Дженнифер Робертс - Покорный поневоле

Малыш

Он один, совершенно один… и потерян! Никогда раньше он не терялся. Никогда раньше он не задумывался над тем, увидит ли снова свою семью.

Малышу всего восемь лет от роду и впервые в жизни он так напуган. Его глаза блуждают повсюду, но не видят ее. Она должна быть там, сидеть на лавочке, и ждать его. Малыш отсутствовал не так уж и долго, думает он, хотя, не может быть в этом уверен. Насколько парк огромен? Где она? Где же его мама? Его язык скользит по верхней губе: Соль. Пыль. Отчаяние. Внезапно, он неистово выкрикивает:

- Мама!

Но его крик остается без ответа.

К нему поворачивается пожилой мужчина, и по крови Малыша разносятся все высказанные ему ранее предостережения о незнакомцах, особенно, незнакомцах мужского пола. Ему говорили, какой он красивый, предупреждали, что он является соблазном и рассказывали о людях, которые норовят потрогать потаенные части его тела. Поэтому, когда пожилой мужчина шагает к Малышу, он срывается со всех ног.

Мальчик бежит, сам не зная куда. Он просто должен продолжать двигаться, искать, звать – все, что угодно, лишь бы найти ее. Если он прекратит движение, то просто упадет и разрыдается. Его папа всегда говорит, что слезами делу не поможешь.

Малыш думает о том, чтобы вернуться к площадке для катания на роликах и найти мальчиков, с которыми он познакомился, но знает, что их там уже нет. Он ушел оттуда только потому, что они покидали площадку. Малыш не помнит, где его мама припарковала машину. Что, если она уехала? Он отбрасывает непрошенную мысль – его мама никогда бы его не оставила.

- Малыш! - кричит она.

Он знает, что это его мама, даже не успев посмотреть в ее сторону. Чувство облегчения обрушивается на него так быстро, что он оказывается к нему не готов. У мальчика подкашиваются колени, и он приземляется на мягкую траву, его зад опускается на лодыжки и он начинает плакать. Он плачет сильно и громко, пока его горло не охватывает огонь, а желудок не сводит от спазмов. Его мама встает перед ним на колени. Малыш вскрикивает, когда его тонким ручкам становится больно в ее хватке – раньше она никогда не делала ему больно. Она виновато ахает и принимается растирать результат своей неосторожности. Ее руки неустанно бродят по нему, проверяя и перепроверяя на наличие воображаемых ран. Его мама едва переводит дыхание – она тоже плачет.

- Ох, Малыш… ох, Господи, спасибо, тебе Господи. Я думала, что потеряла тебя, - произносит она между рыданиями и беспорядочными поцелуями.

Удовлетворенная его невредимостью, она пробегает пальцами по его взмокшим от пота светлым волосам и, прижав нос к его головке, глубоко вдыхает. Утирая слезы с его кристально-голубых глаз, она смотрит в них так, как может смотреть только мама – словно он единственное, что имеет значение, словно она отдаст жизнь за него, убьет за него.

Малыш поглощает любовь своей мамы, как цветок впитывает свет, обращаясь навстречу к нему. Он позволяет себе плакать в убежище ее объятий, понимая, что все-таки есть дела, которым можно помочь слезами. Малыш знает об ожидающих его последствиях за самовольный побег, что, тем не менее, кажется неважным. Его мама любит его, бережет его, и это самое главное.

- Не плачь, родной, - укачивая, поет она ему на ушко. - Не плачь.

Селия

Его хныканья не прекращаются, и это разрывает ее сердце. Легонько пробежавшись пальцами по его волосам, Селия обнимает парня.

- Не плачь, - шепчет она ему на ухо.

Познания Селии в английском скудны, но их достаточно, чтобы изъясняться. Ей придется освоить его на должном уровне, если она планирует оставить у себя нового питомца.

- Прости, - отвечает блондин, прильнув к ее прикосновениям.

Он бредит от жажды и дрожит от страха.

- Я оказался совсем один.

Парень облизывает свою сухую верхнюю губу и морщит нос в отвращении - предположительно из-за вкуса собственной запекшейся крови.

- Я люблю тебя, мама.

У Селии колет в груди. Одному Богу известно, сколько бессонных ночей она провела в мечтах о том, чтобы называться матерью… чему никогда не суждено сбыться. Жаль, что этот парень никогда больше не вернется домой. Он, должно быть, очень сильно любит свою мать – чувство знакомое ей только понаслышке, потому как самой Селии так и не довелось увидеть своей родительницы.

- Ш-ш-ш, pobresito.

Малыш

Ему знакомо это слово. Оно означает "несчастное дитя" или что-то в этом роде. Малыш хмурится; его мама не говорит на испанском.

Через непробиваемый пласт его сознания струйками просачивается понимание того, что он видит сон. И ему очень важно не просыпаться. Малыш еще глубже проваливается в воспоминания одиннадцатилетней давности о руках его мамы в тот последний раз, когда он потерялся и нашелся. Она снова его нашла. И она заберет его домой. Дом - это дорога. Нет… неправильно. Дом - это… Его дома больше нет.

- Не оставляй меня, - шепчет Малыш.

Его грудная клетка разрывается от боли. Сквозь густой туман он понимает, что его ждет еще больше боли и что она уже давно его одолевает. Малыш мотает головой и из него вырывается жалобное хныканье. Не открывай глаза. Не открывай.

Раздается мужской голос, и его начинает трясти. Все самое плохое происходит как раз после того, как он слышит мужские голоса. Осознание засасывает Малыша, как зыбучие пески, возвращая его в собственное тело и в настоящий момент.

Ему уже не восемь лет.

Его родителей уже давно нет в живых.

Последнюю его семью убили у него на глазах.

Его и Нэнси взяли в заложники.

Их избивали.

Нэнси его предала.

Фелипе

Поначалу, Фелипе не хотелось иметь ничего общего с запутанными делами Рафика. Он никогда не встречался с учеником араба – Калебом, и ни разу не изъявлял подобного желания. Но все меняется. Влиятельные мужи стареют и почивают на лаврах.

Фелипе всегда был терпеливым в отношении таких моментов. Таких, как этот. Он может использовать молодого парня, чтобы получить дополнительную информацию о Калебе. Фелипе уже в курсе множества его тайн, но никогда не лишне узнать о врагах и союзниках, особенно, когда первые становятся вторыми, врагами врагов и так далее.

Поэтому, когда Рафик в довольно наглой манере изъявил желание воспользоваться его плантацией, он неохотно согласился. Знай Фелипе, что Калеб позволит своей рабыне сбежать, и все закончится кровавой расправой над тремя байкерами, сожжением дома и двумя заложниками, которых впоследствии привезут в его тустепекский дом - его постоянную резиденцию - он был бы менее сговорчивым. С тех событий прошло два дня, а Калеб с Котенком еще не прибыли. Своих людей он отправил отдельно, дав им вволю помучить заложников.

Это их расплата.

Считалось, что парень и его подружка являлись частью группы подельников, удерживающих рабыню Калеба для выкупа и пытавшихся ее изнасиловать. Однако выяснилось, что блондин был невиновным, по крайней мере, в попытке изнасилования.

Тем лучше для него. Хотя, его подружке… повезло меньше.

Селия относится к насильникам с лютой ненавистью, и не испытывает никакого сочувствия к женщинам, закрывающим глаза на проявления жестокой мужской похоти. А еще… она хочет подчинить этого парня. Селия – противоречивая натура. Но, как бы то ни было, Фелипе не станет отрицать его… соблазнительность.

- Знаешь, почему ты здесь?

Малыш

Он не может унять своих бесслезных рыданий.

- Я ничего не знаю! - ему кажется, что он кричит, но его слова едва слышны.

Малыш охрип за последние бесконечные… часы? Дни? Он думает, что находится здесь, как минимум, день или два. Между побоями он потерял счет времени. Вскоре, его убьют. Малыш, правда, ничего не знает. Он совершенно бесполезен – он ненужный балласт. Его похитители не позволят ему выжить, не после того, как убили стольких людей. Эйба. Джокера. Его разум отказывается воспроизводить последнее имя, но его сердце все равно сжимается от потери. Дядя Шкет.

Находящийся в комнате мексиканец продолжает говорить, но Малыш слишком погружен в круговорот собственных беспорядочных мыслей, чтобы демонстрировать напускную стойкость. Вместо того, чтобы отвечать, он хнычет. Пожалуйста, не дайте мне умереть, как им. Сначала он думал, что отсутствие Калеба было хорошим знаком, но вскоре понял, что его оставили в живых лишь для издевательств. Несмотря на страх, Малыш пытается открыть глаза, но понимает тщетность своих усилий. Он знает, что его жизнь кончена. Разве осужденному на смерть запрещено умолять о снисхождении в последние минуты жизни? В конце концов, из-за него уже никому не будет стыдно.

***

- Джаир. Нож.

Малыш не в состоянии даже закричать. Он пытается. Но каждый звук, который тот старается извлечь, застревает в горле. Ему в спину наставляют дуло пистолета и, сжимая его волосы в кулак, удерживают на коленях. Шкет, со сломанного носа которого капает кровь, находится всего в двух или трех шагах от него, распластанный на грязном ковре лицом вниз. Произнесенные слова доходят до Малыша только тогда, когда оседлав спину дяди, Калеб рывком дергает его голову назад, открывая напряженную шею.

- Джаир. Нож.

Шкет сопротивляется. Но все заканчивается прежде, чем Малыш успевает издать хоть малейший звук.