Барбара Смит - Покоренное сердце

Немыслимое предположение. И все же…

— Кто он такой, чтобы делать вам выговор, — сказала она.

— Вот именно! — Розабел уселась за туалетный столик и, глядя на себя в зеркало, принялась поправлять растрепавшиеся локоны. — Можно подумать, он мне отец, чтобы так со мной разговаривать.

— Тем не менее, я бы тоже хотела кое-что сказать вам, миледи. Вы больше не должны ходить по городу одна.

Розабел состроила недовольную гримаску.

— Что плохого в том, что я засвидетельствовала свое почтение герцогу Стэнфилду? Мама учила меня, что после бала следует поблагодарить хозяев за приятно проведенный вечер.

— Все правильно, но вам следовало сделать это в сопровождении лорда Рокфорда. Нет ничего удивительного в том, что его встревожило ваше исчезновение.

— Я ведь уже извинилась. Кстати, и мистер Ньюком указал ему, что он вел себя не по-джентльменски.

Льюис Ньюком сам имеет слабое представление о том, как должен вести себя джентльмен, подумала Клер. Она подняла со стула шляпку Розабел и, пристально глядя на девушку, машинально разглаживала ленты.

— Вы пропали на целый час. В парке было столько народу, неужели вы не могли спросить у кого-нибудь дорогу?

— Там есть тропинки, где никто не гуляет. И мне было страшно подходить к незнакомым людям.

Клер не поверила этим неуклюжим объяснениям. Она подошла к туалетному столику.

— В первый же день, когда я пришла к вам работать, вы сбежали от меня на Бонд-стрит и пропадали где-то целых полчаса. Потом, на следующий день, когда мы отправились на прогулку, вы попросили меня поймать вашу ленту. Когда я обернулась, вас уже след простыл.

— Я пошла за бродячей собакой. Это серое пушистое существо просто очаровало меня.

В тот раз Клер нашла Розабел в самом конце улицы, в саду, где росли розы. Девушка нюхала цветы, но собаки рядом не было.

— Тогда вы сказали, что собака была черная с белыми пятнами. Я это отчетливо помню.

Розабел продолжала пристально разглядывать себя в зеркале, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

— Серая, черная… какая разница?

— Разница большая. — Клер помолчала, тщательно подбирая слова. — Особенно если вы занимаетесь каким-то тайным делом, не подходящим для девушки из хорошей семьи.

Серебряная расческа в руке Розабел замерла, затем девушка потрогала локон.

— А если даже и так? Ты расскажешь маме? Я буду все отрицать, и она ни за что не поверит тебе.

Сердце Клер забилось сильнее. Розабел фактически призналась в том, что до сих пор говорила неправду. Но куда же она исчезает и, главное, зачем? Может быть, это не связано с кражами?

— Разумеется, я ничего не скажу вашей маме, — заверила ее Клер. — Я просто беспокоюсь о вас, миледи. Вы встречаетесь с каким-то мужчиной? Вы уверены, что это достойный человек?

Розабел загадочно улыбнулась:

— Даже если бы это было и так, я бы все равно не призналась.

— Я не могу допустить, чтобы вы подвергали себя опасности. Это моя обязанность.

— Ах, но без риска жизнь скучна, разве не так? Это гораздо интереснее, чем болтовня моих ровесниц.

Ее беспечность потрясла Клер. Она уже несколько лет работала учителем, но еще не встречала такой ветреной девушки, как Розабел.

— Вы постоянно куда-то исчезаете. В конце концов, вашим поведением может заняться ваш дедушка.

Розабел круто развернулась на стуле.

— Ты угрожаешь мне, Брауни? — с вызовом спросила она. Клер опустила голову и плечи, всем своим видом выражая покорность.

— Прошу вас, поверьте, я не сплетница. Вы можете полностью мне доверять. Все, что вы скажете, останется между нами.

Если только Розабел не признается в том, что Призрак — это она. Если речь будет идти о спасении отца, Клер, не задумываясь, выдаст кузину.

— Я думаю, у каждой из нас есть свои секреты, — лукаво заметила Розабел. — Даже у тебя, Брауни.

Эти слова прозвучали для Клер, словно гром среди ясного неба. Она посмотрела на кузину поверх очков.

— Простите, миледи?

— Я заметила, как ты строила глазки лорду Рокфорду. Признайся, он тебе нравится.

Клер не знала, радоваться ей тому, что ее инкогнито не раскрыто, или огорчаться тому, что она так неосмотрительно выдала свое безрассудное влечение к графу.

— Вы ошибаетесь, миледи, — с негодованием сказала она. — Не понимаю, с чего это вам пришло такое в голову…

— О, я нисколько не сержусь, — сказала Розабел, небрежно махнув рукой. — Он, конечно, красив, но так скучен, что можешь забирать его себе.

Смущенная Клер начала переставлять коробочки и флаконы на туалетном столике.

— Тут даже не о чем говорить. Во-первых, граф мне не ровня, а во-вторых, я ношу траур. Еще не прошло и года со дня смерти моего мужа.

— Прости, Брауни, — с чувством сказала Розабел. Она взяла из рук Клер зеленый флакон и вернула его на место. — Но ты не можешь скорбеть о нем вечно. Сколько тебе лет? Двадцать пять?

— Не думаю, что это имеет значение…

— Это имеет значение.

Розабел встала, подошла к Клер и окинула ее изучающим взглядом.

— Ты получила воспитание настоящей леди, я не ошибаюсь?

— Я родилась в семье джентльмена в Йорке. Но вы уводите разговор в сторону, миледи. Мы говорили о вас…

— А теперь поговорим о тебе, Брауни.

Розабел собрала мешковатое; платье Клер у талии.

— Зачем ты носишь такие широкие платья? У тебя прекрасная фигура. Зачем ее прятать?

Клер попятилась.

— Мне не следует привлекать к себе внимание.

— Даже служанки не носят таких платьев. У тебя нет денег на приличную одежду? Я дам тебе что-нибудь из моих старых платьев. Ты выше и тоньше меня, так что придется их немного переделать.

Клер напряженно застыла. Она не собиралась принимать подарки от кузины.

— Спасибо, миледи, но ваши платья будут для меня слишком нарядными. Я предпочитаю носить свою одежду, какой бы уродливой она ни была. Скромность — лучшее украшение женщины.

— Чушь, чушь, чушь. Как можно привлечь мужчину, не прилагая никаких усилий?

Клер была не в силах продолжать этот разговор.

— Миледи, меня гораздо больше интересуют ваши загадочные исчезновения, имейте ввиду: лорд Рокфорд все равно выскажет вам все, что думает по этому поводу. Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, завтра он придет.

Нежные черты Розабел озарились внезапно вспыхнувшим интересом. Она прошлась по комнате и посмотрела на Клер.

— Ради тебя, Брауни, я готова выслушать его упреки.

— Ради меня?

— Да, если ты согласишься повсюду сопровождать нас. Я сделаю вид, что принимаю его ухаживания. И только мы с тобой будем знать, что это притворство.

Коварная улыбка на губах кузины встревожила Клер.

— Я вас не понимаю, миледи. Розабел весело расхохоталась:

— У меня родился блестящий план. Если я приму ухаживания графа, мама перестанет подсовывать мне всяких старикашек с титулом. А потом я постараюсь устроить так, чтобы ты осталась наедине с лордом Рокфордом.

— Но я не могу выступать свидетелем в суде, — возразил Саймон. — Я не хочу, чтобы все узнали о моем сотрудничестве с Боу-стрит.

Томас Крампс широко развел свои большие мясистые руки.

— Я тоже не в восторге от этой перспективы, милорд. Ваша помощь неоценима, особенно когда дело касается высшего общества, но, боюсь, у нас нет выбора. Сомневаюсь, чтобы Айлингтон успел вернуться до суда, а других свидетелей у нас нет.

Саймон хмуро смотрел на главного судью, который сидел за старым дубовым столом. Айлингтон был помощником Саймона в этом деле, и именно он помог ему арестовать Холлибрука. Но сейчас Айлингтон был далеко, в деревне на границе с Шотландией, куда он срочно отбыл, чтобы повидать умирающего отца.

А это значит, что Саймон — единственный свидетель, который может подтвердить, что в письменном столе Холлибрука был найден бриллиантовый браслет.

— А нельзя отложить заседание суда до приезда Айлингтона?

Крампс покачал головой:

— В свете есть люди, которым не терпится увидеть Холлибрука на виселице. Это и лорд Ярборо, и мистер Данби, и сам герцог Стэнфилд, наконец. Сверху пришел приказ рассмотреть дело Призрака как можно скорее.

Саймон выругался.

— В любом случае у нас в запасе ещё месяц. К этому времени Айлингтон может вернуться.

Судья смущенно почесал голову в туго завитом белом парике.

— Боюсь, это не совсем так. Слушание дела перенесено на более ранний срок по приказу самого регента. Словом, до рассмотрения осталось всего две недели.

Саймон с грохотом отбросил стул и вскочил.

— Черт побери! Что вы такое говорите! У наших оппонентов не останется времени, чтобы как следует подготовиться.

— Полноте, милорд, — сурово сказал Крампс. — Ничего не поделаешь, придется вам самому выступать в суде. Теперь судьба этого дела зависит только от вас.

Саймон покинул полицейский участок через заднюю дверь. Потемневшее небо грозилось дождем. Боу-стрит находилась довольно далеко от Мейфэра, где он мог на каждом шагу встретить знакомого, но по привычке Саймон все же окинул улицу взглядом. Во дворе напротив женщина снимала с веревок белье, вниз по улице удалялся сторож.

Саймон вскочил на лошадь. Может, попробовать съездить в Карлтон-Хаус и добиться аудиенции у принца-регента? Нет, пожалуй, не стоит: если принц что-то решил, переубедить его уже невозможно. Тем более если он действует по указке этого хитрого лиса Стэнфилда.