Пройдя рамки и тихо пиликнув, привлекли внимание полицейских. Пришлось выворачивать карманы. Когда стражи порядка убедились, что ничего запрещенного (кроме Марины Федоровны) мы с собой не пронесли, нас отпустили и мы продолжили продвижение в сторону зала ожиданий. Садиться не стали. Остановились неподалеку от турникетов и принялись ждать. Достав из кармана куртки телефон, посмотрела на время. Пятнадцать минут, и я увижу эту неугомонную блондинку. Поговорить у нас не получится. Под чутким надзором ее родительницы я долго не продержусь. Лучше потом договоримся о встрече. До сих пор не понимала, зачем нужно мое присутствие.

Интересно, а что будет делать Макс, пока сестры не будет дома? Снова пустится во все тяжкие и позовет толпу друзей-подруг? Готовых на все девчонок, которые по щелчку пальцев согласны на.

Зажмурилась на секунду, прогоняя дурацкие мысли. Какая мне разница, что он будет там делать? У него своя жизнь, у меня — своя. В конце концов, нас разделяет не один километр.

Вдалеке послышался шум. По всему выходило, прибыл очередной поезд.

— Как долго, — заныла стоящая впереди женщина, вцепляясь в руку мужа. Идеальная пара. Внешне. Если не рыться в их грязном белье. Вот чего-чего, а этого делать не собираюсь. Самое главное, чтобы Александр Владимирович себя не обманывал. И не позволял жене крутить собой. Только не такой. Она же его. Хотя, чего я снова начинаю? Они столько лет вместе. У него уже, наверное, на скачки ее настроения иммунитет выработался.

— Вон она! — сказал мужчина, поднимая руку и махая.

Попыталась высунуть свой нос из-за спин Меркуловых, но кто бы дал это сделать. Два шага в сторону, и я чуть было не впечаталась в торопящегося куда-то тучного мужчину. Пришлось снова отстать от семейства. Да и. пусть наобнимаются, а я уж там.

Застыла каменным изваянием, смотря на того, кого меньше всего ожидала здесь увидеть. Он обнял отца, похлопал того по спине, потом его вниманием завладела разодетая и блестящая, как новогодняя елка мать. Светка улыбалась, оживленно что — то говорила, бросая на меня хитрый взгляд. Убью. Я точно ее убью! Мало мне переживаний и терзаний. Целый год пыталась его забыть. А он. приехал. Черт, нет.

— Машка! — выпалила девчонка, разводя руки в стороны и направляясь ко мне.

Так и стояла, пока меня обнимали, целовали и верещали на ухо о том, какая я молодец, что приехала.

— Ты зачем это сделала? — процедила, стараясь не смотреть на продолжающего топтаться рядом с родителями Мерка. Он и не думал смотреть в мою сторону. Все его внимание было приковано к отцу и к. стоящей невдалеке красотке в коротком платье и кожанке. Про жуткие каблуки умолчу. Что ж, в этом весь Макс. Не стоит переживать из — за того, что он снова интересуется противоположным полом для горизонтального общения.

Как бы не уговаривала себя, что мне плевать на этого парня, стало больно. Эх, Машка, ничему тебя жизнь не учит. Г од прошел, а ты все такая же глупая влюбленная девчонка.

— Что сделала? — якобы удивленно спросила подруга, отстраняясь и смотря на брата через плечо. Он как раз отвернулся, продолжая переглядываться с девицей. Жаль, я не могла видеть выражение его лица, так как оно было скрыто от меня широким капюшоном серой толстовки. Стоит отметить, за время, что мы не виделись, он окреп. Больше не походил на тощего индюка, каким был раньше. И плечи будто стали шире. И ноги…

Отвесила себе мысленный подзатыльник. Вот какого. спрашивается, я стою тут и рассматриваю Макса, пока он в свою очередь пожирает (точно пожирает!) взглядом очередную красотку, что замаячила у него перед носом.

— Не сказала, что Макс тоже приедет, — я шипела, зло смотря на Светку. Как хотелось в тот момент открутить ей голову. Потрясти ее как следует в руках, слушая звон, как в детской погремушке, вдруг мозги бы на место встали.

Ладно. в случае откручивания головы, звона не будет, а вот кровищи.

— А зачем? — пожала плечами блондинка. — Знай ты, что он тоже приедет, ни за что бы не согласилась меня встретить.

— Да я компанию твоей мамочки с трудом терплю, а уж Макса. — не таясь, тыкнула в сторону своих сердечных терзаний пальцем. Надеюсь, он не слышит нашу тихую шипящую перепалку.

— Ну, недолго тебе терпеть осталось, — непонятно к чему пробормотала Света.

— Ты о чем? — полюбопытствовала. Не стала бы она такими словами разбрасываться. С тонким, прозрачным намеком.

— Родители разводятся, — понуро пояснила девушка. — Не знаю, кто инициатор, но не в восторге, сама понимаешь.

Как сказать… Сомневаюсь, что это Марина Федоровна вдруг решила оставить Александра Владимировича в покое. Скорее, наоборот. Это мужчина решился разорвать связь, которая не закончится ничем хорошим. Дети уже взрослые и должны понимать, что такое решение не коим образом не влияет на внимание близких к ним. Чего уж, нужно оно им в таком количестве, как раньше? Конечно, нет.

— А Макс после армии решил родителей навестить. У них не было возможности приезжать к нему часто.

Действительно, могла бы и догадаться, что он приедет вместе с сестрой. И морально подготовиться к встрече. Чего теперь сокрушаться. Буду вести себя так же невозмутимо, как и он себя. Посмотрю на чей-нибудь седалищный нерв. Как назло, ближайшим нервом оказалась заплывшая попа мужичка, в которого я чуть не влетела. Не на пятую же точку главы семейства Меркуловых смотреть, в самом деле.

— Пойдем ко всем, — Света потянула меня за руку. Упираться не стала. Нас с Максом ничего не связывает. Он просто знакомый, который всегда любил меня доставать и поддеть.

Оскорбить, не заботясь о том, что я при этом чувствую. Понимаю, повторяюсь и уже ни раз прокручивала все это в голове… Помогало мало. Вот и работала заевшей пластинкой.

— Макс, так ты к нам сейчас или. — долетел до слуха обрывок фразы.

— Нет, остановлюсь в другом месте, — ответ услышала четко.

Конечно, в другом месте. В постели вон той вон барби, которая приросла каблучищами к полу. Ну почему. Почему спустя целый год я продолжаю его ревновать? Сомневаюсь, что он ни к одной девушке за это время не притронулся. Особенно если часть рядом с военным городком. Меркулов умел очаровывать, вешать на уши лапшу, заливаться соловьем, преследуя свою цель. В моем случае все было гораздо хуже: всего одно прикосновение губ к губам и у меня снесло крышу. Больше так не попадусь. Если попробует ко мне прикоснуться, пожалеет. Тресну так, что в ушах зазвенит, а из глаз звездочки посыплются.

— Максик, вас представлять друг другу не буду, ты уж прости, — залепетала Светка, хватаясь за руку брата и обнимая ее, как обезьянка лиану.

— Знакомы. — всего одно слово, а у меня желудок, кажется, перекувыркнулся. Или я съела на обед что-то не свежее. Еще вариант — Марина Федоровна прокляла.

Моя несостоявшаяся большая и чистая любовь посмотрела на меня напряженно. Заскользила потемневшим с чего-то взором по ногам, выше.

— Или нет, — он не мог смолчать. Надо было задеть за живое. — Не помню, чтобы хомячки были такими худыми. Они обычно любят делать запасы, чтобы не дай бог не остаться голодными.

— Шутник, — Света боднула брата лбом в плечо. — Это же Машка.

— А чего худая такая? — На мои ноги снова посмотрели. Как хорошо, что джинсы их не обтягивали.

— Аппетит пропал, — сказала спокойно. Сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на этого нахала. Горбатого лишь могила исправит. — Как узнала, что ты из армии вернулся. Так сразу и пропал.

— Так ждала нашей встречи, что и крошка в рот не лезла? — Максик иронично изогнул одну бровь.

— Наоборот, — не хотела этого говорить. Слова сами сорвались с языка.

— Лезла? — продолжил издеваться парень.

Благоразумно решила, что препираться на глазах у его родителей не слишком умно. Учитывая крутой нрав его матери. Вместо того, чтобы произнести очередную колкость, посмотрела на подругу и сказала:

— Потом позвони, — сделала шаг назад. Поскорее бы оказаться как можно дальше от Максима. — После того, как встретишься с любовью всей своей жизни.

— Любовью? — переспросил вмиг напрягшийся глава семейства.

— Пап, я потом расскажу, — засуетилась Светка. Отлипла от брата и нервно оправила толстовку. Сегодня они с Мерком оделись похоже. С одним отличием: у подруги джинсы обтягивали стройные ноги и оголяли небольшие участки кожи на бедрах. Зима скоро, а она в рваных штанах приехала. В Питер, который в это время года солнцем почти не радует. А если оно и выглядывает из-за низких серых туч, то совсем не греет.

— Маш, я провожу.

— До свидания, — проговорила, смотря на Александра Владимировича. Честное слово, еще немного, и я сорвусь.

— До встречи, Машенька, — ответил мужчина.

Марина Федоровна вцепилась в руку супруга мертвой хваткой. Неужели боится, что ее пока еще муж так же заторопится покинуть вокзал, как и я? Могла понять это желание.

— Я тебя провожу, — ко мне хвостиком пристроилась Светка.

— Не стоит, — бросила, продвигаясь в сторону выхода.

— Ну, Хомячок! — заканючила предательница. — Подумаешь, Макс приехал. Чего ты так взбеленилась? Или тебе он небезразличен?

Вот этого вопроса я никак не ожидала. Сбилась с шага, споткнувшись на ровном месте и чуть было не упала. Это, понятное дело, не укрылось от подруги и она, взяв быка за рога, точнее несчастную меня за сердце, продолжила допытываться:

— Признавайся, партизанка, — она подошла ближе, ухватила меня под локоть и энергично зашагала. Я оказалась словно на буксире. — У вас с ним что-то было? Я не слепая. Все вижу. Вы друг на друга наброситься готовы.

— И прибить, — проворчала, пытаясь высвободить словно зажатую в тисках конечность. Откуда в этой хрупкой на первый взгляд девушке столько силы? — Не говори ерунды. Между нами, как и раньше, кроме ненависти, неприязни, раздражения и так далее по длинному списку ничего нет и быть не может.