А в центре жили обычные англичане и вели обычный английский образ жизни. Любой турист, встав пораньше, мог оказаться свидетелем тому, как местные собираются на работу, отъезжают на своих автомобилях, разбирают на улицах утреннюю бесплатную прессу, забегают в кафешки за стаканчиком кофе. В Риме такого нет, там центр города это сплошь административные здания, исторические памятники и снующие между ними туристы. Да и кофе стаканами итальянцы не пьют. В Париже – то же самое. А Лондон совсем другой. Он является домом для своих жителей и не сепарирует их от гостей.

«Твой дом – я», – вспомнила Жак. Как бы там ни было, она ни о чём не жалела и точно знала, что её место на этой Земле там, где Алекс.

Поздно вечером за ключами от квартиры заехала секретарша Кирка. На этот раз Жаклин не сдавала жильё, потому как мистер Бикстер собрался продать всю свою недвижимость в Лондоне, и она сделала ему предложение во время визитов пользоваться её квартирой. Тем более, что у неё имелось даже парковочное место. Кирк отказаться не смог. Во время наездов в Лондон он не всегда успевал побывать даже в своём жилище, круглосуточно обитая на работе, так что квартиры Жаклин ему вполне хватило бы.

Их вылет был ночным, поэтому вечером следующего дня к дому на Bovingdon Road подкатил довольно внушительных размеров минивэн. Жаклин открыла дверь на звонок.

– Сопровождение в аэропорт прибыло, мэм, – объявил высокий худощавый мужчина с акцентом выходцев из восточной Европы и в форменном комбинезоне каких-то наземных служб.

– Да-да, я вас жду. Проходите, – отступила хозяйка с прохода и увидела, как женщина-водитель открывает задние двойные двери автомобиля. «Private Jet Charter» разобрала Жаклин размашистый синий шрифт на кузове. – Сюда, пожалуйста, – открыла она комнату для гостей. – Скажите, а из какой вы авиакомпании?

– Из аренды частных самолётов «Сиело», мэм. Это индивидуальные рейсы в Латинскую Америку. – Подхватил сумку мужчина одной рукой, а другой повёз на выход чемоданище. – Вы ведь заказали борт в Пуэрто-Рико? – слегка обернулся он на ходу.

– Да, я… заказала, – как болванчик закивала ему вслед Жаклин, глядя, как навстречу мужчине за багажом направляется женщина-водитель. На них пару раз попробовала гавкнуть Сула из своей «конуры», но скорее всего от злости исключительно на саму себя, ведь столько лет прожила на свете, наивно полагая, что ничего страшнее намордника быть не может.

«Частный самолёт?! Он рехнулся?! – вся в смятении Жак прижала к себе подбежавшую Дэлли. – Так. Нужно немедленно ему позвонить!» – потянулась она к сумочке за телефоном, но аппарат в этот момент «ожил» сам – звонила Увил последний раз пожелать счастливого пути.

– Это все ваши вещи? – взялся за рукоятку контейнера с собакой мужчина, когда клиентка завершила вызов.

– Да.

– Тогда мы ждём Вас в машине, – направился он на выход. – У Вас в двенадцать пятьдесят взлёт в Гатвике.

«Так, разговор откладывается. Придётся прилететь и утопить его в океане».

Прибыв в аэропорт, они с Дэлли и Сулой всё с помощью того же мужчины прошли регистрацию и посадку, после чего на заднем сидении обычного легкового автомобиля их уже только вдвоём с ребёнком привезли к трапу небольшого, аккуратненького даже не самолёта, а самолётика. Синее размашистое: «Private Jet Charter» красовалось и на его фюзеляже тоже. Жаклин насчитала всего лишь семь иллюминаторов, а позади лобового окна прочитала серебристые буквы: «Bombardier Global Express 5000».

Когда она, ещё более оторопевшая, с дочерью за руку поднялась на борт, её там уже встречали проводница и Сула в своём контейнере.

Жаклин летала как-то в детстве на небольших самолётах с дядюшкой в Китае. Но там были эдакие непонятные агрегаты наподобие тех, с которых сбрасывают парашютистов – все пассажиры сидели в два ряда вдоль стеночек. А сейчас она оказалась в комфортабельном, добротно сделанном, из хороших материалов летательном аппарате с креслами, обтянутыми свиной кожей цвета сливок, и с синим ковровым покрытием натуральной шерсти на полу. Кстати, в салоне оказалось не так уж много мест, поскольку примерно посередине его перегородили стеной с дверью-купе. Жаклин почему-то подумалось, что вторая половина помещения отдана другим пассажирам, примерно как дома на двух хозяев на её Bovingdon Road.

– Добрый вечер, мисс Фортескью, – поприветствовала пассажирку улыбчивая бортпроводница с именем «Виктория» на бирке. – Добро пожаловать на борт, – отступила она с прохода и гостеприимно показала рукой.

– Добрый вечер. Спасибо.

– Моё имя Виктория. Я буду сопровождать Вас в этом полёте и постараюсь, чтобы он прошёл для Вас комфортно и безопасно.

– Спасибо, – опять кивнула Жак, по новой окидывая взглядом салон.

– Это первый, гостиный отсек нашего самолёта, а там, – указала рукой на перегородку проводница, – спальный салон. Поскольку это ночной полёт, думаю, Вам с ребёнком будет лучше после взлёта и набора высоты расположиться именно там. За собакой я присмотрю.

«Вот каждый день бы так», – не удержалась помечтать Жаклин.

– Да-да, конечно, спасибо, – улыбнулась она благодарно.

Потом стюардесса познакомилась с Дэлли и принесла ей очень вкусные сосательные конфеты в виде мишек, заек и собачек и прочих представителей фауны. В том, что они вкусные убедилась и сама мама, закинувшись слоником, а потом и белочкой, когда у неё начало закладывать уши при взлёте.

Всё это время перед глазами стояло красивое любимое лицо Александра.

«Это всё от него. Это всё он для нас устроил», – нутро наполнилось теплом и нежностью.

Когда начал говорить командир, Жаклин расслышала только, что расстояние около четырёх тысяч двести миль, время в пути – десять часов.

Но тут произошло нечто непредвиденное. Как только их лёгкий, быстрый лайнер взял разгон на взлётной полосе и взмыл в воздух, Сула начала выть. Не помогали ни мольбы, ни разговоры, ни угрозы – ничего. Причём собака не то чтобы истошно выла, она скорее подвывала какие-то свои песнопения, из своего «собачьего» фольклора. Складывалось ощущение, что своими «ариями» она отвлекает себя и несведущую хозяйку от той опасности, которая грозит им в воздухе. У хулиганки, кстати, прорезался неплохой голос. Да. Но не помогло даже её отменное «контральто» – неблагодарная хозяйка, не оценив заботы, прослушала всего-навсего минут десять от силы и засунула в пасть «певице» таблетку снотворного. Иначе ни о каком сне речь идти не могла.

Поспать им всё-таки удалось и даже неплохо. Дэлли вообще сопела как у себя дома, обняв Дорри, а Жаклин просыпалась несколько раз и выходила посмотреть на свою хулиганку.

Но весь казус оказался в том, что вполне себе выспавшиеся и отдохнувшие они прилетели в аэропорт города Каролина, острова Пуэрто-Рико в десять часов вечера. Дэлли разбудили, она еле успела умыться, как её тут же пристегнули к креслу, ибо самолёт приступил к снижению. Приземлились они в какойто странной, интригующей тишине, если не считать гул турбин, шум системы кондиционирования и храп Сулы.

Это небо напомнило ей перуанское. Даже учитывая пасмурные ночи Лондона, только в Перу Жаклин видела такую чернь над головой. Такое ощущение, что там, за огнями аэропорта начиналась самая настоящая мгла Космоса.

Только выйдя на трап, девушка тут же почувствовала жару, влажность и горячий морской воздух и принялась стаскивать традиционные для летнего Лондона ветровки с себя и с дочери.

– Мама, смотри! – дёрнула её за пояс джинсов Дэлли и указала пальчиком куда-то вправо.

Проследив за её жестом, Жаклин увидела, как по бетонному покрытию стоянки самолётов со всех ног бежит курица. Обыкновенная рыжая курица, какие встречаются везде и всюду. Она пронеслась в свете софитов и скрылась во «мгле Космоса» как всадник Апокалипсиса.

Но девушка улыбнулась довольная и счастливая.

– Курица – это к удаче, Дэлли. Нам с папой здесь будет хорошо. Вот увидишь.

Дэлли широко заулыбалась и просияла своими маленькими «тюльпанчиками».

У трапа их поджидала сопровождающая – темнокожая женщина, отлично говорящая на английском с американским акцентом. Также, на машине она привезла маму с дочкой к небольшому зданию аэровокзала, к залу прилётов.

Где их уже встречал мистер МакЛарен.

В лёгкой футболке, свободных джинсах тонкого текстиля и с валявшейся у ног спортивной сумкой через плечо, он показался Жаклин особенно молодым или даже юным. Почти таким же, каким она увидела его впервые пять лет назад в кафе.

Полёт прошёл нормально, Дэлли даже не мутило, они почти хорошо выспались, Жаклин не держала в руках ничего тяжелее своего небольшого чемодана, но, увидев любимого, с трудом сдержалась, чтобы не ринуться вперёд и не врезаться в него как воды Амазонки в Атлантический океан.

«Люблю! Люблю, люблю, люблю, люблю», – начала рваться в душе у неё радость от встречи.

– Привет! – Александр подхватил дочь на руки, вручил ей надувную игрушку в виде двух вишенок со скреплёнными черешками и листиками. – Привет, – пересадил он её на одну руку и, отдав Жаклин букет африканских ромашек, чмокнул в губки.

– Привет, – с облегчением выдохнула девушка. Она опять почувствовала себя дома. – Давно нас ждёшь?

– Нет. Я прилетел вечером на Сан-Хуан и пока добрался сюда… Это и весь ваш багаж? – показал парень на чемодан у ног девушки.

– Нет. Ещё Сулу сейчас привезут, – Жаклин разговаривала, а сама сияла как начищенный цент. – Сначала я сильно ругала тебя за такое расточительство, но потом… – она картинно пару раз хлопнула ресницами, – спасибо тебе, – благодарно сжала девушка тонкое, но крепкое и надёжное запястье своего мужчины.

– Никакого расточительства. Всё в пределах нормы, – кривовато улыбнулся тот.

Жаклин принялась рассказывать о «концерте» устроенном Сулой, а Дэлли во все глаза уставилась на букет цветов в руках мамы.

– Какие… паучки… – как в прострации разглядывала она необычные свернувшиеся лепестки цветков.