Младший смеялся над пророчеством до тех пор, пока впервые не поранился. Наблюдая, как за несколько минут затянулась рана, на лечение которой раньше понадобился бы не один месяц, он был восторжен. Окрылён. Ещё не понимая, что дар богов — его проклятие, он перестал беречься, ввязывался в самые опасные схватки и проводил эксперименты над своим телом, сознательно нанося себе ущерб.


Невзирая на частые переезды с места на место, воодушевление от вседозволенности и бесконечной молодости продлилось несколько сотен лет, а после... После он насытился этим настолько, что поиски способа, которым бы он смог прервать своё существование, стали его навязчивой идеей. И они все оказались тщетными.


Стряхнув оцепенение, Младший вынырнул из омута воспоминаний и понял, что брат давно закончил свой рассказ и настороженно за ним наблюдает.


Безумно захотелось курить.


Рассеянно похлопав ладонью по карману пиджака, Шерлок вспомнил, что оставил пачку в пальто и молча вышел из кабинета. Брата он не удостоил даже взглядом, опасаясь фальшивых оправданий и извинений.


Резко сдёрнув с вешалки пальто, Младший наскоро накинул шарф и выскочил на улицу, надеясь, что от свежего воздуха станет легче дышать.


Легче не стало.


Горечь предательства почти физически ощущалась тисками, сдавившими грудь — при попытке сделать самый слабый вдох, грудь пронзало болью, которой — Шерлок знал точно — не было никакого медицинского обоснования. Слепая ярость и обида смешались в один громоздкий ком, который разбухал и разбухал, теснил лёгкие, сжимал сердце — казалось, это ужасающее чувство грозит разорвать его изнутри. Как никогда хотелось закричать, выплеснуть из себя всё это, очиститься, стереть...


Заметив на дороге огни приближающегося кэба, Шерлок взмахнул рукой — ему предстоял долгий путь в одно местечко, где всегда можно было раздобыть средство от любых огорчений.


Клуб «Мефистофель» находился в Брикстоне и обладал пугающей мирных обывателей славой местечка, где с одинаковой вероятностью можно было как купить героин, так и нарваться на нож без причины. Клуб привлекал к себе самую сомнительную публику — хастлеров, дилеров, азиатскую мафию.


Через час, раздобыв и приняв тройную дозу кокаина, Шерлок безошибочно вычислил возле барной стойки светловолосого невысокого парнишку, стреляющего глазами в поисках клиента. Искусственный налет наивности в лице юноши чем-то отдаленно напоминал Холмсу причину, из-за которой ему приходилось влачить бессмертное существование.


Поразительная ясность ума в сочетании с эйфорией отодвинули все переживания на дальний план, но действие наркотика должно было прекратиться очень скоро, и, зная это, Шерлок не терял времени даром — опрокинув в себя пару порций виски, он подошел к парнишке, нависая над ним как неизбежность.


— Ты красивый, — промурлыкал Шерлок ему на ухо, касаясь подушечкой большого пальца тонких губ парня, не в состоянии даже рассмотреть черты лица затуманенным от кайфа зрением. Мальчишка даже не сопротивлялся, провокационно облизнув губы.

— Пойдем со мной, — позвал Холмс и сжал в пальцах хрупкое запястье блондина, потащив того к дверям запасного выхода.


Они продирались сквозь танцующую массу людей, которая смыкалась позади них, словно бушующие штормовые волны. Люминесцентные огни слепили чувствительные к свету глаза, оглушающий ритм музыки пробирался под кожу, пробуждая вибрацией самые низменные животные инстинкты.


Овладеть. Избавиться от морока. Хотя бы на мгновение унять тянущее чувство в груди.


Сейчас он не был ни консультирующим детективом, ни Шерлоком Холмсом — имена, титулы, даты теряли свою важность, сдаваясь наркотическому дурману. Пусть это кратковременный эффект. Пусть всепоглощающая обида на брата и чувство своей собственной вины вернутся. В данный момент он был просто человеком, бесконечно уставшим и желавшим забыться.


Рёв крови в ушах заглушал любые мысли, оставляя только неконтролируемое возбуждение и отголоски гнева, а сердце тяжело бухало в горле, отдаваясь горячей пульсацией в солнечном сплетении и руках. Младший толкнул незапертую дверь чёрного входа, оставляя далеко позади скудно освещённый коридор.


Влажную духоту клуба сменяет холодный воздух, пахнущий сигаретами и рядом стоящими мусорными баками. Прокуренный асфальтовый пятачок освещает один-единственный тусклый фонарь над дверью, а всё остальное расплывается чернильном пятном темноты.


Младший притискивает мальчишку спиной к темной от влаги кирпичной стене, грубо шаря руками по поджарому — не тому — телу, с силой вцепляясь пальцами в светлые — не те — волосы, заставляя хастлера болезненно вскрикнуть.


Парень возбуждённо поводит узкими бёдрами в попытке потереться, тянется к губам, но Младший сжимает зубы и давит на худые плечи в молчаливом приказе встать на колени.


Мальчишка послушно опускается на заплёванный липкий асфальт, разведя в стороны полы пальто, быстро расстёгивает на своём клиенте ремень и вытаскивает из-за пояса дорогую рубашку. Всё это происходит в полнейшей тишине, которую разрезает вжиканье молнии брюк.


Хастлер поднимает на Младшего похотливый взгляд, непослушными пальцами раскатывая резинку по члену мужчины. В воздухе отчётливо пахнет плесенью и синтетической клубникой.


Парень берёт в рот умело, заглатывая почти до основания, но Младшему этого мало — он крепко хватается за светлый затылок, буквально насаживая мальчишку на член, невзирая на болезненное протестующее мычание и скатывающиеся по щекам слёзы.


Он ещё несколько раз толкается в чужое сжимающееся горло и отстраняется — член выскальзывает из покрасневших губ с пошлым хлюпаньем, оставляя дорожку слюны на подбородке.


Младший вздёргивает парня на ноги, разворачивая лицом к стене, и нетерпеливо стаскивает облегающие джинсы, ладонью надавливая на поясницу, вынуждая сильнее прогнуться. Жар похоти становится почти непереносимым.


Парень коротко постанывает в такт, с силой упирается руками в кирпичную кладку, пока мужчина размашисто двигается в нём, оставляя синяки на бёдрах.


С каждым хрипом, с каждым резким движением в горячее влажное нутро распирающий в груди узел разбухает всё сильнее, не позволяет сделать полный вдох, будто лёгкие оказались забитыми мелкой стеклянной крошкой, острой и колкой.


Давление стремительно повышается, алые вспышки, отсчитывающие сердечный ритм, расцветают перед глазами кроваво-красными маками, кровь обращается жидким огнём, опаляющий вены нестерпимым жаром.


До судорог сжимая пальцы на гладких боках хастлера, он достигает долгожданной разрядки, со стоном вкладывая в последние яростные толчки всю накопившуюся ярость и обиду. Но это не приносит облегчения.


Дрожащими пальцами Младший стягивает презерватив, отправляя в мусорный бак, не глядя отсчитывает несколько банкнот, и всовывает в ладонь расхристанного мальчишки, на которой ещё осталась кирпичная пыль.


Кое-как приведя одежду в порядок, нетвердой походкой Шерлок обошёл здание, не испытывая ни малейшего желания вернуться в душное пекло клуба, наполненного грохочущей музыкой. Он вытащил из кармана сигареты и прикурил, чувствуя во всём теле покалывающее тепло — так оно обычно регенерировало, расправляясь с действием наркотика и алкоголя. Прислонившись плечом к стене, Младший взглянул в ночное небо — звёзды надёжно скрывали низко висящие облака; серо-фиолетовые и раздувшиеся от влаги, они напоминали ему скользкое тело утопленника, выброшенного речным течением. Чёрт возьми, да на этом нелепом острове почти всегда дождь либо шёл, либо собирался идти!


Голова до сих пор слегка кружилась, но надежда на облегчение таяла вместе с сигаретным дымом. Значит, его брат, этот невыносимый занудный толстяк посмел скрывать истинную причину проклятия?! Злость снова поднялась в душе черной волной разрушительного цунами, грозя снести все, что встретится на пути.


— Эй, парень! — послышался позади скрипучий голос, больше всего напоминающий скрип ржавых старых петель. — Ты наставил моему мальчику синяков, а ему еще работать!


Обернувшись, Младший различил приближающуюся фигуру мужчины — субъект явно был местным сутенёром и премерзко ухмылялся, надеясь срубить пару сотен. «Родом из Уэльса, едва закончил среднюю школу, отец был мясником и пытался передать сыну своё дело, но тот сбежал в Лондон, предпочтя держать в подчинении уличных проституток. Любит подраться, неплохо владеет ножом», — на считку нужной информации хватило всего пары секунд.


— И что же ты предлагаешь? – лениво процедил Младший, выпуская в небо очередную порцию дыма.


— Ты обязан компенсировать ущерб, — обрадовался несостоявшийся мясник и захрустел костяшками, разминая руки перед дракой.


Шерлок послал щелчком окурок на землю, отчего тот пролетел в темноте переулка по дуге и с шипением приземлился в луже.

— Хочешь, чтобы я уплатил за слегка подпорченный товар?


— Именно, — гаденько усмехнулся сутенёр, не видя, как глаза детектива наполнились злобой. — Ничего не имею против, если отработаешь натурой.


Спустя мгновение лицо незадачливого вымогателя, нацеленного на быструю наживу, встретилось с острым кулаком, который прилетел неожиданно резво. Хрустнула носовая перегородка. Вкладывая всю злость, Шерлок сграбастал его за воротник несвежей рубашки и принялся методично наносить удар за ударом, превращая лицо в кровавое месиво, и остановился только с приездом полиции.