все еще расстраивался из-за проигранного чемпионата? Если это так терзает его…

Эрин знала, что его мучили телефонные звонки Кена, который требовал у Денни денег, которых у него не было. Кена не удовлетворил неполный взнос, сделанный Денни, так как он завоевал не первое, а второе место. Эрин подозревала, что ему просто нравится издеваться над младшим братом.

– Я ищу работу, – не раз слышала она его объяснения с Кеном.

Но в окрестностях Суитуотера предлагалось не так уж много работы, особенно в зимние месяцы, когда иссякал поток городских туристов и некоторые предприятия закрывались, а их владельцы отправлялись на Юг ждать более теплого сезона.

Рождество получилось не богатым, но веселым, хотя Эрин не могла избавиться от чувства вины, глядя, как Денни и Тим обрадовались простым, но полезным подаркам, а потом наблюдая, как Люк и Мег стреляли из водяных пистолетов, которые подарила им всем ее свекровь. Такой ежегодный шутливый подарок был семейной традицией, сохранившейся с их детства и до сих пор вызывавший у Эрин улыбку; стоимость подарков не имела никакого значения, но они неизменно доставляли всем радость. Эрин тоже сражалась, как будто пыталась добыть выставленный в витрине долгожданный подарок, который на самом деле не заслужила.

Эрин впервые поняла, от чего в своей жизни отказался Денни ради того, чтобы дать то, чего она хотела, а на следующий день после Рождества пыталась представить цену, которую придется заплатить ей самой. Она ушла в кухню мыть кастрюли и сковороды. Тимми остался в гостиной и сидя, скрестив по-турецки ноги, возле елки, сгибавшейся под тяжестью украшений и электрогирлянды, полученной в подарок от Санта-Клауса, писал сочинение об истинном значении Рождества. Но вскоре до нее донесся голос Денни, а затем смех Тимми.

– Мне кажется, это не похоже на «подлежащее – сказуемое – дополнение»! – крикнула она им. – У вас есть полчаса, чтобы закончить сочинение, до того как мы займемся проверкой математики перед завтрашней контрольной у Кена.

– «Колдун, который украл Рождество». – Денни криво ухмыльнулся, появившись на пороге кухни.

– У Тимми есть домашнее задание.

– В Суитуотере все дети отдыхают до Нового года.

– Тимми пропустил неделю, пока мы были в Вегасе. – Эрин получала задания вместе со всеми учениками, но почему-то на домашние работы никогда не хватало времени, и в конце концов она отказалась от такой системы. – Проще всего пустить все на самотек; но ему нужно строгое расписание.

– А как насчет обязательного часа помощи мне и Люку в конюшне?

– Хорошо, но только когда он все закончит.

– Он должен помочь нам сейчас. – Денни выразительно посмотрел на Эрин. – Нужно убрать в стойле у Сабе, а потом понадобится нам с Люком, чтобы держать гвозди и подавать инструмент, когда мы будем сбивать другие стойла.

– Они тебе не понадобятся до весны.

– Дело должно быть сделано сейчас, до того как мы оба найдем работу на остаток зимы.

Эрин начала говорить что-то вроде «какую работу?», но оборвала себя, вспомнив, что не раз видела, как он читал объявления в газетах Бьютта, Бозмена и Диллона, и слышала, как и он, и Люк вели переговоры по телефону. Если им не удастся ничего найти, отправятся ли они снова на Юг? Прошлой зимой они оба работали в Техасе у поставщика скота; на несколько других зимних сезонов Люк и Денни, как и многие другие ковбои, нанимались на съемки вестернов в Голливуде, а иногда им оставалась только временная работа на строительстве.

– Тимми может присоединиться к вам в конюшне, после того как закончит сочинение. Его математика…

– Математика тем более может подождать, – перебил ее Денни, – а ты можешь сказать Кену, что с сегодняшнего дня я буду учить Тимми считать. Будь я проклят, если позволю Кену околачиваться в доме, поторапливать меня с деньгами, которых у меня нет, и создавать у моего ребенка представление, что его отец не может к двум прибавить два.

Эрин знала, что Денни отдавал брату каждый цент, который ему удавалось сэкономить, и до сих пор Кен не присылал своих риэлтеров, хотя сам приезжал довольно часто. Каждое его появление угрожало душевному покою не только Эрин, но и Мег; однако во время рождественского обеда он оставался вежливым, но вскоре уехал, даже не поцеловав мать на прощание.

– Я знаю, – Эрин вздохнула и положила руки на бедра, – ты не одобряешь домашнего обучения, но в данный момент это наилучший выход, без всяких шуток. – Она указала рукой на заснеженный двор за кухонной дверью. – Если только ты не собираешься в течение следующих четырех месяцев каждое утро расчищать эту подъездную аллею и всю дорогу до общественной школы в Диллоне.

– Но иначе все мы заболеем, сидя взаперти. – Он повернулся и открыл дверь. – Могу пояснить. Мы – это трое: семилетний мальчик, женщина, поступающая только по-своему, и мужчина, который намерен быть частью этой семьи. Я понимаю, ты к этому не привыкла, но именно так будет.

Эрин некоторое время смотрела на закрывшуюся за Денни дверь, а потом повернулась к окну и наблюдала, как он шагает к конюшне, не обращая внимания на то, что дорожку, которую он вычистил перед ленчем, уже снова занесло снегом. Долгое время она полагалась только на себя и привыкла самостоятельно, тщательно все взвешивая, принимать решения – во всяком случае, большую их часть, – касающиеся ее и Тимми. Ей приходилось тяжело, когда Денни совершал регулярные поездки, чтобы закончить сезон, потребовалось время, чтобы решиться принять на помощь Мег в магазине, а теперь, когда ее собственный муж остается дома насовсем, оказывается, она должна снова перестраиваться.

* * *

К утру накануне Нового года Денни вычистил и привел в порядок в конюшне все до последнего квадратного дюйма. Взяв у Эрин ее джип, имевший привод на все четыре колеса, они с Люком, застревая временами в снегу, объехали изгороди, останавливаясь, чтобы то подпереть столб, то подтянуть ослабшую проволоку. Ни один из них не был приучен к праздности и не мог долго сидеть на одном месте. Денни понимал, что Люка уже начинало раздражать их длительное пребывание в закрытом помещении, вызванное необычайно холодной для Парадиз-Вэлли зимой и рекордным количеством выпавшего снега. С самим Денни происходило то же самое, и упрямство Эрин не служило ему поддержкой.

Несмотря на то что он не добился в Лас-Вегасе полной победы, несмотря на трагический случай, свидетелем которого он оказался там, несмотря на то что объявил эти финалы последними в своей карьере, Денни иногда настолько скучал по арене, что почти ощущал себя на ней, а иногда…

Сейчас он повернулся в постели и прижался к плечу Эрин, имевшему резкий душистый запах.

– Снова идет снег, – прошептала она, лежа на боку и тесно прижавшись спиной к Денни.

– Вот и еще один повод остаться в постели. – На Рождество Денни подарил Эрин новый матрац, который, словно теплое облако, согревал и одновременно убаюкивал его тело.

– Некоторым нужно идти на работу.

– Это укор? – Денни замер у нее на плече.

– Нет, констатация факта, но по случаю праздников я закроюсь пораньше. Тебе нужен джип?

– Да, – ответил он, приняв для себя решение. Вставая с постели, Денни, нахмурившись, подумал, что в по-следнее время все свои решения принимал в соответствии с желаниями Эрин. – Я подброшу тебя до магазина. – Его мать собиралась остаться дома и заняться с Тимми игрой на пианино и рисованием; Денни сомневался, что это пригодится его сыну в дальнейшем, но они были частью программы, в которой он не разбирался. – А потом мне нужно поговорить с Кеном.

По дороге через город джип буксовал и скользил по слякоти на Дентон-стрит, и никто из них не нарушал молчания.

– Я заеду за тобой в четыре, – сказал Денни, высаживая Эрин, но она даже не помахала ему на прощание.

К тому времени когда он добрался до офиса брата на строительной площадке в Диллоне, Денни был уже на взводе, и белый автоприцеп с серым металлическим столом и громоздкими, тоже металлическими шкафами для бумаг не способствовал успокоению.

– Малыш Денни, – приветствовал его Кен, приподняв кружку с кофе, – не думал, что ты так рано встаешь.

– Трудно спать, когда все время думаешь о том, что однажды утром проснешься и услышишь, как во дворе под окном моей спальни прибивают объявление «Продается…»

Кен отвел взгляд и жестом указал на кофейник. Денни налил себе чашку кофе, чтобы согреться: за время поездки у него окоченели руки и замерз кончик носа – обогреватель джипа нуждался в ремонте.

– Я заплатил все, что мог, – сказал Денни, – и считаю, что спрос на недвижимость упал до тех пор, пока не изменится погода, до весны никто не в состоянии копать котлованы и заливать бетоном фундаменты новых зданий.

Кен коротко кивнул. Он был вынужден согласиться с этим.

– Мне нужна работа. – Денни не отрываясь смотрел в чашку с кофе. – Не важно, какая работа, лишь бы была хорошая оплата. Я звонил по всем объявлениям в газетах, а их чертовски мало, но я не создан для работы на сборочном конвейере или в шахте, где нужно целый день оставаться в тоннеле. От такой работы я сойду с ума, Кен. – Он поднял голову и посмотрел на брата.

– Ты просишь у меня работу?

– Да. – Денни проглотил комок в горле, а вместе с ним и свою гордость, подумал он.

Ему нужно найти себе занятие, такое занятие, чтобы он мог видеть небо и падающий снег, ощущать ветер на лице, иначе он и вправду сойдет с ума и начнет думать об отъезде, еще не успев купить первого быка и обеспечить будущую жизнь с Эрин.