Джемма повернула голову, потершись о его щеку, а потом ее глаза закрылись, и дыхание стало тихим. Таким тихим, что его снова пронзил острый ужас.

— Пока этого достаточно.

Кухарка встала и шумно выдохнула. Она обвела взглядом Джемму с головы до ног, а на ее лице отразилось глубокое раздумье.

— Это было противоядие?

— Я про него узнала, пока была еще очень молодая, но не знаю, поможет ли это.

Гордон бережно уложил Джемму на постель и прикрыл ее одной простыней.

Кухарка добавила:

— Понимаете, мы не знаем, чем именно ее отравили, так что я не могу сказать, была ли моя смесь тем, что нужно, и не опоздала ли я. Госпожа сидела над хозяйственными записями, так что никто не знает, когда ей стало плохо. Ее обнаружила Ула. Возможно, злоумышленник уже успел совершить этот грех и отнял ее у нас.

Гордон почувствовал, как у него по спине бегут мурашки. А потом в нем вспыхнул гнев, похожий на заряд черного пороха. Ярость взорвалась в нем — и вид безнадежного, бледного лица жены только сильнее распалил его.

— Эньон! — прорычал он.

Глаза кухарки округлились, на ее лице отразилось потрясение.

— Господи, женщина, почему ты так на меня смотришь?

Кухарка нервно смяла руками свой передник.

— Я сама отправила эту девицу утром подать госпоже сидр. Я решила, что так она поймет, где должно быть ее место. Я не думала, что Эньон может замыслить дурное!

— Эта сука уже пыталась утопить мою жену.

— Лэрд, парни дерутся, а потом выпивают вместе, когда остынут. Я думала, Эньон просто нужна твердая рука, которая научит ее удовлетворяться тем, что Господь ей послал. Я и подумать не могла, что она замышляет убийство! Мне этого и сейчас не понять, мы с ней в церкви рядом преклоняли колени! Как это возможно… как могло такое зло жить так близко, и чтобы никто из нас его не увидел?

Гордон скрипнул зубами.

— Не знаю. — Он заставил себя думать связно, работать головой, несмотря на сжигавшую его злобу. — Не знаю. Но я знаю одно: кто-то совершил это злодеяние, и я позабочусь, чтобы этот преступник попал за это на виселицу.


Глава 10


— Барон Риппон и его отряд уже близко!

Гордон повернулся и следом за Керри поднялся на стену. Поднеся к глазу подзорную трубу, он посмотрел на флаги, которые везли люди, ехавшие впереди барона. Они трепетали на ветру, потому что Керан скакал во весь опор. Лошади были в мыле, на членах отряда были только кирасы и шлемы, чтобы ехать налегке.

— Впустите их!

У стены начала суета: его люди заняли боевые посты, несмотря на полученный ими приказ пропустить английский отряд. Гордон не мог их винить: то, что он пригласил английских рыцарей внутрь его крепости, заставило бы большинство его соседей-шотландцев счесть его безумцем.

Ему казалось, что он близок к помешательству. Он чувствовал, как ярость сжигает все его принципы и устои, превращая в дикаря, готового наброситься на каждого, кого он сочтет виновником случившегося.

Таким способом ему виновного не поймать. Он это понимал — и отчаянно пытался сохранить остатки разума. Спустившись по лестнице, он направился навстречу своему другу. В отчаянные моменты наступало время поистине отчаянных мер. В замке он не мог доверять никому. Кто бы ни был отравителем Джеммы, это был один из его людей. Это бесило его, заставляло его содрогаться от отвращения — но это была правда.

Керан уже спешился и быстро шел к нему.

— Она пока жива.

— Я хочу ее видеть. Немедленно.

Гордон хмыкнул и зашагал к входу в башню. Английский барон шел за ним по пятам. Его отец сегодня ночью восстанет из могилы из-за того, что он открыл ворота своего замка английской армии, но Гордон с радостью перенесет эту муку, если только добьется желанного.

Джемма должна жить!

Вот и все. Ему необходима жена, и он не желает даже думать о том, что она может не дожить до завтрашнего дня.

Гордон поднял руку и медленно открыл двери, стараясь не создавать шума. В комнате монахини продолжали молиться, стоя на коленях. Они сменяли друг друга, переворачивая песочные часы у постели, которые отмеряли проведенное ими в молитве время.

— Отошли их отсюда, Бэррас. Нам надо поговорить.

— Хорошо.

Гордон прошел через комнату и остановился у кровати. Одна из сестер подняла голову. Он указал на нее вытянутым пальцем, а она посмотрела на часы.

— Уходи, сестра. Брат моей жены желает остаться с сестрой наедине.

Монахиня быстро перекрестилась и схватила часы.

— Англичане еретики. Вы не должны допускать его к ней и тем спасете ее душу.

— Похоже, ты пытаешься меня учить, сестра.

Керан шагнул к кровати и пристально посмотрел на монахиню. Она схватила вторую сестру за руку и подняла ее с колен.

— Господь всех нас рассудит.

— Не сомневаюсь.

С этими словами Керан подался вперед, и сестры даже поскользнулись в своей попытке убежать побыстрее. Они налетели на створку двери, заставив ее распахнуться. Керан равнодушно пожал плечами.

— Похоже, я забыл, как надо обращаться с монахинями.

— Как я слышал, английское воспитание приводит именно к этому.

Керан опустился на колени. Сочленения его лат пришли в движение, заполнив комнату звуками трущихся друг о друга металлических деталей. Сняв шлем, он взял сестру за руку.

— Раздвинь полотнища балдахина. Мне нужен свет.

Гордон отвел ткань в сторону, так что дневной свет упал на кровать. Единственным звуком в комнате стало дыхание Джеммы, но оно было пугающе слабым. Брат приподнял ее руку и повернул так, чтобы на нее упал свет.

— Что ты высматриваешь?

— Голубоватый цвет ногтей. Это признак восточных ядов. — Керан еще какое-то время рассматривал руку сестры, а потом удовлетворенно хмыкнул. — Его нет, и это должно нас радовать. Мавры составляют такие отравы, которые ведут к неизбежной смерти.

Дверь спальни отворилась, и тихо вошли несколько человек. Они ступали осторожно, стараясь не шуметь. Керан повернулся и сказал, обращаясь к одному из вошедших:

— Ногти у нее бледные, но не голубые.

Мужчина, к которому он обратился, был худым и тонкокостным, но молодым. Гордон негодующе нахмурился:

— Как такой юнец может знать что-то полезное в таком деле, как яды?

Рыцарь, вошедший следом за юнцом, протянул руку и снял с его головы шлем. Это было просто, поскольку ростом юнец едва доходил до плеча рыцаря. Оказалось, что шлем скрывал лицо, несомненно, принадлежавшее женщине. Она была настоящей красавицей, даже в мужском костюме.

— Это леди Джастина.

Незнакомая женщина была одета совершенно по-мальчишечьи. Пара мешковатых штанов скрывала изгибы ее бедер, металлическая кираса прятала основные женские формы.

Гордон скрестил руки на груди.

— Та самая леди, которая предала тебя, выдав местоположение боковой калитки, через которую сбежала твоя невеста?

— Верно, — подтвердил Керан, кивая. — И с тех пор она у меня гостит, поскольку я не считаю себя вправе отправить ее назад к опекуну, который дает ей подобные поручения.

— Вы слишком много на себя взяли! — с этими словами леди Джастина одарила Керана суровым взглядом.

— Я с вами не согласен, леди. Если тот, кто вас послал, желает получить вас обратно, он может меня попросить — и признать, что он вас посылал.

Леди Джастина энергично покачала головой, но Гордону было не до их разногласий. Все его мысли занимала Джемма.

— Зачем она здесь? Вокруг и так слишком много людей, которым я не доверяю. Мне ни к чему опасаться еще и ваших.

— Она здесь потому, что провела всю жизнь при дворе и знает о ядах гораздо больше любого из нас. Ведь там эту гадость используют часто.

Гордон угрожающе сузил глаза, но леди его неудовольствие нисколько не смутило. Она ответила ему безмятежным взглядом, однако если бы кто-то дал себе труд заглянуть в ее глаза, то в их глубине он увидел бы скрытую силу и уверенность. На вид она казалась хрупкой, но была тверже гранита. Такое он чаще привык видеть в рыцарях, воинах. Так начинали взирать на мир те, кто становился свидетелем смертей.

— Если хотите, то можете отказаться от моих услуг, лэрд Бэррас, но скажу вам прямо: я ваша главная надежда на то, чтобы поймать убийцу. Так что советую вам не отправлять меня прочь.

Гордон недоверчиво выгнул бровь:

— И надо полагать, что вы уже успели поймать многих?

— Нескольких.

— А это больше, чем удалось мне. — Керан снова перевел взгляд на свою сестру. — Если Джемма выживет, то ей либо придется ожидать новой попытки, либо вернуться домой вместе со мной.

Гордон напряженно замер. Он подавил в себе желание немедленно возразить Керану, потому что это, по его мнению, необходимо было сделать. Ни разу в жизни он не терпел поражения в схватках с мужчинами, которые нападали на него, однако случившееся с Джеммой было нападением совершенно иного рода, и он не знал, как на него реагировать.

— Что вы задумали, леди?

Джастина предупреждающе подняла руку и повернулась на месте, внимательно осматривая всю комнату. Потом она прошлась по ней, глядя на пол и надавливая на те доски, которые казались неровными. Такой осмотр помог Гордону поверить в нее, несмотря на все то недоверие, какое поначалу испытывал к этой леди. Закончив обход комнаты, Джемма опустилась на колени и заползла под кровать, на которой спала Джемма. Мужчины услышали, как она обстучала доски костяшками пальцев, после чего вынырнула по другую сторону кровати.

— Прежде всего, мы переселим Джемму. Но это надо сделать тайно, и я должна осмотреть комнату раньше, чем ее туда перенесут.

Джастина выпрямилась и, лизнув палец, наклонилась, чтобы провести им по простыне, на которой лежала Джемма. После этого она осторожно прикоснулась к пальцу языком.