Хочется крикнуть: «Да, я знаю, как ты улыбаешься, как дышишь во сне, как бросаешься на любого, кто хочет мне навредить». Тысячи разрозненных фактов о Джоне Ватсоне переполняют Чертоги разума, забивают архивы до предела. Любая, самая крошечная деталь имеет немаловажное значение и никогда не удаляется. Но после непродолжительной внутренней борьбы Шерлок выдаёт очередную ложь:


— Я следил за тобой и все выяснил заранее, — и, словно пытаясь сгладить жестокость слов, он тянет руку вперёд, к маленькой светловолосой точке посреди серого полотна асфальта…»


— Это очень жестоко по отношению к Джону, — тихо сказал Майкрофт. Шерлок приоткрыл глаза и скользнул по нему безразличным взглядом:


— Я знаю. Но у меня не было другого выхода. Раз мне пришлось умереть, пусть это будет не зря, — голос Младшего становился всё тише, срываясь на шёпот. — Самоубийство не пройдет незамеченным, а Джон… Я сказал, что обманывал его, и на самом деле в газетах писали правду.


— Сомневаюсь, что он тебе поверил, — покачал головой Майкрофт.


— Я посеял сомнение, — Шерлок пожал плечами. — Пройдет время, он выкинет меня из головы и сможет начать новую жизнь.


— Ты… — Майкрофт помедлил, — отказываешься от него?


— Тебя удивляет, что я желаю ему счастья?


— Но как же твои чувства, Шерлок? — Майкрофт отошёл от окна и присел на подлокотник кресла, сжав плечо брата. Шерлок судорожно вцепился в его пальцы, словно в спасательный круг.


— А если мне не суждено быть счастливым? — глухо спросил он. — Может, мое искупление — никогда не испытывать взаимной любви? Страдать, мучиться, обрести и вновь потерять. Что ж, — подвёл он итоги, — сегодня я действительно умер, прыгнув с крыши, разбив свое сердце на тысячу мелких осколков.


— Может, все изменится, когда мы станем смертными?


Шерлок промолчал.


Втайне он тоже надеялся, что всё изменится, но его представление об этих переменах не соответствовало ожиданиям брата. Майкрофт, ослеплённый взаимностью чувств, не понимал, что Шерлок, получая от Джона отказ за отказом, приближался к тому чёрному дню, когда счастливый друг приведёт на Бейкер-Стрит какую-нибудь очередную Сару, Анну или Джоан, что станет в конце концов его супругой.


Приходя в себя на хромированном столе морга, весь изломанный и перемазанный в крови, Шерлок не испытывал особой радости по поводу своего воскрешения. Боль тела меркла в сравнении с тем, что испытывало его сердце, и лишь обещанное забвение казалось Шерлоку долгожданным лекарством от всех бед и напастей.


Звук лязгнувших ворот и громкий хруст гравия отвлёк братьев. Глухо хлопнула дверца машины.


— Это Грег, — напряжённо сказал Майкрофт. Шерлок моментально вскочил на ноги:


— Я выйду через черный ход.


— Не успеешь, — отрицательно покачал головой брат, и был прав — Грег уже был в прихожей.


Шерлок насмешливо фыркнул:


— Ну не лезть же мне под стол?!


Майкрофт закатил глаза, всем видом показывая, что юмор в данной ситуации неуместен. Оказавшись у стеллажа с книгами, он пробежался пальцами по резным деревянным завиткам украшения и повернул нужный. Одна из секций беззвучно отъехала, открывая глазу тайный ход.


— Всё как в старые добрые времена, — усмехнулся Младший, ныряя в предоставленное убежище.


Стеллаж едва успел встать на место, как на пороге возник Грегори Лестрейд. Майкрофт замер, увидев, как сильно изменился Грег.


Тёмные глаза, обычно такие живые и яркие, потускнели и приобрели безжизненный цвет выжженной земли. Уставшее лицо испещрили новые морщины. Все, что любимый человек пережил за последние сутки по вине Шерлока, делало его лицо похожим на застывшую маску отчаяния.


Но даже Майкрофт не мог увидеть всё, что Грегори испытывал в этот момент.


Глядя, как на запястье растерявшегося детектива защёлкивают наручники, Грегори Лестрейд мог чистосердечно признать этот день самым худшим в своей карьере. Он даже не предполагал, что через каких-то десять часов его жизнь полностью изменится.


В день смерти единственного в мире консультирующего детектива Грег Лестрейд чувствовал себя так, будто он разом решил перескочить через все пять стадий принятия смерти, но внутри что-то сломалось, и стрелка внутреннего хронометра металась между первыми четырьмя.


Первым шло отрицание.


Грег никак не мог поверить, что жизнь одного из гениальнейших людей современности прервётся вот так просто, от соприкосновения с заплёванным и щербатым асфальтом у госпиталя Святого Бартоломея.


Не ожидал, что ещё вчера препирающийся с Джоном Шерлок Холмс, живой и невредимый, сегодня будет лежать на земле изломанной марионеткой с пустыми холодными глазами.


Шок и оцепенение прошли, и тогда голову поднял дымный демон гнева, сверкающий глазами. Душная волна злости хлестнула Грегори, как хвост плети — больно, сильно, ударяя по самому живому и беззащитному. Лестрейд буквально рвал и метал: сначала он кричал на Донован, которая с посеревшим лицом стояла под дверью кабинета начальника.


Там, за этой дверью, находился Андерсон, вызванный на ковёр и обвинённый в халатности. Грег ненавидел себя, но всё равно выплёвывал злые слова в лицо поникшей Салли, а потом заперся в кабинете. От ярости, с которой он строчил отчёт, не выдержала ручка — хрупкий пластик корпуса жалобно треснул в слишком сильно стиснутых пальцах.


Грегори понимал, что это бесполезно, но всё равно упрямо прокручивал в голове сотни сюжетов, как бы он мог предотвратить странную и нелепую смерть Шерлока. Что бы произошло, не предайся Грег сомнениям и неверию, которые царили в команде. Чего бы не случилось, если бы он не понадеялся, что детектив затаится, возьмёт тайм-аут, дабы набраться сил и доказать свою невиновность. Как будто он не знал, что Шерлок не умеет скрываться — да Шерлок даже удержать язык за зубами не может! Точнее, не мог...


Будучи твёрдо уверенным в том, что виноват в гибели Шерлока только он, Грегори Лестрейд стремительно скатывался в пучины депрессии.


Это он не сумел угнаться за стихийным бедствием, которым являлся Шерлок Холмс, не просчитал его действий, не защитил... Собственное бессилие и недальновидность растравляли нарастающую тяжесть в груди.


Воспоминания мелькали смазанными кадрами — графитово-серый асфальт, на котором расплылась тёмная липкая лужа, отнюдь не похожая на алую бутафорскую кровь, как в голливудских боевиках. Зернистые кадры видеозаписи с камер, запечатлевшие последние минуты жизни детектива: Шерлок расправляет руки и камнем летит вниз, перебирая худыми ногами.


Грегори старался не думать о предстоящем разговоре с Майкрофтом. Но если бы имелся хоть малейший шанс поменяться местами с Шерлоком, тело которого в этот момент потрошили под лампами на «разделочном» столе морга, Грег согласился бы без малейших колебаний.


Старший, и теперь единственный, Холмс стоял у открытого окна и обернулся, заслышав шаги Грега. В кабинете ощутимо несло сигаретным дымом.


— Майкрофт… — боясь переступить порог, тихо позвал Грегори бесцветным голосом, — Майк...


Он потоптался на месте, не представляя, что можно сказать в свое оправдание человеку, потерявшему брата.


— Грег... — отозвался тот, но не сдвинулся с места.


— Я виноват, знаю, — слова давались Грегори с трудом, — мне нужно было силой тащить его в участок, закрыть в четырех стенах… — он судорожно вдохнул и зашептал, — я… прости меня...


Грег рухнул в ближайшее кресло, закрывая руками лицо — презрительного взгляда от Майкрофта он бы не вынес.


Лестрейд не видел, но во взгляде Майкрофта не было гнева или презрения, только понимание и огромное желание хоть как-то облегчить муки Грега. Холмс едва сдерживался, чтобы не рассказать Грегори все подробности, уверить, что тому не за что просить прощения, и что если бы обстоятельства сложились иначе, то, вполне вероятно, оплакивать пришлось бы самого Грега.


Лестрейд вздрогнул, когда что-то рядом зашуршало, и тёплые руки заключили его в кольцо. Грегори судорожно вздохнул и уткнулся лицом в плечо Майкрофта, пока к уху почти невесомо прижимались сухие губы:


— Ты сделал так, как считал нужным, правильным, — шептал Майкрофт, легонько покачивая Грега из стороны в сторону, — ты ни в чём не виноват. Терпение не является... — он запнулся, — не являлось основной чертой характера Шерлока, ты просто не смог бы его удержать.


— Ох, Майки, — пробормотал ему в плечо Грег, — если бы ты только знал, как я сожалею, как…


— Ш-ш-ш... Успокойся, — прервал его Холмс. — Мы со всем разберёмся. Сейчас ты сходишь в душ, а после мы обязательно поговорим. И помни: тебя никто ни в чём не обвиняет, — с этими словами Майкрофт увёл его в спальню.


***


— У ворот будет ждать машина. Антея отвезёт тебя в убежище и предоставит всё необходимое, — инструктировал брата Майкрофт. — Никакой самодеятельности, никаких вылазок — смирись со своим официальным статусом мертвеца и затаись. Мисс Хупер я оповестил, все хлопоты насчёт тела и похорон беру на себя. Скоро я с тобой свяжусь.


Шерлок помедлил и спросил: