Быть может, с этим связан внезапный приступ меланхолии? Втайне даже от самой себя она мечтала зачать от Демиана ребенка? Здравый смысл твердил: лучше ничего такого не хотеть. Ребенок крепче привяжет ее к Демиану, и тем сложнее им будет расстаться. Они ведь обвенчались не для того, чтобы остаться вместе. И как бы хорошо ни было им вдвоем, ни разу Демиан не говорил, что ее любит. Просто на краткий идиллический миг она позволила себе забыть о том, что этот брак обусловлен обстоятельствами, что оба они не хотели становиться мужем и женой.

Весь день эти невеселые думы не давали Элли сосредоточиться на рисунках. На краю сознания звучала неотвязная мысль: она прожила здесь уже слишком долго. И медовый месяц когда-нибудь подойдет к концу…

Войдя в спальню после обеда, Демиан увидел, что Элли сидит в кресле у окна с забытым на коленях блокнотом и невидящим взором смотрит вдаль. Увидев Демиана, она повернулась к нему для поцелуя: целоваться при встрече уже вошло у них в привычку. Прикосновение его губ наполнило ее сладостной горечью, и она быстро встала, слабо улыбнувшись и пряча глаза.

Он обнял ее за талию, устремил на нее вопросительный взгляд.

– Элли, ты что-то бледна. Что-нибудь не так?

– Нет… да. Чувствую себя неважно, вот и все.

– Жаль. Ты нездорова? Может быть, лучше лечь в постель?

Элли не хотела видеть, как омрачается тревогой его лицо. Не хотела, чтобы дрожали колени от желания уткнуться лицом ему в грудь и найти утешение в его теплых объятиях.

– Нет-нет, я вовсе не больна. Все вполне естественно. – Хоть они и были близки так, как только могут быть близки муж и жена, она покраснела и объяснила с запинкой: – Это просто… просто у меня женские дни.

Лицо его просветлело.

– А-а! Тогда оставайся здесь и отдыхай. Лили придется пока обойтись без тебя. Она, конечно, будет недовольна, но я найду способ ее отвлечь. – Он за руку подвел Элли к постели и откинул одеяло. – Попрошу миссис Томкинз принести бутылку с горячей водой, на случай, если тебя будут беспокоить боли. Уверен, через день-другой тебе станет намного лучше!

То, как спокойно и уверенно он принялся «разбираться с ситуацией», почему-то вызвало у Элли раздражение. Он решает ее «проблему» так же невозмутимо, как деловые проблемы у себя в клубе! И это в то время, когда на душе у нее тяжелым камнем лежит нерешенный вопрос об отъезде. Неужели его это совсем не беспокоит?

Она вырвала руку и шагнула прочь. Тоска и тревога последних дней обратились в раздражение и вылились в потоке резких слов.

– Я не больна и не собираюсь лежать в постели! И кстати, хотелось бы узнать, что там наконец с моим домом? Мне давно уже пора съехать отсюда!

Наступило молчание: лишь громко тикали часы на каминной полке. Демиан сверлил ее непроницаемым взглядом.

– Потому что ты убедилась, что не беременна?

– Вот именно. Согласись, для отъезда момент самый подходящий. Так что же? Как продвигаются поиски дома? Какие варианты предлагает твой агент?

На миг он отвел взгляд, затем шагнул к Элли, и серо-зеленые глаза его словно заглянули ей в самую душу.

– Элли, – заговорил он негромко, но настойчиво, сжав обе ее руки в своих, – зачем тебе вообще уезжать? Останься со мной и с Лили. Она любит тебя, видит в тебе мать. И здесь у тебя есть все необходимое, чтобы иллюстрировать книги, верно? Я приказал слугам тебя не беспокоить, чтобы ничто не отвлекало тебя от работы. В уединенном доме в деревне ты не найдешь ничего такого, чего не смогла бы найти здесь!

Это приглашение потрясло ее до глубины души. Что за соблазнительная мысль – ответить «да» и остаться с ним! Но он говорит лишь о том, что нужно Лили. Ни слова о своей любви. Да и способен ли он на любовь?

В этот миг Элли осознала истину, от которой так долго пряталась. Она любит – страстно, безумно, самозабвенно любит Принца-Демона. Быть может, полюбила давно, еще в замке. Но он – все тот же игрок, повеса, губитель девиц. Они поженились, вовсе этого не желая. И если она для него не более чем удобная мать для Лили и доступная любовница, рано или поздно он от нее устанет и отправится искать утешения у других женщин.

И разобьет ей сердце, как когда-то отец.

Элли отдернула руки.

– Там я найду независимость, которой здесь нет, – с трудом выдавила она. – Ты знаешь, Демиан, что я всегда хотела жить одна. Мы с тобой об этом договорились. Мы заключили сделку. Так где мой деревенский дом?

И снова он на миг отвел глаза.

– Было несколько вариантов, но все они показались мне неподходящими. Поиски дома займут еще несколько недель.

Вдруг Элли поразила ужасная мысль. Мысль, которой она не могла поверить.

– Ты меня обманываешь?! Ты вообще не поручал своему агенту искать для меня дом?

– Нет, клянусь тебе, нет! Поручил. Но…

– Но что?

Демиан запустил пальцы в густые волосы. Губы его начали складываться в смущенную полуулыбку.

– Видишь ли, он работает над несколькими проектами одновременно, и… и, в общем, я сказал ему, что найти для тебя дом – задача не самая срочная. Прости. Теперь я вижу, что это срочно, так что встречусь с ним завтра же. Скажу, чтобы отложил все остальное и занялся этим. Даю слово!

Элли застыла, словно окаменев. Так, значит, она была права, боясь его предательства! Он уже ее подвел – подвел, когда она надеялась на него! Слезы жгли ей глаза, и она отвернулась к окну.

– Как я могу доверять твоему слову, Демиан? Ты доказал, что твоим обещаниям верить нельзя!

– Элли…

Чувствуя, что он стоит прямо у нее за спиной, и боясь, что вся решимость ее рухнет, едва он до нее дотронется, Элли вскричала:

– Убирайся отсюда! Иди. Лили ждет тебя к чаю.

Она стояла неподвижно, сжав руки на ноющем животе, пока его шаги не стихли за дверью. Лишь после этого Элли сделала то, чего не случалось с ней со смерти отца: рухнула на кровать и, зарывшись лицом в подушку, горько разрыдалась.

* * *

На следующий день к Элли вернулась ясность мысли – и хорошенько все обдумав, она нашла способ повлиять на Демиана.

Для этой цели она приказала подать экипаж – и теперь следом за лакеем в парике поднималась по мраморной лестнице большого лондонского дома. Чтобы себя подбодрить, она надела сегодня шелковое платье цвета морской волны и темно-золотистую мантилью. В руках синий бархатный чехол, в чехле – предлог для ее сегодняшнего визита к леди Милфорд.

Радоваться было нечему, однако Элли собралась с духом и твердо сказала себе, что не станет предаваться унынию. Она покорилась холодной, жесткой истине. Демиан пришел к мысли, что их брак для него удобен – быть может, в тот день, когда Лили привязалась к ней с первого взгляда и начала называть мамой, а чуть позже Элли сама пригласила его к себе в постель. С чего ему торопиться с покупкой дома? С его точки зрения, он заполучил мать для своего ребенка, а заодно, в дополнение – любовницу для себя. И, как видно, решил тянуть с исполнением своего обещания, пока она, очарованная новой жизнью, не передумает переезжать.

Замысел бесчестный, поистине дьявольский, хотя… сделай он это из отчаянной любви к ней – быть может, она бы простила! Но никакой любви нет. Он просто использует ее для своих целей. И как теперь ему доверять? Элли поняла, что ей нужен рычаг – возможность надавить на Демиана и заставить выполнить свое обещание. И этим рычагом станет информация о его загадочном прошлом.

Лакей остановился у двери и громко объявил о ее прибытии.

Затем он с поклоном удалился, а Элли вошла в уютную гостиную в пастельных розово-золотистых тонах. В этой комнате она уже сидела вместе с Беатрис много недель назад – в тот день, когда впервые увидела Демиана в черном плаще и шляпе, следящего за ними из фаэтона на другой стороне улицы.

В углу гостиной за изящным столиком сидела леди Милфорд. Увидев гостью, она отложила перо и поспешила ей навстречу. Элегантный наряд из аметистового шелка подчеркивал хрупкость ее фигуры и гордую посадку головы с зачесанными наверх волосами, в движениях ощущалась плавная кошачья грация. Казалось, время над этой женщиной не властно.

Элли присела в реверансе, пряча улыбку. Знала бы эта леди, что стала прототипом Феи-Длиннохвостой, прекрасной кошки-волшебницы из ее сказки! Сегодня утром Элли как раз работала над сценой с ее участием, когда ее поразила неожиданная мысль. Если кому-то в свете и известны ответы на вопросы Элли, то только этой женщине!

Леди Милфорд приветствовала ее теплой улыбкой.

– Элли, дорогая моя! Не возражаете, если я буду называть вас по имени? Мне кажется, мы с вами уже старые подруги. Как я рада, что вы решили ко мне заглянуть! Садитесь же, прошу вас. Нам есть, о чем побеседовать!

Они сели на кушетке у камина. Леди Милфорд начала любезно расспрашивать Элли о ее семейной жизни, и девушке пришлось приложить все усилия, чтобы избежать рассказа о трудностях их с Демианом отношений: вместо этого она сосредоточилась на красоте дома и на том, какое счастье быть матерью для Лили. Леди Милфорд порой бросала на нее долгий задумчивый взгляд, но, к радости, была слишком тактична, чтобы озвучивать свои сомнения. Вместо этого она сообщила, что все грязные сплетни вокруг похищения Элли полностью опровергнуты и забыты. Сезон в разгаре – и, стоит зайти речи об этой истории, все повторяют, что Демиан и Элли бежали и обвенчались тайно из-за того, что ее дядюшка не давал согласия на брак. Сам граф Пеннингтон, боясь, что на его дочь падет хоть тень скандала, тоже подтверждает эту историю. Что же до леди Беатрис – она блистает на балах, и богатые и знатные молодые люди так и вьются вокруг нее.

– Рада слышать, что моя кузина так популярна среди джентльменов, – постаравшись улыбнуться как можно искреннее, ответила Элли. – Должно быть, свою новую компаньонку она совсем загоняла по балам и приемам. И да, кстати: поскольку мне больше не требуется сопровождать леди Беатрис в свет, я пришла вернуть вам вот это. – И она протянула синий бархатный чехол, в котором лежали туфельки, расшитые хрусталем. – Надеюсь, вас не обидит, что я возвращаю ваш подарок – просто… просто мне подумалось, что, возможно, теперь они пригодятся кому-нибудь другому.