Элен Бронтэ - Подсадная невеста

Подошли лорд и леди Мюриэл, за ними плелся с изнуренным видом мистер Кливз, и виконт Стенфорд нашел этот момент удобным, чтобы прервать беседу с леди Сэйерс и представить обе компании друг другу. После обмена взаимными любезностями со стороны джентльменов и придирчивыми взглядами со стороны дам увеличившееся общество направилось в расположенное неподалеку местечко из тех, где среди эмали и позолоты так приятно угощаться пирожными и сплетнями о новичках, только что приехавших в Бат.

Стенфорд в суматохе, вызванной необходимостью разбиться на пары, чтобы идти друг за другом, опять занял место подле Мередит, а леди Сэйерс постаралась держаться подальше от мистера Уэйнхилла.

Все эти маневры и бесконечные разговоры порядком утомили мисс Бартон, и она была рада оказаться после обеда в своей комнате, чтобы переодеться перед тем, как ехать в театр.

Комедия Скриба настолько увлекла Мередит, что она не сразу смогла отвлечься от игры актеров и оглядеть собравшееся в театре блестящее общество. Сама девушка, ее тетушка и мистер Уэйнхилл получили приглашение занять ложу миссис Тайт. Эта дама вместе с миссис Кирни и мисс Рут были приглашены на благотворительный бал, так что и в ложе легко поместились и Джессика с супругом.

Виконт Стенфорд находился в ложе лорда Мюриэла, почти напротив Мередит. Там же она сумела разглядеть и леди Сэйерс в платье из серебристого атласа с черными испанскими кружевами.

Теперь, когда кружева делали на фабриках и они стоили дешево, туалеты не очень разборчивых дам были просто-таки обмотаны кружевами, иногда даже нельзя было рассмотреть цвет самого платья. Истинно утонченные леди, не желавшие становиться похожими на кокон или видеть на платье своей соседки точно такие же кружева, как на своих оборках, позволяли себе туалеты, отделанные только ручным кружевом, еще лучше старинным или привезенным с континента. Мередит и раньше замечала эту новую моду, но не слишком беспокоилась о том, что какие-нибудь леди, признанные авторитетами по части модных туалетов, сочтут ее платье слишком дешевым и будут взирать на нее свысока, а вот леди Сэйерс, кажется, не упускала ни единой возможности выглядеть безупречно.

Виконт Стенфорд сумел в антракте избежать разговора с леди Сэйерс и появился в ложе миссис Тайт уже через несколько минут после того, как первое действие окончилось. Мередит не сомневалась, что вдова не простит виконту такого небрежения к ней, в ее-то не по средствам роскошном туалете, но Стенфорд продолжал находить план своего спасения блестящим. Он поболтал с Мередит о постановке, ответил на колкости Грэхема и дал возможность всем желающим заметить, как предупредителен он к мисс Бартон.

Но все-таки театр занимал Мередит гораздо больше, чем исполнение собственной роли. Джессика также была поглощена просходящим на сцене, а вот ее супруг с любопытством оглядывался по сторонам в поисках знакомых, не упуская, впрочем, ни одного момента, где следовало посмеяться. Тетушка Кэролайн перешептывалась с Джереми, указывала ему то на одну, то на другую юную леди, полагая, что делает это незаметно. Мередит посочувствовала бедняге – Уэйнхилл, кажется, предпочитал досмотреть пьесу, нежели оказаться на ярмарке невест. «Как хорошо, что она не пытается пристроить меня, – подумалось Мередит. – Видно, даже ей это кажется безнадежным делом, неудивительно, что понадобилось несколько откровенных намеков, чтобы леди Сэйерс попалась в расставленные для нее сети. Интересно, как долго она станет наблюдать за противоестественным, с ее точки зрения, поведением виконта?»

Виконт Стенфорд не преувеличивал, когда говорил о том, что леди Сэйерс не представляет себе иного порядка вещей, как только призванного удовлетворять ее требования. Терпение никак нельзя было назвать добродетелью этой леди, и Мередит убедилась в этом уже на следующий день, на музыкальном вечере у леди Мюриэл.

Разумеется, виконт заручился приглашением для всех своих друзей, но на этот раз леди Сэйерс оказалась более стремительной или более удачливой в своих действиях и заняла место рядом со Стенфордом.

Мередит поглотила музыка, перед ее взором проносились образы, навеянные безупречным исполнением, и она не сразу заметила, что сидящий рядом с ней Уэйнхилл невидящим взглядом смотрит в направлении незавешенного французского окна. Вероятно, так же отрешенно выглядела в этот момент и сама Мередит, что подтвердил насмешливый взгляд тетушки Кэролайн, устроившейся на диване, подальше от рояля.

Сегодня утром Мередит и мистер Уэйнхилл пытались подобрать самую возвышенную и трагическую музыку для его любимых строк из фон Клейста, и за этим занятием даже не заметили, как закончился дождь, и можно было выходить на прогулку, не опасаясь намочить ноги и испачкать платье.

– Послушайте, мисс Бартон, разве это не достойно высшей похвалы? – восклицал мистер Уэйнхилл. —

И Мередит не могла не проникнуться убежденностью молодого джентльмена. Когда Уэйнхилл читал вслух своих любимых поэтов, он словно бы преображался, сквозь типичные черты полноватого сельского сквайра проступал лихорадочный румянец и мечущий молнии взгляд романтического героя прошлого столетия.

Девушка поняла, что чем дальше, тем более Джереми становится ей приятен. Пусть он и предан своему увлечению в ущерб всяким другим занятиям, его нельзя назвать начисто лишенным здравомыслия. От отца Уэйнхилл унаследовал не слишком большое, но достаточное состояние в виде поместья, приносившего приличный доход. Все дела Джереми вел его кузен, судя по всему, человек разумный и старательный, отец троих дочерей, прилагающий все усилия, чтобы Уэйнхилл не пожалел о выборе управляющего.

Мередит не осмелилась спросить, почему Джереми, выбравший в качестве основного занятия изучение романтической поэзии, до сих пор не женат, не помолвлен и даже ни разу не издал печального вздоха, способного выдать тайную влюбленность. Вопрос мог бы показаться Джереми полным особого смысла, а Мередит вовсе не хотелось выглядеть в глазах неожиданно появившегося у нее родственника охотницей за мужем. Пример мисс Хаммонд, а теперь еще и леди Сэйерс, заставил ее быть еще более осторожной, чем всегда, в выборе фраз и не шутить слишком смело.

Со своей стороны Уэйнхилл готов был разглядеть в мисс Бартон родственную душу, если бы только в ней обнаружилось чуть больше склонности к меланхолии и чуть меньше насмешливой рассудительности. Мередит старалась слушать джентльмена серьезно, в их доме хватало бесцеремонных замечаний миссис Спрингвуд, но это не всегда ей удавалось. К счастью, в мистере Уэйнхилле было так много добродушия, что он умел не замечать язвительных выпадов, тем более что перед ним всегда были примеры его обожаемых кумиров, претерпевших немало гонений и насмешек от общества и, что гораздо печальнее, от предметов своей пылкой страсти. Хотя бы от последней напасти мистер Уэйнхилл был пока избавлен.

Мередит улыбнулась, наблюдая, с каким жаром Джереми аплодирует приглашенной исполнительнице, на этот раз она вполне разделяла его восторг. «Если бы я могла так играть… – подумала она. – Мне не хватает пылкости, хотя, пожалуй, здесь, в Бате, я чувствую в себе какое-то неясное волнение. Моя жизнь так переменилась… Надо попробовать достать ноты Шопена. Его недавняя смерть, наверное, потрясла мисс Толбреннер, я заметила на ее глазах слезы, когда она заканчивала концерт. Не подойти ли познакомиться с ней?»

Но поговорить с пианисткой Мередит не удалось, вокруг мисс Толбреннер тотчас собралась толпа гостей, стремившихся выразить ей свое восхищение, и Мередит решила обождать. Скоро леди Мюриэл позовет всех к столу, и в зале станет свободнее.

Мередит заметила, что миссис Спрингвуд подозвала к себе Джереми и что-то говорит ему, многозначительно кивая в сторону совсем юной розовощекой девушки. «Не думаю, что эта мисс понравится нашему мистеру Уэйнхиллу, слишком уж в ней много жизни. Ему, наверное, придется по душе худая нервная особа с нездоровыми пятнами на щеках – признаками будущей чахотки», – Мередит едва не хихикнула и тут же укорила себя за эту не высказанную вслух насмешку. – Бедняга, после общения с моей тетушкой ему предстоит поездка к своей собственной, и там его наверняка также будут пытаться поскорее женить. Все тетушки по сути своей одинаковы!»

– Мисс… Бартон, вы не могли бы уделить мне несколько минут? – уже по этой паузе Мередит догадалась, кто стоит за ее спиной.

– Конечно, леди Сэйерс, я выслушаю все, что вам будет угодно мне сообщить, – Мередит обернулась с видом серьезным, но ничуть не напуганным.

Виконт Стенфорд о чем-то говорил с лордом Мюриэлом и, скорее всего, не заметил, как леди Сэйерс пробралась к Мередит, ловко обогнув собравшихся возле рояля леди и джентльменов. Вдова отошла к камину, и Мередит пришлось пойти следом.

– Мне хотелось бы предостеречь вас, моя дорогая, – задушевным голосом начала леди Сэйерс.

– В самом деле? Мне грозит какая-то опасность? – невинный взгляд Мередит не произвел на ее собеседницу никакого впечатления.

– Вы совершаете ошибку, поддавшись своим заблуждениям, – тон леди Сэйерс чуть похолодел. – Я слышала о вашей помолвке с мистером Грэхемом, а также о причине, повлекшей за собой ее разрыв.

– Вот как? – только и ответила Мередит. Ну конечно, леди Сэйерс навела о ней справки, и мисс Грейвс или кто-то еще охотно просветил любознательную вдовушку.

– Ваша безрассудная надежда на особое отношение некоей персоны уже один раз принесла вам неприятности, не позволяйте же ей повредить вашей репутации здесь, в Бате!

– О какой персоне вы говорите, леди Сэйерс? – Мередит переняла у собеседницы ее ледяной тон.

– Не делайте вид, будто вы не понимаете меня! – нос леди Сэйерс сейчас как никогда напоминал грозный орлиный клюв, а ее глаза способны были прожечь соперницу насквозь. – Если бы вы были молоды, или хотя бы красивы, ваши притязания еще можно было бы объяснить. Но ни ваша внешность, ни какие-либо особые таланты не дают вам права претендовать на внимание столь замечательного человека…