Александр с Жаклин рассмеялись, а в дверях зала прилёта показался мужчина в форме работника аэропорта, кативший перед собой контейнер со «спящей красавицей» Суламитой.

У стойки перерегистрации багажа Алекс подписал кое-какие бумаги, поскольку основанная масса сумок и баулов во главе с чемоданищем отправлялась дальше в Нью-Йорк, и после этого путешественников на машине по какому-то оживлённому и освещённому шоссе привезли к довольно большому и, несмотря на поздний час, тоже весьма многолюдному пирсу.

В принципе, ночью все кошки серы и города похожи. Но даже в темноте Жаклин не переставала поражаться буйной растительности там, за дорожными фонарями. Казалось, дома и виллы, расположенные по обеим сторонами автомагистрали уже устали бороться с зарослями, уступили в этой схватке с флорой и, смирившись, позволили утопить себя в гуще листвы различных формы и калибра.

На причале то здесь, то там по деревянным помостам сновали люди, в основном мужчины. На многих из пришвартованных яхт кто-нибудь копошился, управляясь со снастью или убираясь на палубах. Повсюду звучала испанская речь. Реже – английская. Где-то негромко играла музыка и столь же мягко и тихо плескалась вода о днища судов.

По причалу за сопровождающим все трое путешественников шли, глупо улыбаясь и лукаво поглядывая друг на друга.

Их подвели к двадцать первому номеру причала «D» на котором стоял пришвартованный довольно неплохой и весьма немаленький водоизмещающий катер по имени «Do not dry»*.

С кормы к ним вышел загорелый кучерявый мужчина средних лет с неторопливыми, несуетливыми повадками и такой же размеренной речью. На хорошем английском он представился Эльбисом и сказал, что они с его «Не просыхающим» всю неделю будут к услугам отдыхающих на «Белой полосе».

Которая и показалась «во мгле Космоса» где-то на сороковой минуте плаванья. Всё это время Жаклин как могла отвлекала Александра рассказами о Дэлли, об их самолёте, спальном отсеке, курице, багаже и прочих подробностях. Сам остров разглядеть не представлялось возможным, только лишь посреди ряби волн слабо засверкали несколько огоньков. На них и указал рукой Эльбис.

– Приехали.

Глава 70 Белая полоса

Глава 70

Белая полоса

Минут через десять он довольно ловко и умело для катера таких размеров, причалил к длинному узкому помосту.

Очутившись на пирсе, Жаклин с Дэлли озирались по сторонам с открытыми ртами. Казалось, их привезли к огромному, просто гигантскому густому кусту тропической растительности. Все эти плотные заросли здесь, посреди океана, чудились непролазными, дремучими джунглями из которых, как утопающие из трясины болота выглядывали высокие бедняжки пальмы. «Куст» окаймляла песчаная полоска пляжа, сейчас, в свете фонарей у причала, казавшаяся жёлтого цвета и шириной футов двадцать-двадцать пять.

«Мелко», – успокоилась Жаклин, вспомнив, как просила Алекса подобрать остров с неглубоким и не обрывистым берегом, чтобы было удобно купаться ребёнку.

Не успели «робинзоны» сделать и пары шагов по пирсу, как из «джунглей» материализовалась невысокая, темнокожая женщина в форме прислуги, лёгких шлёпанцах из койры и с радушной, гостеприимной улыбкой жительницы Карибских островов. Поспешив навстречу, она поздоровалась и поклонилась на манер японцев, представилась Тамарой и принялась вытаскивать на причал контейнер со спящей Сулой, не переставая тараторить о том, сколько еды в холодильнике, сколько продуктов на кухне, сколько блюд можно заказывать, во сколько будут приезжать её сменщицы и как составлять меню.

Тамара по выложенной круглым камнем дорожке провела отдыхающих вглубь острова.

Как только они миновали через довольно узкую прореху прибрежные заросли, то сразу же очутились посередине весьма просторного и совсем даже не заросшего газона. Мягкий матовый свет наземных фонарей струился над идеально остриженной зелёной сочной травой, очень сильно напоминающей лондонский Hyde Park с той лишь разницей, что здесь, вдобавок ко всему прочему, немногочисленные, но очень раскидистые пальмы своими стройными стволами одинаковой высоты и толщины словно мраморные колонны в каком-нибудь соборе или дворце подпирали «потолок», образованный их собственной листвой. А «на полу» дорожка из круглого камня образовывала целую сеть тропинок и проходов, петляя и кружа, будто желая запутать гостей и заставить их заблудиться даже на таком крохотном островке.

Однако по ней вполне спокойно можно было попасть и к гамаку, растянутому меж пальмами, и к небольшому бассейну со столиком и скамейками в противоположной стороне двора-лужайки и к верандам трёх небольших бунгало, крытых пальмовыми листьями.

Как оказалось при ближайшем рассмотрении в каждом из домов имелось только по одной комнате. По сути это были три комнаты с отдельными стенами и крышами. По центру стояла самая большая – гостиная, а по бокам от неё – спальни. Из левой спальни имелась дверь в ванную, из правой – на кухню. Тамара объяснила, что первая спальня называется северной, а вторая – южной. Меж домами в сопредельных стенах друг напротив друга прорезали двери и перекинули мостики. Все три дома-комнаты имели выходы на пляж через стеклянные «французские» двери с верандами. Жаклин резко захотелось здесь пожить хотя бы с полгодика.

– Дева Мария, какая красота, – заговорщически прижалась она к боку Александра, а тот одобрительно сжал её ладошку.

Горничная, дав последние пояснения, укатила вместе с Эльбисом на его «Не просыхающем», Дэлли сразу же залезла в гамак вместе с Дорри, а папа с мамой принялись обживаться.

И поскольку в любой точке острова и во всех трёх домах-комнатах не смолкал этот ненавязчивый, манящий, сулящий самые прекрасные ощущения, шум волн океанического прибоя, то убедившись, что Сула ещё мирно спит, все пошли купаться.

Океан, вследствие безлунной ночи, к сожалению, не выглядел почти никак, а только лишь чернел синевой и еле заметной линией горизонта. Вода была тёплая как дома в ванной, приятная, но слегка опасная с виду. Песок по ощущениям напоминал муку грубого помола. Александр попробовал немного отплыть от берега, и когда его голова уже почти слилась с еле заметной рябью волн, Жаклин прокричала вслед и попросила не испытывать на прочность её нервную систему. Парень развернулся назад.

А перед этим произошло знакомство Атлантического океана с Эдельвейс.

– Дэлли, смотри, – зайдя чуть глубже от берега, папа набрал пригоршни воды и, подойдя к, стоявшей у линии прибоя Дэлли, лизнул жидкость языком.

– Попробуй, – протянул он руки дочери.

Та по незнанию довольно много хлебнула из его ладоней и тут же выплюнула с отвращением.

– Фу-у-у, – хорошенькое личико исказилось крайней степенью удивления и ужаса одновременно. – Какая невкусная! – разозлилась на воду Эдельвейс, а довольный папа рассмеялся. Дэлли во все свои «тюльпаны» уставилась на прибой. – А кто это посолил? – Ей не верилось, что кто-то в состоянии сделать такой невкусной такое количество воды.

– Никто, – улыбнулся Александр. – Так природа распорядилась.

Дочь не нашлась, что ответить, поэтому парень не стал торопить её, давая время и возможность делать то, к чему она будет готова.

Искупавшись и немного освоившись, папа с мамой принялись ходить друг вокруг друга и щенячьими глазками посматривать на выспавшееся дитя. Поняв, что от перевозбуждённой Дэлли сна не дождёшься, Александр потянул всех на кухню, и после плотного, не то ужина, не то завтрака, уложил своего ребёнка рядом с собой на кровать в доме-гостиной и принялся читать самые скучные сказки.

Но даже после этого Дэлли долго крутилась и перебивала вопросами об океане и о том, когда же наконец «проснётся Сулачка», но всё-таки в конце концов заснула.

– Идём, – шепнул Александр Жаклин, когда та развешивала в ванной мокрые купальники, и обвился сзади руками вокруг талии.

Хоть и приближалось утро, песок ещё не остыл. Даже не дойдя до неосвещённой, отдалённой части пляжа, Александр впился в любимые губы и, задрав тонкое трикотажное платье, просунул руку между ног.

И застыл.

– Фак, – отстранился он. Жаклин была без трусиков, но дело заключалось совсем не в этом. – Это то, что я подумал? – округлил мужчина свои «тюльпаны».

– Да. У меня ведь пляжный отдых, – смущённо улыбнулась девушка. – Я подготовилась.

– Но это же… больно!

– Очень! Я чуть не поседела! – воскликнула девушка и сама ринулась за поцелуем.

– Мазохистка.

Он сдёрнул с неё платье через верх, закинул куда-то в сторону и абсолютно голую повалил на песок. Именно так, как давно мечтал. Пляж превратился в ложе, по которому можно кататься, валяться, не боясь упасть или неловко спрыгнуть.

– Малыш, если сейчас не попробую твоего вкуса, сдохну, – оторвался Александр от очередного поцелуя, пальцами теребя её голенькие складочки.

Жаклин видела, что он уже начинает походить на безумного, отстраняется, остаётся наедине с собой, со своим желанием, уходит внутрь себя. Девушка от души наслаждалась тем эффектом, который имеет на этого мужчину близость с ней.

Жаклин с готовностью раздвинула ноги.

– М-м-м, – припал Александр к её бугорку и потом начал вылизывать всё меж складочек. – Но я немного опоздал, – оторвался он. – Тут побывал океан. Вылизал. – Парень улыбнулся.

– Алекс! – с укором уставилась на него Жак, но тот уже продвигался вверх поцелуями по её телу, и ей резко сделалось не до смеха, поскольку получилось дотянуться до его члена.

– Войди в меня – сжала она обеими ладошками свою находку.

Мужчина отстранился и застыл.

– Быстрее, – добавила девушка, – пожалуйста.

Под ними распростёрлась незнакомая, чужая земля, их временная обитель, пристанище. Сверху влюблённых укрывало открытое чёрное небо тропиков, пятки ласкал «карибский» прибой океана, но в руках чувствовались всё тот же Александр и всё та же Жаклин. Принять ЕГО в себя радовало всё такой же сладостью, а внутри НЕЁ ощущалось всё столь же волшебно. Теперь рай был и внутри и снаружи.