– Нет, подожди! Пожалуйста. Ты неверно меня понял. – Поймав его за руку, она сама прижала ее к груди. – Пока не уеду из этого дома, я хочу быть с тобой, как твоя жена! На самом деле сейчас, когда ты вошел ко мне в спальню, я как раз направлялась к тебе. Думала, что тебя еще нет, и хотела лечь к тебе в кровать и там дождаться твоего возвращения.

Взгляд его, устремленный на нее, стал острым, а в следующий миг на губах расцвела лукавая улыбка.

– Правда? Так бы сразу и сказала! Тогда я не стал бы тратить столько времени на разговоры!

Она рассмеялась: все тревоги, волнения, страхи вмиг улетучились, оставив после себя лишь блаженство свободы и восторга. Губы их встретились в долгом нежном поцелуе – в реальности еще более сладком, чем в воспоминаниях. Они ведь не занимались любовью с той последней ночи в замке, когда Элли наивно верила, что одна ночь любви сможет утолить ее страсть.

Долго ли еще суждено ей пылать этой всепоглощающей страстью к Демиану? Но нет, не стоит сейчас думать о будущем! Есть только здесь и сейчас: только вкус его кожи, запах тела, сила мускулов. Весь он принадлежит ей. Как сладки прикосновения его губ к шее и груди, как игриво рука, пробравшись под подол ночной рубашки, дразнит самые заветные местечки! Что за блаженство – отринув все сомнения и страхи, наслаждаться друг другом.

Казалось, целую вечность они целовали и ласкали друг друга у огня, а потом, избавившись от скудной одежды, разделявшей их, вместе легли в постель, и тела их сплелись. Элли наслаждалась шириной его плеч, мощью груди и спины, густотой волос. И какое же было счастье – ощущать в ответ его прикосновения и ласки! С мастерством опытного любовника Демиан растягивал блаженство, снова и снова доводил ее до края наслаждения, но не позволял перешагнуть невидимую грань.

Она тоже мучила его и наслаждалась этой сладкой мукой: протянув руку, сжимала в ладони его мужское достоинство, ласкала и поглаживала, пока с его губ не сорвался хриплый стон, свидетельствующий о том, что Демиан едва сохраняет власть над собой. И лишь тогда, когда лихорадочный жар, охвативший обоих, сделал невозможным никакое промедление, Демиан опрокинул Элли на подушки и медленно вошел в нее – глядя в глаза, шепча ее имя, каждым движением говоря о том, как она прекрасна и желанна.

Ощущения были почти сверхъестественными. Бог знает, как и почему, но на этот раз соитие показалось Элли чем-то куда более глубоким и полным значения, чем в первую ночь. Она ясно ощущала, что они с Демианом едины, что тела и души их находятся в совершенной гармонии. А затем невероятное притяжение страсти вымыло из ее сознания все связные мысли. Подчинившись инстинктам, Элли поднимала бедра навстречу Демиану, все быстрее двигалась с ним в такт – и наконец достигла светлой гавани и закачалась на волнах блаженства.

И потом, когда они лежали, обнявшись, под одеялами в свете гаснущего камина, последней мыслью Элли перед тем, как погрузиться в сон, было: сегодня их брачные клятвы обрели смысл. Они с Демианом стали поистине мужем и женой.

Глава 25

В доме у Демиана Элли жилось легко и спокойно – такого покоя она никогда не ощущала в собственной семье. Большую часть времени Демиан пропадал в клубе, и Элли могла заниматься, чем пожелает. Поначалу даже странно было, что рядом нет бабушки и кузины с их постоянными требованиями. После стольких лет в услужении Элли ощущала себя почти что виноватой теперь, когда угождала только себе.

На следующий день после обеда посыльный привез в дом ларчик, в котором, к великому удивлению Элли, обнаружились инструменты художника – карандаши, кисти, акварельные краски, все высочайшего качества. К ним прилагалась записка: Демиан писал, что Элли может заказывать себе все, что ей понадобится, и просто присылать ему счета. У Элли сжалось сердце. Никогда в жизни никто не выбирал для нее подарки с такой щедростью и заботой!

Вооружившись новыми инструментами, Элли занялась непривычным для себя делом – принялась разбивать свою книгу на короткие истории, которые можно будет выпустить отдельными книжками. Пришлось поразмыслить над тем, как переработать сюжет, чтобы разбить его на отдельные главы, какой финал придумать для каждой главы. Часами сидела она за письменным столом в спальне или в кресле у окна, переписывая свою рукопись и делая новые рисунки.

Однако как ни любила Элли свою работу, время от времени ей требовался отдых. Почувствовав, что пора отдохнуть, она отправлялась обследовать все уголки дома Демиана. Заглядывая в комнаты и чуланы, поднимаясь и спускаясь по лестницам, переходя с этажа на этаж, наслаждаясь безмятежной красотой особняка и его обстановки, повторяла себе, что не должна чувствовать себя здесь незваной гостьей.

Теперь это ее дом. Или все же… Как странно чувствовать, что она – хозяйка этого роскошного особняка, пусть и живет здесь лишь временно!

Одним из самых любимых ее мест в доме скоро стала оранжерея со стеклянной крышей. Теплая и влажная, с буйно разросшимися растениями, оранжерея напоминала тропический сад. Нашлись здесь и скамейки, на которых удобно было сидеть с блокнотом. Полюбила Элли и библиотеку, тихую просторную комнату с высоким потолком и столами, за которыми можно без помех читать или рисовать. Полки здесь были полупусты, и Элли спрашивала себя, собирается ли Демиан заполнить их книгами. Как весело будет ходить с ним по книжным лавкам, вместе выбирать новые издания, приносить их домой, разворачивать…

Но тут же Элли вспоминала, что проживет здесь недолго.

Порой она спускалась вниз. Элли выяснила, что в Лондоне миссис Макнаб служит у Демиана кухаркой. Быть может, такое поведение не подобало хозяйке дома, но Элли с удовольствием садилась с ней за длинным столом, обсуждала меню или последние сплетни. Не раз ей приходилось удерживаться от желания напомнить миссис Макнаб о каких-нибудь событиях из их жизни на острове. Вокруг постоянно вертелись другие слуги, и никто из них, кроме Финна и его жены, не знал, что хозяин похитил Элли.

Странно, но эти три дня в замке, когда буря и метель заперли ее в четырех стенах с Принцем-Демоном, Элли теперь вспоминала с ностальгией. Вспоминала, как неприветлив и ворчлив был Демиан поначалу, как постепенно смягчился, как, когда она подвернула ногу, нес ее в спальню на руках, как делал выпады кочергой, показывая ей, как должен орудовать мечом Принц Крысиан. Вспоминала и первые безумные поцелуи на парапете, и ту волшебную ночь, когда завлекла его к себе в постель.

Теперь завлекать его не было нужды. Работа нередко требовала от Демиана задерживаться в клубе допоздна; но каждую ночь они проводили вместе. Демиан будил Элли поцелуями, она просыпалась, ощущая рядом его тепло – и была счастлива. А потом – снова острое наслаждение соития, интимные прикосновения, блаженное чувство слияния двоих в единое целое.

Каждый день после обеда сердце ее радостно подпрыгивало, когда Демиан входил к ней в спальню, приветствовал поцелуем, а потом они вместе поднимались наверх, чтобы выпить чаю в детской с Лили. По воскресеньям все вместе ходили в церковь, а потом гуляли по Гайд-парку, и Лили кормила уток на пруду. Она весело бегала по дорожкам, а Демиан и Элли шли рука об руку, беседуя о самых разных разностях, начиная с того, как продвигается книга Элли, и заканчивая разными домашними делами и учебой Лили – но никогда не обсуждали отъезд.

Элли не хотела поставить эту хрупкую близость под удар, спрашивая о своем будущем доме. Демиан ведь сказал, что поиск подходящего места займет какое-то время. Разумеется, как только появятся новости, он сам ей все расскажет. А пока Элли позволила себе расслабиться и не думать о будущем – по крайней мере, дальше следующей сцены в своей книге.

Однажды к ней неожиданно явилась гостья. Выйдя в освещенную солнцем желтую гостиную, Элли увидела, что на пороге нерешительно мнется леди Анна. Золовка графа была, по обыкновению, в каком-то унылом сером балахоне, из-за которого казались серыми и ее голубые глаза, и в неуклюжем чепце старой девы на седеющих волосах. На тонких бескровных губах ее играла робкая улыбка.

Элли тепло обняла ее.

– Дядюшка знает, что вы здесь?

– Господи, конечно, нет! Он говорит, что все мы должны оборвать с тобой всякие сношения. Но… дорогая моя девочка, я поняла, что не смогу жить спокойно, пока не удостоверюсь, что ты счастлива и всем довольна!

Элли была тронута до глубины души. Леди Анна, единственная в доме графа Пеннингтона, проявила к ней доброту. Не желая расстраивать добрую женщину, Элли описала свое замужество как самое обычное и беспроблемное, расхвалила очаровательную падчерицу и доброго, любящего мужа.

– Можно ли мне… с ним увидеться? – с надеждой спросила леди Анна.

– Ох, миледи, мне очень жаль, но сейчас он в клубе. Может быть…

Элли хотела пригласить леди Анну как-нибудь с ними поужинать, но остановилась. Как строить планы на будущее, если она все еще не знает, когда уедет из Лондона? И в любом случае, раз ей предстоит покинуть этот дом, не стоит создавать традицию родственных визитов. Обнимая женщину на прощание, Элли чувствовала острую сердечную боль от того, что, скорее всего, никогда больше ее не увидит.

Как выдержать расставание с Лили и Демианом, Элли и вовсе не знала. Наверное, лучше всего об этом не думать.

Но на следующий день пришлось задуматься. Элли проснулась со знакомой болью пониже спины – и скоро обнаружила, что пришло время месячных.

Почему-то это сильно ее расстроило. Предыдущие месячные Элли перенесла на корабле, на обратном пути в Лондон – выходит, в этом доме она живет уже четыре недели. Как такое возможно? Неужели так быстро летит время?

Выглянув из окна спальни, она увидела желтые нарциссы и красные тюльпаны в полном цвету. В первый день здесь она думала, что не дождется цветов! Но теперь и деревья, и клумбы в саду подернулись зеленой дымкой. Пришла весна, и сад расцвел новой жизнью.

А она – нет.