Лорд Этелстан был слишком опытным дипломатом, чтобы выражать свои истинные чувства. Однако он знал, какую бурю может вызвать в цивилизованном мире известие, что христианку выдают замуж за турецкого султана, уже имеющего четырех официальных жен и печально известный гарем наложниц.

Словно угадав его чувства, Шамиль с чуть заметной улыбкой на губах произнес:

— Я хочу попросить ваше превосходительство доставить эту женщину в Константинополь, откуда, как я понимаю, вы отплываете в Англию.

Напрягшись, лорд Этелстан ответил:

— Но это совершенно невозможно! Я дипломат и имею дипломатическую неприкосновенность лишь до тех пор, пока не принимаю участия в политических интригах и не вмешиваюсь в дела, не имеющие прямого отношения к моей стране.

Чувствуя, что Шамиль остается безучастным к его словам, он добавил:

— Я не могу взять под свое покровительство женщину, чье согласие выйти замуж за султана глубоко оскорбит русских и может иметь самые неприятные последствия в будущем.

— Такого ответа я и ожидал от вас, — невозмутимо ответил Шамиль, — но предложение исходит от самой графини.

— Пожалуйста, передайте графине мои сожаления, — холодно произнес лорд, — но я ничем не могу быть вам полезен.

Кивнув, Шамиль сказал:

— Ваше превосходительство, вы должны понять, что для меня очень важно сделать подарок султану: как мусульманин он всегда поддерживал меня добрым словом…

Помолчав, он добавил:

— Однако если я буду продолжать войну с русскими, мне придется просить его о более существенной помощи. Это в интересах не только моей страны, но и Великобритании!

— Понимаю, — согласился лорд.

— Разумеется, самое главное, чтобы мой подарок прибыл к султану целым и невредимым, — продолжал Шамиль. — Вы, конечно, представляете, как оскорбительно для юной дамы подвергнуться насилию, но самое страшное ее будет ждать по прибытии во дворец султана!

Лорд Этелстан вспомнил рассказы людей, знающих Восток, о том, что провинившихся наложниц душат или сбрасывают в Босфор, предварительно подвергнув неслыханным пыткам. Его решимость не принимать в этом черном деле никакого участия стала только тверже.

— Еще раз примите мои извинения, — спокойно произнес он.

Ничего не ответив, Шамиль встал. Разговор был окончен. Выходя из комнаты, он бросил:

— Мы еще встретимся на рассвете, ваше превосходительство. Надеюсь, за это время вы хорошенько подумаете над тем, о чем мы только что говорили!

С этими словами он исчез. Чуть позже появился Хаджи и предложил лорду Этелстану проводить его к месту ночлега.

В отведенной лорду маленькой комнатке на полу лежали циновки, а на полках — несколько скаток с постельными принадлежностями.

Однако лорд Этелстан всегда возил с собой все необходимое. Камердинер, служивший некогда сержантом в его полку, мог бы обеспечить лорду привычный комфорт даже на Северном полюсе. Простоватый на вид, Хоукинс на самом деле был исключительно умным и проницательным человеком. Он неплохо говорил на нескольких языках и обладал способностью быстро осваивать диалекты, что часто ставило в тупик даже его хозяина.

— Ну и что вы думаете о Ведено? — спросил его лорд Этелстан.

— Здесь не лучше, чем в гнезде орла, милорд, — ответил Хоукинс. Оглянувшись через плечо, словно опасаясь чужих ушей, он тихо продолжил: — Из того, что я слышал, милорд, можно заключить, что кавказцы не смогут долго продержаться против русских!

— Почему вы так думаете? — заинтересовался лорд.

В подобных ситуациях он всегда полагался на Хоукинса, умевшего из местных сплетен и собственных наблюдений извлечь едва ли не больше, чем сам лорд из дипломатических переговоров.

— Многие кавказцы, милорд, — ответил Хоукинс, — дезертировали к русским. Они хотят быть на их стороне.

— Я слышал об этом в Тегеране. Вот что, Хоукинс, разузнайте все, что сможете. Вы прекрасно понимаете, как это важно.

— Надеюсь только, милорд, что мы здесь не задержимся, — с неприязнью произнес Хоукинс. — Я никогда не любил горы, а об этих людях могу сказать только то, что они умеют ездить верхом!

Он вышел из комнаты, лорд улыбнулся ему вслед: Хоукинс в своем репертуаре! Как обычно, свысока смотрит на всех иностранцев, зато умеет подметить самое главное.

Лорд принялся за свой одинокий ужин: в доме Шамиля христианину не полагалось сидеть за одним столом с мусульманином. Ему были поданы жесткий ягненок, рис, горстка овощей, грубый козий сыр и чай. На другое лорд не рассчитывал, зная, что в отличие от русских кавказцы едят очень умеренно и в своих походах обходятся без громоздких повозок с едой и самоварами.

В рационе мюридов мясо встречалось редко, да и то только баранина, козлятина и куры. В основном они питались лепешками из грубо смолотого проса и козьим сыром — такая диета позволяла им долгие годы сохранять физическую силу и красоту.

— Во время походов, — рассказывал как-то лорду Этелстану один русский генерал, — эти дети гор могут питаться цветами и листьями. Например, у них очень полезным считается рододендрон.

Чай, поданный лорду, был традиционным чаем кавказцев. Этот напиток получался путем растворения в горячей воде красных кирпичиков, полученных выпариванием смеси чайных листьев с овечьей кровью. Лорд Этелстан привык к этому зелью, и его не раздражал своеобразный запах, но вот Хоукинс — тот будет ворчать, это уж точно!

С наступлением темноты резко похолодало. Над аулом возвышалась белоснежная вершина горы, а вой ветра несколько напоминал завывание банши — мифических духов, стоны которых предвещают смерть.

Лорд Этелстан ждал, что его вот-вот позовут к Шамилю, как вдруг раздался тихий стук в дверь.

— Войдите, — откликнулся он, и дверь отворилась.

Лорд обернулся, ожидая увидеть мюрида с саблей, но в комнату вошла женщина. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять — перед ним красавица.

На ней было некогда нарядное шелковое платье с модным облегающим лифом и пышными юбками. Теперь оно имело вид самый жалкий: материя выцвела, истрепалась, кое-где была заштопана.

Лорд понимал, что у заложников, должно быть, не было иной одежды, кроме той, в которой они были похищены.

Но даже оборванное платье не могло скрыть красоты девушки. Она была выше ростом любой мусульманки, стройная, изящная, с превосходной осанкой. В каждом ее движении чувствовалась грация русской аристократки. Овал лица был безупречен, черты лица — тонкие и одухотворенные. Особенно поразили лорда ее глаза, огромные, темные, полные славянской таинственности, они словно заглядывали в самую глубину его души.

Какое-то мгновение оба молчали, затем девушка произнесла по-английски:

— Меня зовут Наталия Меликова. Я бы хотела поговорить с вашим превосходительством!

— Сочту за честь, — ответил Этелстан. — Не присядете ли?

Он указал на разложенную на полу груду мягких, вышитых шелком подушек, которые всегда возил с собой.

— Благодарю вас, — сказала графиня, поклонившись, и оба сели.

Наталия отметила, что лорд — один из немногих европейцев, умеющих грациозно и с достоинством сидеть на восточных подушках. Большинство европейцев считали для себя оскорбительным сидеть на полу; они не знали, куда девать ноги, и, чувствуя себя неловко, то и дело пересаживались, пытаясь найти удобную позу.

Лорд Этелстан сидел прямо, положив руки на колени, не уступая Шамилю в почти царственном величии.

— Думаю, вы догадываетесь, почему я здесь… — начала графиня.

— Имам уже сказал мне, что собирается сделать вас невестой султана, — довольно холодно ответил лорд Этелстан. — Вряд ли вам хочется знать, что я об этом думаю!

— Для меня очень важно попасть в Константинополь, — сказала графиня, — а без вас мне туда не добраться!

— Я уже сообщил имаму, что это невозможно, — ответил лорд. — Как дипломат, я не имею права принимать участие в интригах той страны, на территории которой нахожусь.

— Но ведь случай мой совершенно исключительный, — медленно промолвила графиня. — Вашему превосходительству, конечно же, известно, что люди имама не могут сопровождать меня через Грузию. А между тем я должна во что бы то ни стало добраться до Константинополя. Тогда мой брат будет освобожден.

— Но неужели это единственный способ добиться его освобождения? — удивился Этелстан.

Гневно сверкнув глазами, Наталия ответила:

— Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы предположить во мне легкомысленную любительницу приключений?! Нет, прежде чем принять это решение, я все обдумала, перебрала все возможные варианты. Но, увы, похоже, мне больше ничего не остается.

— Мне вас очень жаль! — покачал головой лорд. — Скажу откровенно, мне претит мысль, что русская графиня должна стать женой турецкого султана. Вернее, одной из его многочисленных жен. Это кощунство! Но помочь вам я ничем не могу.

— А вы знаете, какая мне будет уготована судьба в случае моего отказа? — При этих словах графиня смертельно побледнела.

— Нет, — тихо ответил лорд Этелстан. Волнение графини передалось и ему.

— Так слушайте! Когда остальных пленников увезут, меня оставят здесь и в лучшем случае выдадут за одного из наибов — офицеров Шамиля. У его сыновей уже бесчисленное множество жен. Вы, должно быть, знаете, что ни одной женщине имата не разрешается оставаться незамужней. — Она продолжала более резко: — Каждая вдова в течение трех месяцев обязана выйти замуж. — Помолчав, она добавила: — Если я не смогу выйти замуж за офицера, меня тут же отдадут первому же мюриду, которому я приглянусь. В этом случае мне останется только одно — убить себя!

Лорд Этелстан встал.

— Это абсурд! — воскликнул он. — Этого нельзя допустить!

— Неужели вы не знаете, что все это в порядке вещей? — насмешливо бросила графиня. — Мы не первые женщины, которых привезли в Ведено. Разница лишь в том, что мы из знатных семей, и имам хочет воспользоваться этим в надежде освободить своего сына.