Барбара Смит - Покоренное сердце

— Миссис Браунли? Какой сюрприз!

Его глубокий насмешливый голос показался ей продолжением ее тайных фантазий. У нее сильно забилось сердце, и, повернув голову, Клер увидела лорда Рокфорда, гордо восседающего на отличном гнедом жеребце.

Она часто заморгала, надеясь, что это видение всего лишь плод ее воображения. Но перед ней действительно был лорд Рокфорд и выглядел еще красивее, чем в ее мечтах.

В черном пальто с капюшоном, черных сапогах до колена и коричневых штанах из оленьей кожи он смотрелся настоящим пиратом. Его раздевающий взгляд был оскорбителен, но вопреки всякой логике Клер ощутила прилив жаркого постыдного желания. Ей захотелось развернуться и убежать от него на край света.

Она вдруг вспомнила о мистере Граймзе и похолодела от ужаса. Что, если граф видел их вместе?

Лорд Рокфорд спрыгнул с лошади и подошел к ней, ведя лошадь в поводу. Клер в смятении смотрела на него, не понимая, что ему от нее нужно. Может, он хочет спросить, зачем ей понадобился «Путеводитель по Шекспиру»? Это она сможет легко объяснить. Ведь она могла и не знать, что эту книгу написал Призрак.

Но лорд Рокфорд оправдал самые худшие ее опасения.

— Что же вы молчите? Обычно вам всегда есть что сказать, — сказал он. — Итак, ответьте мне: с кем это вы разговаривали минуту назад?

Интуиция говорила ему, что она что-то скрывает.

По тому, как широко распахнулись ее голубые глаза и побледнели мокрые от дождя щеки, Саймон понял, что Клара Браунли не на шутку испугана. Она явно не ожидала встретить его здесь. А он и впрямь оказался здесь совершенно случайно.

Сегодня утром он, как обычно, отправился на Боу-стрит, но предыдущей ночью полицейские задержали только мелкого фальшивомонетчика, нескольких карманных воришек и пьяниц. С тех пор как Призрака упекли за решетку, в высшем обществе наступило затишье. Сегодняшним уловом займутся другие люди. Тоскуя без настоящего дела, Саймон решил посетить клуб на Сент-Джеймс-стрит.

И неожиданно наткнулся на миссис Браунли. Он был неприятно удивлен, когда увидел, как она вышла с каким-то незнакомцем из дорогого экипажа. Но очень быстро его удивление сменилось подозрением. С самой первой встречи в саду у Стэнфилда он заметил в ее поведении массу несообразностей. Она работала прислугой, но разговаривала слишком дерзко. Она презирала высший класс и в то же время нанялась в услужение. И, наконец, обладая великолепной фигурой, одевалась в безобразные платья.

Незнакомец, с которым она приехала, поцеловал ей руку отнюдь не братским поцелуем. По правде, говоря, Саймону захотелось съездить кулаком по его усатой физиономии. В нем и сейчас еще кипела кровь.

— Ну что? Проглотили язык? — спросил он. Миссис Браунли ответила ему ледяным взглядом.

— Что за выражения? — сказала она. — Они не делают вам чести. А теперь простите, я должна немедленно вернуться в Уоррингтон-Хаус.

Она хотела идти, но он поймал ее за руку. Может, она и не была первой красавицей, но все же смотрелась весьма привлекательно. Красивые темные брови, яркие голубые глаза, белая кожа и соблазнительный рот.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Она презрительно вздернула подбородок.

— Я не обязана перед вами отчитываться.

— Это был ваш любовник?

Мысль о том, что она может делить постель с другим мужчиной, взбесила Саймона. Он прекрасно понимал, что его не касается, как проводит свое свободное время эта женщина. Она вдова и имеет право жить так, как ей нравится.

На щеках Клер вспыхнул румянец.

— Мне непонятен ваш обвиняющий тон. Особенно забавно слышать подобные обвинения от человека, который заключает пари на невинных девушек.

— Компаньонка леди Розабел не должна иметь случайных связей.

— Жених леди Розабел тоже. Как вам не стыдно притворяться, будто у вас в отношении ее серьезные намерения! А теперь позвольте мне пройти, иначе я опоздаю.

Она вырвала у него руку и поспешила вниз по улице. Саймон остался стоять на тротуаре, придерживая лошадь и ругаясь сквозь зубы. Как она умудрилась так ловко все обернуть в свою пользу и свалить вину на него? Даже его сестры не осмеливались бросать ему такие обвинения.

Ну, разве что иногда.

Возможно, он сам виноват, что ввел ее в заблуждение относительно своих намерений. Но даже если так, черт побери, кто дал ей право так с ним разговаривать? Должно быть, она прикрывает, таким образом, собственные грешки. Известно ведь, что лучшая защита — нападение.

Но он так легко не сдастся.

Ведя лошадь под уздцы, Саймон быстро зашагал вслед за Клер, ступая прямо по лужам. Некоторые прохожие удивленно оборачивались. Самому Саймону впервые в жизни было наплевать, смотрят на него или нет.

Он догнал Клару Браунли на углу, когда она собиралась перейти дорогу. Мостовая была забита длинной вереницей повозок и экипажей. Воздух наполняла какофония звуков: скрип колес, стук копыт, крики возниц и уличных разносчиков.

Должно быть, она все же услышала его шаги, потому что при его приближении оглянулась и быстро проговорила:

— Это был друг моего отца, а не возлюбленный, как вы могли подумать. Надеюсь, больше у вас нет ко мне вопросов?

Интересно, она сказала правду или лжет, опасаясь, что он пожалуется на нее леди Эстер? Скорее второе. Если это был друг отца, то почему бы ему было недовезти ее прямо до Уоррингтон-Хауса? Так нет же, она вышла из экипажа за несколько кварталов, откуда до дома еще двадцать минут пешком. Да еще в такой дождь.

Опыт подсказывал ему, что интуиции следует доверять. Но если он продолжит допрашивать ее, словно преступницу, Клара Браунли окончательно замкнется. Нужно изменить тактику.

На дороге появился просвет, и Саймон, подхватив Клер под руку, перевел ее через улицу.

— Нам по дороге, так что я провожу вас, — сказал он. Она недовольно поморщилась, но промолчала, осознав бесполезность сопротивления. Саймон отпустил ее руку и пошел рядом, приноравливаясь к ее шагу. Клер стремительно шагала вперед, не выражая ни малейшего желания поддерживать с ним разговор.

Но Саймону не требовалось ее одобрения.

— Вчера вы попросили у лорда Уоррингтона одну книгу, — сказал он.

Она резко замедлила шаг, бросила на него быстрый внимательный взгляд, затем снова устремила его на дорогу.

— У вас есть на этот счет возражения? Вы полагаете, что прислуга не должна пользоваться библиотекой его светлости?

Подавив раздражение, Саймон покачал головой:

— Мне просто интересно, знаете ли вы, почему его так рассердила ваша просьба.

— Вероятно, он счел это дерзостью с моей стороны. Судя по всему, вы тоже.

— Нет, вы ошибаетесь. Дело в том, что «Путеводитель по Шекспиру» написал его зять Гилберт Холлибрук, ныне заключенный.

Ее разлетающиеся брови сдвинулись в сплошную линию.

— Вы хотите сказать… Призрак? Вы уверены?

— Да, поэтому советую вам больше не заговаривать с ним об этой книге.

— Можете оставить свои советы при себе. Я не повторяю своих ошибок.

Она разговаривала с ним колючим, враждебным тоном, но Саймон решил, во что бы то ни стало сломать ее оборону.

— Предлагаю заключить перемирие, — сказал он, излучая добродушие. — Мои сестры частенько упрекают меня в деспотизме; неудивительно, что мой тон мог показаться вам обидным.

Она искоса глянула на него и снова отвела взгляд. Он уже приготовился выслушать очередную обличительную речь, но она вдруг сказала:

— А ваши сестры моложе или старше вас? Наверное, моложе.

— Почему вы так думаете?

— Если бы они были старше, вы относились бы к женщинам с большим уважением. Но раз вы привыкли к приказному тону, вероятно, ваши сестры значительно младше вас.

Он усмехнулся:

— Это правда, все три мои сестры моложе меня. И я действительно привык им указывать. Но кто-то должен был руководить ими после того, как умер наш отец.

Воспоминание об убийстве снова вспыхнуло в глубинах его сознания, но он тут же погасил его. За одну ночь он стал другим человеком. Ему пришлось забыть о диких мальчишеских выходках и взвалить на свои плечи ответственность за графский титул. Он пригласил к матери лучших докторов и занялся воспитанием и образованием сестер. И, кроме того, поставил себе цель посадить за решетку как можно больше преступников.

Искорка интереса смягчила суровое лицо миссис Браунли.

— А сколько вам тогда было лет?

— Пятнадцать. Это был самый страшный день в моей жизни.

Произнеся эти слова, он прикусил язык. Зачем он сказал ей об этом? Это были его личные переживания, которыми он ни с кем не делился. Даже его мать не знала о том, что все эти годы он живет с тяжким грузом вины.

Миссис Браунли открыла рот, но он больше не хотел обсуждать эту тему и опередил ее:

— А куда подевались ваши очки?

— Очки? Ох! — Она испуганно заморгала, порылась в ридикюле и водрузила очки на нос. — Они запотели от дождя.

В очках ее пронзительно-голубые глаза казались еще больше.

— Вчера вы тоже были без очков. Они вам не нужны? Клер надвинула капюшон, пытаясь спрятать лицо.

— У меня не такое уж плохое зрение. Иногда я могу обойтись и без очков. А вчера леди Розабел взяла себе в голову улучшить мою внешность.

— Так вот почему на вас было новое платье.

— Что еще? — строго сказала она. — Имейте в виду, я не потерплю никаких вольностей.

Они завернули за угол, лошадь послушно шла рядом с Саймоном. Они оказались в богатом районе Мейфэр и шли по улице, где были расположены дорогие магазины. Сейчас, под дождем, великолепные городские дома казались серыми и унылыми. Здесь уже не было такого плотного движения, по улице проезжали лишь редкие экипажи.