========== Глава 30 ==========

День, когда Майкрофт Холмс объявился в мире живых, Грег искренне мог назвать и самым ужасным, и самым счастливым в своей жизни.


Возможно, пребывай Грегори в ином состоянии, он смог бы оценить нездоровую иронию Судьбы — Холмсы воскресли именно к тому моменту, когда Грег наконец-то почувствовал в себе силы жить дальше.


Его путь осознания потери напоминал то, как человек восстанавливается после ножевого ранения: поначалу каждый неосторожный вдох, каждый шаг отдавались такой изощрённой, выматывающей болью, что порой не спасало даже лекарство, в его случае — работа. Спустя положенное время болезненная пульсация всё реже и реже давала о себе знать, тугая повязка на груди сменилась марлевой нашлёпкой, скрывающей под собой зашитую и подживающую рану.


Потихоньку Грег начинал посмеиваться над не всегда удачными кулинарными экспериментами Джона, радоваться мелочам вроде похода на матч, не корчась от тупой пульсирующей боли, и, хоть долгожданный момент, когда на больном месте останется лишь красноватый шрам, был далёк, инспектор Грегори Лестрейд медленно двигался в верном направлении.


А, переступив порог Бейкер-стрит, столкнулся взглядом с Майкрофтом Холмсом.


Грег искренне посчитал, что разум сыграл с ним злую шутку, но Джон подтвердил — галлюцинация если и была, то одна на двоих.


Мир раскрутился как волчок, наматывая на себя нить следующих событий — грянули выстрелы, после которых Грегори почти ничего не помнил, кроме огромного, почти чёрного пятна на тёмной ткани и холодного липкого ужаса от происходящего. Как только Грег немного пришёл в себя, спавший с лица Ватсон посмотрел поверх его головы, и Грегори ждало новое потрясение.


«Господи, да я же рехнулся!» — решил Лестрейд, когда ласковые руки супруга, которого он дважды потерял за эти долгие месяцы, заключили его в крепкие объятия. Грегори открыл слезящиеся глаза и встретил полубезумный взгляд Джона, сидящего на полу и прижимающего к себе бездыханное тело Шерлока.


Только что грозившая уплыть из-под ног земля покачнулась и вернулась в устойчивое положение, когда перемазанный в крови, живой Шерлок отчитал Джона за слишком крепкие объятия. Грегори окончательно уверился — удар головой был для него слишком крепок. Разум вышел из-под контроля.


Над головой раздавались спорящие на повышенных тонах голоса, громко стукнули двери — Ватсон выскочил из дома, а самого Грега бережно подняли с пола и куда-то повели.


Лестрейд вздрогнул, когда дверь автомобиля с мягким деликатным хлопком закрылась, отсекая назойливый уличный шум, заодно выдёргивая Грегори из неприятных воспоминаний. Мотор машины сыто урчал, салон сиял чистотой и благоухал ненавязчивым ароматом автомобильной парфюмерии, а в ладони покоилась горячая рука Майкрофта — живого, мать его! — Майкрофта Холмса.


Грег с содроганием вспомнил расслабленное бледное лицо супруга, обмякшего в кресле — скорее, лицо спящего человека, чем восковая маска печати смерти — и тревожно вцепился в ладонь Майкрофта, ожидая, что та на глазах растворится, тонким дымком улизнёт сквозь пальцы, и супруг вместе с ней.


Однако ладонь была привычно сухой и крепкой. А вовсе не иллюзорный Майкрофт ободряюще пожал его пальцы в ответ и улыбнулся. Тёмные серые глаза смотрели настороженно и беспокойно.


«Может быть, я всё-таки сошел с ума?» — подумал Грег почти с надеждой, потому что реальность, даже при всём своём несовершенстве, была слишком хороша.


За окном замелькали знакомые многоквартирные дома и ухоженные особняки, опутанные вязью кованной ограды — всё это сулило долгожданное возвращение домой. Когда машина остановилась перед домом, Майкрофт махнул водителю, отпуская его, и без слов потянул Грега из салона.


В холле Грегори остановился как вкопанный, чувствуя, как комок в горле разбухает, лишая дара речи, а в глазах предательски щиплет — он ведь и не надеялся вернуться в дом, где они стали единым целым, настоящей семьёй. В дом, где его ждали и любили, где он ощущал себя действительно нужным.


Грегу почему-то раньше не хватало духу самому себе признаться, что любимым моментом даже в самые напряженные дни было именно возвращение домой: после особо тяжёлого расследования, когда на ногах его держало исключительно упрямство, Грегори медленно поднимался в кабинет мужа, зная, что он его ждёт. На тот момент это казалось излишне сентиментальным и совсем недостойным инспектора полиции, а теперь вот вспомнилось.


Майкрофт закрыл дверь и обернулся к Грегори — в его глазах растекалась такая обезоруживающая нежность, что Лестрейд попросту растерялся. Он не знал, что говорить, что спрашивать, да и стоит ли: казалось, произнеси он хоть слово, и это хрупкое мгновение счастья исчезнет, рассыплется колдовской пылью при малейшем сотрясении недвижимого воздуха.


Грег даже задержал дыхание, когда Майкрофт шагнул к нему, обнимая настолько трепетно, словно супруг был величайшей драгоценностью, достойной поклонения.


— Я не мог рассказать тебе раньше, — прошептал на ухо Майкрофт, не разрывая объятий.


Это были первые слова, произнесённые Холмсом с того момента, как Грегори его увидел.


— Я верю, — выдавил Грег, почти просипел, вцепившись в мужа обеими руками, мысленно умоляя мироздание о том, чтобы это не оказалось лишь сладким обманчивым мороком. Сколько раз в его снах Майк оказывался жив, но чтобы вот так...


— Прости меня, — горячо зашептал абсолютно реальный Майкрофт Холмс, прижимаясь пылающим лбом ко лбу Грега. — За то, что оставил в одиночестве, что ушёл вот так, что не предупредил... Прости меня, мой дорогой. Я так перед тобой виноват.


От этого срывающегося шёпота, не уступающего самой отчаянной молитве, сердце Грегори сжалось. Твёрдый взгляд Майкрофта ясно говорил, что тот готов вымаливать это прощение годами.


— Знаешь, — Грег обнял Майкрофта ещё сильнее, сжав ткань пиджака в горстях, — сейчас я как пьяный. Так счастлив видеть тебя невредимым, что даже обидеться толком не могу... Невероятно, — Грег что-то неразборчиво пробормотал под нос. — Ты слышишь? Пока — не могу. Боже мой, ты заставил меня пройти через ад!


— Я понимаю, — горько произнёс Майкрофт.


— Нет, — Грегори покачал головой, отстраняясь. — Это невозможно понять. Разве что ты увидишь, как умру я.


Майкрофт застыл в его руках и резко отвернулся, но Грег успел уловить в его глазах вспышку боли и пожалел, что не подобрал иных слов.


— Мне нужно принять душ, — Майкрофт вымученно улыбнулся и вывернулся из объятий Грега, намереваясь поскорее уйти. Взгляд Грегори скользнул по рубашке супруга, его внимание приковало тёмное подсохшее пятно на жилете.


— Майк…


— Я быстро, — теплая ладонь супруга задержалась на щеке Грега, большой палец невесомо огладил скулу и задел тяжело опустившиеся ресницы. Только в эту секунду, радуясь такой нехитрой ласке, Грегори ощутил в полной мере сокрушительную усталость, от которой закрывались глаза и подкашивались ноги. Майкрофт ободряюще ему улыбнулся. — Когда я вернусь — мы поговорим, даю слово.


Лестрейду ничего не оставалось, кроме как согласиться.


Проводив взглядом поднимающегося на второй этаж мужа, Грег ушёл на кухню — ужасно хотелось пить. Организм, как и полагается, реагировал на стресс, и теперь, когда схлынула адреналиновая волна, руки сотрясала настолько сильная дрожь, что Грег едва не расплескал полный стакан воды.


Кое-как напившись, Лестрейд понял, что успокоиться в данный момент не получится; тревога, усиливающаяся с каждой секундой, мешала дожидаться супруга — Грег то поглядывал на лестницу, то чутко прислушивался. Пребывая в томительном ожидании, Лестрейд обошёл гостиную, затем на очереди оказались кабинет и спальня.


За время отсутствия хозяев особняк наполнился слабым запахом пыли и гулкой, необжитой пустотой. Грег ощутил острый укол стыда: собственный дом показался ему непривычным и неуютным, слишком уж он обжился на Бейкер-стрит... Что ж, здесь привыкнуть станет куда легче.


Слушая, как за дверью смежной со спальней ванной шумит вода, Грегори немного отвлёкся и натянул старые джинсы и футболку, оставшиеся со времён переезда. Кое-какие вещи попросту не влезли в чемодан, поэтому он оставил их здесь.


Стараясь занять себя хоть чем-то, Грегори схватил брошенные на кровать рубашку и жилет Майкрофта, автоматически пытаясь сопоставить отверстия от пули в одежде и тот факт, что муж был жив и невредим, а от ранения отмахнулся, как от не стоящего внимания пустяка.


Логика и здравый смысл отказывали Грегори Лестрейду, и он накинулся с вопросами, как только Майкрофт вышел из ванной, немного смешной и очень домашний в костюмных брюках и старой футболке Грегори.


— Если ты был в бронежилете, то почему столько крови? — вопрос сорвался с языка прежде, чем Грег мог его обдумать: всё-таки профессиональные привычки давали о себе знать. Грегори повертел в руках жилет. — Наверняка синяк огромный остался, я-то знаю, как это бывает.


— Грег, — упреждающе окликнул его Майкрофт, но Грегори уже не мог остановиться, почти физически ощущая, как напряжение повисло между ними натянутыми вибрирующими нитями.


— Тебе должно быть очень больно, — Лестрейд обеспокоенно посмотрел на мужа. — Может, мы съездим к врачу? Я знаю, ты их не любишь, но если трещина в рёбрах? Я слышал, бывает, что кусочек ребра может отколоться и повредить лёгкое.